Дело всей смерти - Андрей Крюков

– Бедная, сколько тебе пришлось пережить за последние дни! Но скоро наши мучения закончатся. Надя и Никита будут с нами. Ты все сделала правильно. Главное, он обещал помочь. Значит и там, – Неелов поднял указательный палец вверх, – Зацепин станет действовать так, как нам нужно. Ведь бывших разведчиков не бывает. Я уверен, нет, просто убежден, что он и в рясе мечтал о «Бороде Зевса»! Тебе, девочка, этого не понять…

Неелов направил долгий взгляд в окно, где замелькали серые бока складов, гаражи, штрихкоды заборов. Этот мечтательный взгляд открыл Вере, что академик ждет от загробных действий Зацепина не только освобождения внуков. Оказывается, свекор организовал немыслимый, дерзкий налет на монастырь, чтобы продолжить свой опыт по изучению рая и ада! В жажде познания восьмидесятилетний старик не знал удержу и преград и даже умерших по его милости людей готов был для пользы науки считать своими единомышленниками!

Впечатление было так сильно, что, несмотря на огромную усталость, на не покидающий ни на секунду страх за детей, потрясение от встречи с Алексеем Зацепиным и от его смерти, Вера в который раз удивилась, с каким редким человеком свела ее жизнь и как не похож на него сын – ее муж, Аркадий Неелов!

Автобус впустили за высокий, увитый спиралью колючей проволоки забор. Войско «Красной гвоздики» высыпалось из салона и быстро утекло со складского двора. Последними уходили Неелов, Вера и главарь. У ворот он многозначительно бросил:

– Я жду предсказания.

Пути Нееловых и предводителя «Красной гвоздики» разошлись. Академик и ясновидящая сели в припаркованный неподалеку от склада асфальтовый «ауди». Из последних сил, уже к вечеру, Вера довела автомобиль по Москве до своего особняка.

На пороге их встретил Аркадий. Был он в абсолютно невменяемом состоянии, зеленый, с трясущимися пухлыми щеками. Он протянул им прозрачную пластмассовую коробочку – из тех, в которые в магазинах накладывают салаты. Но в контейнере был не салат.

– Что это, Аркадий? – раздраженно спросила смертельно уставшая женщина, пытаясь разглядеть, что за шарик катается внутри.

Ноги при каждом шаге по щиколотку уходили в зеленую жижу. На нетвердой травянистой почве ступни оставляли заполненные водой и болотной ряской следы. Но сейчас это не беспокоило Зацепина. Он понимал, что снова видит знакомый сон.

«Что ж он прицепился ко мне!» – мысленно восклицал Зацепин.

Впрочем, смотреть сон повторно было любопытно. Тем более что второй «сеанс» отличался от первого. На Зацепине не было скафандра. Сколько ни оглядывался, не высмотрел позади космическую кабину. Он шел налегке, без оружия и рации. Не было при нем ни карты, ни компаса. Да и положить их было некуда: все его обмундирование состояло из белого до пят балахона без карманов, подпоясанного веревкой. Ноги были босы. «Как же я буду воевать, если доведется?» – недоумевал Зацепин.

Наверное, из-за того, что не был обременен экипировкой, он быстро одолел расстояние до стены рая. Драгоценные кирпичи знакомо перемигивались елочными огоньками. Зацепин, не таясь, пошел вдоль кладки – знал, что никакая опасность его здесь не подстерегает.

Как и ожидал, за очередным поворотом стены увидел сидящую фигуру. И тут опять начались несовпадения с первоначальным «вариантом» сна. Зацепин не узнал кроткого Муция. Вместо него калитку стерег красавец с надменным выражением смуглого лица, вьющимися длинными волосами, в черном складчатом плаще, похожем на сложенные птичьи крылья.

– Вы не Муций? – спросил Зацепин, желая удостовериться, что глаза его не обманывают.

– Муций? – удивился смуглолицый. – А, этот… Он наказан. Устроил здесь, понимаешь, обменный пункт. Напустил за стену души без допуска. На место их родственников. А родственников спустил в ад, не имея на то указаний. Так перетасовал колоду, что за год не расхлебаешь. Пригрел в раю и клиников, и спорников…

– Клиников, спорников? – проявил интерес Зацепин, входя в роль разведчика.

– Клиники – это нетерпеливые души, – снисходительно пояснил словоохотливый собеседник. – Выпрыгивают из тела раньше времени. При клинической смерти, не дождавшись финала. Своеобразный фальстарт. И что получается? Тело откачали, а душа бойкотирует. Она уже в раю пригрелась и назад, на Землю, идти нипочем не хочет, упирается… А спорники – это души, по которым решение Высшего суда запоздало. Вот вы и есть спорник.

– Я?

– Натуральный! Вы уже на месте, а вердикта нет. Да, такое бывает. Доследование, прения сторон. Но все в рамках установленных сроков. Канцелярия в Высшем суде на высоте. Каламбур.

– То есть теперь поменяться нельзя? А как же попасть в рай? Через главные ворота?

– Нет, через главные ворота идет основной поток. Те, по ком без проволочек принято положительное решение. А вам – именно сюда. Эта калитка как раз для спорников. Они тут кантуются, пока не поступит приговор. Тогда или через калитку – в рай, или на лифте, – След, а это был он, оттопыренным большим пальцем сжатой в кулак руки указал на землю, – вниз, в ад.

– Но живым ведь нельзя в рай, только призванным?

– Конечно, нельзя. Вот мы и вылавливаем и выдворяем самозванцев. А вы хорошо осведомлены о нашей кухне. В КеГеБе неплохо готовят агентов, Алексей Павлович.

Зацепин напрягся, но с облегчением вспомнил, что это только сон. Тем не менее продолжил играть роль.

– Вы ошибаетесь, я не имею никакого отношения к КГБ. Да и КГБ уже давно нет. Я насельник монастыря в Новой Гати.

– Монах? Какое интересное прикрытие для разведчика! А мне вас так хорошо описали: Алексей Павлович Зацепин, лейтенант проходил подготовку по программе «Борода Зевса». Мастер спорта по самбо, отличник учебы. Верно?

– Кто описал?

– Вопрос дилетанта. Уж кому, как не вам знать, что спецслужбы не раскрывают своих информаторов.

– Откуда в раю спецслужба?

– Представьте, она есть, и у нас длинные руки. Поэтому не вздумайте удирать, бросать меня через бедро и вообще делать резких движений. Со мной вам не сладить. – При этих словах демон расправил крылья. Две огромные черные скобки впечатляли и были красноречивее слов. – Да и вокруг мои сотрудники, вы будете немедленно нейтрализованы. Мне хочется потолковать с вами по душам, без потных соревнований по бегу и борьбе. – След поморщился, он оставался верен себе в брезгливом неприятии грубых физических усилий.

Зацепин хотел было отказаться от душевного разговора во сне. Зачем эта игра, если он все равно проснется на своем жестком монастырском топчане? Но почему-то он не был уверен в том, что этот сон закончится, как все сны, – пробуждением. Что-то случилось… Что-то мешало ему смотреть сон со стороны, как интересное кино. Сон казался самой реальностью. И этот чернокрылый был очень отчетлив и конкретен… Ах да!

Вера и Неелов! Нападение на монастырь! «Красная гвоздика»! – вспыхнули воспоминания. Или это тоже было не наяву? – выскочило сомнение.