Дело всей смерти - Андрей Крюков

Тут ему пришла другая мысль. Он швырнул штангу на кровать, налег плечом на шкаф, толкнул к двери.

– Верочка, у тебя при себе мобильник? Дай я предупрежу охрану. И надо позвонить в полицию…

Он загородил дверь шкафом, придвинул к нему кровать.

– Так что, есть телефон, Вера?

За спиной раздался пронзительный крик:

– Сюда, скорее! Он убегает!

Зацепин обернулся.

– Вера, зачем?!

Женщина – растрепанная, раскрасневшаяся – снова завопила, некрасиво разевая рот:

– Дмитрий Дмитриевич! Быстрее!!

Щелкнул дверной замок. Баррикаду Зацепина сотрясли удары.

Он бросился за своим оружием. Но Вера успела первой: схватила с кровати штангу и, прижав к себе, отскочила в угол.

Шкаф опрокинулся. Зацепин махнул к окну. Его нагнали и повалили на кровать лицом вниз. Скрутили руки за спиной веревкой.

За окном, в монастырском дворе поднимались возбужденные голоса, крики. Шарахнул выстрел.

– Взяли монастырь под контроль, – услышал над собой Зацепин спокойный, твердый голос.

– Теперь дороги назад нет, – откликнулся рядом Неелов. – Верил, что до этого не дойдет…

– Выше нос, папаша! Место тут уединенное. Связь мы заранее отключили, трубки у всех отобрали. Сделаем дело и уйдем по-тихому.

– А почему выстрелы? Я же просил без кровопролития!

– В воздух пальнули. Попугать ангелочков. Никакой крови, но возни, конечно, много.

– Все из-за этой скотины поповской! – раздался близко третий голос. – Из-за его упертости! Получай… – Зацепину достался пинок ниже спины. Он вывернул шею и увидел вверху красную рожу давешнего своего конвоира – пьяницы со значком гвоздики в петлице. – Смотрит, сволочь. Добавки хочешь?

– Не смейте его бить! – вскрикнула Вера.

Она помогла Зацепину подняться и сесть на кровати у спинки.

Зацепин повел плечом, стряхивая ее руку.

– Бить – не бить, а убить придется, – веско заметил тот, кто говорил о захвате монастыря, видимо, главный над боевиками – мужчина за пятьдесят, с военной выправкой и чеканным профилем, в белом свитере со словом «Сочи» на груди.

Вера беззвучно прижала ладонь к горлу.

– Вера, не нужно, – озабоченно сказал академик. Он обнял ее за плечи, повел к двери. – Подождите, я уведу ее. Она свое дело сделала.

– Вы в прошлом офицер? – спросил Зацепина главарь, когда Неелов с Верой вышли. – Почему не хотите уйти из жизни достойно? Предлагаю пистолет с одним патроном.

Зацепин не отвечал. Его внимание перебила боль в голове. Минуту назад она вошла в левый висок и, как сверло, все глубже врезалась в мозг.

– Что вы молчите? – Слово «Сочи» приблизилось к Зацепину. – Самоубийство – честный выход.

– Нет, самоубийство отменяется! – Неелов вбежал в комнату. – Самоубийство не подходит! Нужно все сделать самим.

– Ну, академик! – с неудовольствием сказал главарь. – У тебя семь пятниц на неделе. Ты же говорил, что он наложит на себя руки, а теперь сам мокрое дело торопишь. Мы не убийцы, а политическая организация.

– Я тоже не убийца! Но я не исключал крайних мер. Разве не так? А вы обещали слушаться меня! Если я говорю, что самоубийство не подходит, значит, не подходит. Вы хотите узнать будущее? Так вот, если он сам убьет себя – ничего вы не узнаете!

– Ладно, – примирительно сказал главарь. – Мы сделаем, на что подписывались. Но смотри, отец, ох, смотри, не ошибись снова, – закончил он с угрозой. – Давай! – скомандовал краснорожему.

Тот с готовностью растянул в кулаках тонкую бечевку, дважды дернул ее, проверяя на прочность, и сделал движение к пленнику.

Зацепин не был свидетелем этих ужасных для него приготовлений. Ослепленный и оглушенный болью в голове, он почти не воспринимал окружающее. Он хотел стиснуть череп ладонями, чтобы боль не разорвала его, как котел паром, но руки были связаны. Сжав веки, Зацепин скрипел зубами.

«Еще минуту! – По морю боли плыли слова Неелова, которые Зацепин тщетно силился понять. – Да, я не убийца. Я командир, посылающий бойца на смертельное задание. Алексей Павлович! Вы солдат „Бороды Зевса“. На этом поле боя воюют после смерти. Запомните, в раю вам нужно попасть в библиотеку судеб. Найти информацию о холдинге „Дирижабль“ и партии „Красная гвоздика“… Передать сведения по спиритической связи. По-возможности наладить контакт с Кругловым, Непейводой, Зуевым… Да что с вами? Вам плохо?»

Звуки перестали доходить до Зацепина. Их загородили вскипающие все выше волны боли. И когда стало очевидно, что сильнее боль быть не может, она исчезла. Перестали сверкать молнии, крутиться сверла. Разлилась темнота. Зацепин подумал: «Как хорошо ничего не чувствовать».

Час спустя по проселочной дороге, прыгая на ухабах, автобус уносил от села Новая Гать полтора десятка человек. В хвосте салона сидели академик Неелов и Вера. Женщина вытирала слезы салфеткой.

Старик утешал:

– Что ни делается, к лучшему. Он умер своей смертью. После такой операции чудо, что он вообще прожил так долго. Нам не пришлось брать грех на душу. Никто в монастыре не пострадал. Ну, посидели монахи взаперти немного. Они себя и так на всю жизнь заперли, ха-ха. За это я готов отвечать перед кем угодно. Мы вынуждены были на это пойти. Ведь ставка – жизнь детей.

– А если б Алексей не захотел кончать с собой, его бы правда убили?

– А куда деваться? И ты это знала. Поэтому я и позвал тебя. Чтобы ты уговорила друга юности добровольно уйти из жизни. Какого маху я дал! Чуть не угробил все дело из-за своей сентиментальности!

– Почему?

– Страшно подумать, что он сам посчитался бы с жизнью! Тогда весь труд насмарку. Самоубийство – большой грех. Не пустили бы его с таким грехом в рай! Хорошо, он сам обронил – дескать, для монаха, священника грех вдвойне. Надоумил меня: не должен он стать самоубийцей! И его естественная смерть нам подарок.

Вера возмутилась:

– Подарок! Вы ведь говорите о не чужом мне человеке.

– Понимаю, Верочка, как это страшно звучит. Но нужно смотреть правде в глаза… А что вы делали наедине, о чем говорили?

Женщина старательнее заработала салфеткой, вытирая под носом и глазами.

– А о том и говорили. Я рассказала про детей, умоляла помочь.

– Он согласился?

– Да. Только не так, как мы подразумевали. Он захотел бороться. И с вами, и с похитителями детей… – Глаза ее снова наполнились слезами. – Как это все ужасно!

Парень с соседнего ряда кресел, стриженный ежиком, сосредоточенно взглянул на нее и вернулся к своему занятию – он принимал от других пассажиров автобуса пистолеты, автоматы и складывал в большую сумку.