Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

В Кокинсю вошли в общей сложности 1111 стихотворений, разделенных на 20 частей (свитков). Тему первых шести книг составляют времена года и природа книг, пяти следующих — любовь. Имеются также свитки с поздравительными стихами, стихотворениями по случаю расставания, стихами-жалобами, акростихами и другими поэтическими формами. За сбор и редактирование сборника отвечала небольшая группа придворных литераторов под руководством Ки-но Цураюки (866–945 или 946).

В Кокинсю есть и старые стихи, но большинство представленных в сборнике поэтов были во время его составления еще живы. Поэтому, если Манъёсю известен относительно большим количеством длинных стихотворений, то Кокинсю составлен в основном из коротких стихов — танка. Эта изысканная стихотворная форма имеет пять строк с разным числом слогов (пять, семь, пять, семь, семь). Ее предпочитали поэты IX века, и престиж первого императорского стихотворного сборника был так велик, что танка стала стандартной формой классической японской поэзии.

Безусловно, памятником общественных ценностей породившей его эпохи Кокинсю делают не только стихотворная форма, но и авторство стихотворений и воплощенный в них дух. В сборник входят примечательные стихи, написанные женщинами, а продуманная элегантность, остроумие и техническое совершенство, отличающие все без исключения свитки, свидетельствуют об образованности японского общества и его близком знакомстве с традициями китайской литературы. Некоторые из этих признаков видны в следующем стихотворении, одном из многих, написанных для сборника самим Цураюки.

[43]

Строгая форма стихотворения сочетается с мелодичным звучанием. Кроме того, оно рисует великолепную картину: море и небо опавших цветов, взлетающих и опускающихся на ветру.

Но даже сочиняя стихи о природе, хэйанские поэты смотрели на нее глазами горожан, больше всего озабоченных личным эмоциональным удовлетворением в социальных отношениях. Хэйанское общество определенно было городским, а не сельским, и главной темой его поэзии являлись не боги и не природа, а человек. Это ясно выражает, в частности, одна танка, сложенная знаменитой красавицей Оно-но Комати, поэтессой IX века, победы которой, вероятно, у многих вызывали зависть. Она писала:

Два следующих стихотворения из Кокинсю, вероятно, написаны довольно рано, поскольку в начале Х века их авторство было неизвестно. Каждое по-своему является превосходным примером хэйанской поэзии, где техника важна не сама по себе, а как способ подчеркнуть искренность чувств, и, хотя оба они говорят о природе, вызванное ими чувство направлено на другого человека:

Ранняя проза и ута-моногатари

Ки-но Цураюки имел высокочтимую репутацию поэта и составителя антологий, он является вероятным автором примечательного образца раннехэйанской японской прозы — Тоса-никки («Путевые заметки из Тоса»), но примечательны и его административные таланты. В провинцию Тоса на юге Сикоку Цураюки был послан в качестве губернатора в 931 году, а этот дневник — его описание возвращения в Киото вместе с домочадцами пять лет спустя.

Книга начинается с описания передачи дел новому губернатору и различных прощальных пиршеств, но в основном она представляет собой каждодневный отчет о путешествии домой через Сикоку, мимо острова Авадзи в Наниву (современная Осака), а затем по реке к окраинам столицы. Путешественники плыли на открытом весельном судне, на котором время от времени поднимали парус. Поездка продолжалась шесть или семь недель и была омрачена штормами, страшным водоворотом Наруто в провинции Ава и морской болезнью. Однако самым большим кошмаром было не все это, а постоянная угроза нападения пиратов. Очевидно, во время своей службы Цураюки сурово обходился с местными морскими разбойниками, так что они поклялись отомстить. В соответствии с морскими обычаями всего мира безраздельная власть на корабле принадлежала капитану. Он, по-видимому, был человеком грубоватым, но вместе с гребцами не раз пытался подбодрить павших духом пассажиров, распевая моряцкие песни. К сожалению, Цураюки счел нужным записать лишь несколько строк, но их достаточно, чтобы уловить связь с хорошо узнаваемой морской традицией.

В конце концов путешественники добрались до Киото целыми и невредимыми. Далее «Путевые заметки из Тоса» рисуют нам печальную картину — обветшавший без хозяев дом и запущенный сад. Их оставили на попечение соседа в надежде, что тот обо всем позаботится… «Всякий раз, посылая письма с новостями или указаниями, мы отправляли ему небольшие подарки. И тем не менее сегодня вечером мы не намерены проявлять какое-либо неудовольствие. Хоть все и выглядит безотрадно, мы поблагодарим его за хлопоты»[44]. Дневник заканчивается горестной записью об умершей в Тоса маленькой дочери, и это еще раз подчеркивает общий настрой произведения.

Тоса-никки вызывают большой интерес не только у литературоведов — это произведение трогает с простой человеческой точки зрения. И конечно, дневник проливает свет на политические и социальные особенности того времени (например, в Тоса-никки упоминается, что в середине Х века еще действовала система назначения высокородных аристократов губернаторами в провинцию на 4–5 лет), а еще там немало данных о расположении портов, приемах навигации и религиозных обычаях.

В широком смысле то же самое можно сказать о другой раннехэйанской книге, Исэ моногатари («Повесть об Исэ»). Хотя это произведение привлекает в первую очередь своими литературными достоинствами, оно также дает представление о реалиях и нравах того времени. Ни дата создания, ни авторство «Повести об Исэ» точно неизвестны. Вероятно, она была написана в первой половине X века, и, безусловно, в ее основу легли эмоциональная жизнь и поэзия Аривары-но Нарихиры (825–880), пятого сына принца Або и внука императора Хэйдзэя. Наряду с другими своими братьями он вступил в жизнь в качестве частного лица, служил при дворе и часто ездил в провинции с официальными поручениями. Его общественная деятельность была ничем не примечательна, а громкой славы Аривара достиг благодаря необыкновенно страстной поэзии и многочисленным любовным приключениям, не всегда для него безопасным. В Исэ моногатари, состоящей из 125 самостоятельных кратких отрывков, каждый из которых обязательно содержит пятистишие танка, о нем говорится: «Обыкновенно нам есть дело до одних и нет никакого дела до других, но этот человек не делал таких различий». Впрочем, некоторые новеллы и танка вообще не имеют никакой связи с жизнью Нарихиры, поэтому было высказано предположение, что автор стремился не столько написать романтическую биографию одного человека, сколько изобразить «идеальный тип» придворного японского аристократа. Если это так, то идеалом был человек крайне чувствительный.