Белая неко, серый Dodge - Константин Моисеев

следующий толчок (именно толчок) отправил белое японское купе в киношно-каскадёрский полёт (оное со всего размаху наскочило на трамплинообразный край отбойника); перекувырнувшись в воздухе, Civic ударился о толстое дерево, хлопнулся об землю, «поймал крышу» и опрокинулся набок. Корпус оного оказался смят, как пустая картонная упаковка из-под попкорна Cracker Jack…

— Твою мать! — безуспешно попытавшись высадить дверь, кое-как выбрался в ставший треугольным проём лобового стекла Кноттс. — Сволочь… Говнюк… Уродина… — перебирая обзывательства, через боль отполз он от перевёрнутого обмылка. В его груди пульсировала боль (скорее всего, сломалось несколько рёбер), не чувствовалась правая нога, с головы на лицо стекала тонкая струйка крови… Но парень был жив и хотел жить, а потому, собравшись с силами, медленно пополз вверх по холму, на спасительную дорогу. Пошёл дождь…

— Меня обязательно кто-нибудь спасёт. — громко пыхтя и карабкаясь наверх, раз за разом вырывались из его рта эти слова, словно какая-нибудь современная мантра. — Подберёт и отвезёт в больницу, а там позвонят в полицию…

Выбравшись из кювета, Энди разлёгся на мокром асфальте, устало закрыв глаза; лежал бы он так до утра, но у судьбы касательно жизни курьера были свои планы: сквозь внезапно нахлынувшее глубокое забытьё его уши достиг отчётливый голос исполняющей первый трек своего третьего альбома No Secrets (проще говоря — песню-посвящение Джеймсу Вернону Тейлору с названием The Right Thing to Do) певицы Карли Саймон. Вновь напрягшись, Кноттс принял сидячее положение, открыл глаза… И у него тут же перехватило дыхание.

В опасной близости от него стояла Фуксия.

Её покорёженная решётка радиатора со звездой в пятиугольнике распространяла жар, а косо сидящий бампер сместился немного вниз. Почуяв, что парень очнулся, серая Dynasty резко подалась назад и принялась медленно описывать круги вокруг пострадавшего (Энди разлёгся (то есть, уже расселся) на разделительной полосе). К ужасу владельца белого Civic за рулём принадлежащего конкуренту (то есть, ненавистному Гарри) автомобиля никто не сидел: салон был совершенно пуст.

«Играет со мной, как кошка с мышкой.» — крутя головой туда-сюда, старался ни в коем случае не упускать машину из вида Кноттс. Он боялся того, что стоит ему лишь отвернуться, как она мгновенно на него накинется и раздавит в лепёшку. Опасения подтвердились, когда в шею ударил поток горячего воздуха, а уши уловили близкое глухое урчание двигателя на холостом ходу… Обливаясь потом, обездвиженный курьер зажмурился. Всё, приплыли!

Однако, ничего страшного (по крайней мере, сразу) не произошло. Тепло и звук стали постепенно отдаляться; открыв глаза, Энди попытался обернуться, но не смог: мешала боль в груди. Впрочем, даже если бы он каким-то образом умудрился посмотреть назад, то ничего, кроме стремительно надвигающегося на него яркого света, увидеть бы уже не смог…

Спустя тридцать пять минут изуродованное тело было обнаружено свернувшим не туда Диком Гринакром, что поспешил, развернув свой чёрный британский седан Sterling, убраться восвояси: он посчитал потенциальные следственные мероприятия недостойной тратой своего драгоценного времени. Сообщили в полицию о холодящей душу находке лишь под утро: на расплющенного до неузнаваемости курьера наткнулся Checker A8 56 случайного таксиста, но это случится только несколькими часами позднее, а сейчас…

* * *

Закрываясь плащом от проливного дождя, в сторону остановки автобуса спешил человек с чемоданом. Примерно полчаса назад он полил кухню и спальню съёмного коттеджа пятью галлонами высокооктанового топлива, после чего, грамотно рассчитав необходимое время для отхода, поджёг обломанную до нужной длинны антимоскитную спираль; двадцать минут назад он столкнул служебную Toyota Land Cruiser 89 с обрыва в реку; десять минут назад он чуть не попал под колёса серого Dodge Dynasty, а теперь, не обращая внимания на лужи, спасал свою шкуру. В кармане его брюк лежал конверт, подписанный «935 Pennsylvania Avenue NW, Washington»; внутри оного находился сложенный пополам альбомный лист…

«Я уже писал вам на электронную почту.» — говорилось в письме. — «Кажется, они меня вычислили. Вынужден прекратить добровольное осведомление и срочно залечь на дно. Прошу вас, обязательно расследуйте это дело: уверен, присланных ранее материалов окажется вполне достаточно, чтобы подтвердить факт тайного заработка Greenacre Incorporated на людских страданиях. Если вам потребуется тот, кто приближён к верхушке, ищите Эдварда Максвелла Блума: он — безвольный старый трус, что знает много грязных секретов и легко может быть использован.»

Опустив послание в прорезь стоящего на тротуаре синего почтового ящика, гражданин зашёл в подъехавший автобус Prevost H3-40 (на чьём корпусе красовались две прыгающие вперёд гончие), дабы больше никогда не вернуться в этот город (впрочем, позднее решение примет гораздо более радикальный оборот: через несколько часов он будет наблюдать за удаляющимся восточным побережьем США из окна сверхзвукового самолёта Concorde)…

* * *

Ливень усиливался; дороги были пустынны. Такие ночи не предназначены для великой американской страсти всё время проводить в автомобилях; тем не менее, Фуксия мчалась по мокрым загородным шоссе. Щётки её стеклоочистителей размеренно качались туда-обратно; тускло горел ближний свет; из-под колёс в разные стороны разлетались брызги…

…Тиффани возвращалась домой со встречи выпускников в Атенс-Кларке. Красная (но уже порядком сгнившая, ибо покупалась девушкой за бесценок полтора года назад в одном из северных штатов, где зимой на дорогах использовали соль) Mazda Protege 92 спокойно везла её в сторону дома и радовала качеством звука обновлённой пару дней назад стереосистемы BOSE, из динамиков которой играла Keeps Me Wondering Why в исполнении Steve Miller Band.

— All the boys, they got to have it… — подпевала хиту из восьмидесятых Сигрейв. — All these changes I go through… — тут впереди внезапно появились яркие снопы света: на японский седан страховой служащей чрезвычайно быстро двигался какой-то автомобиль, причём явно не маленький. Позабыв про меры предосторожности, азиатка принялась вилять из стороны в сторону, но водитель встречной машины точно повторял все её движения, причём обе тачки сближались друг с другом всё быстрее и быстрее; издав душераздирающий вопль, Тиффани предприняла заключительную попытку уйти от неминуемого столкновения…

Буквально в последний момент словив подобие миллиметража, транслирующая из своих открытых окон композицию Light My Fire группы The Doors Фуксия промчалась мимо Mazda, с диким звоном своротив ей зеркало заднего вида и успев притереться к ней одним из бортов (вследствие такого контакта всю водительскую половину Protege замяло, как от касательного удара о бетонный отбойник автострады); тем не менее, красный японский седан остался на дороге, но перепуганную до полусмерти Сигрейв уже не интересовал ущерб: утопив педаль газа в пол, она мчалась к ближайшему общественному узлу связи.

— Она живая! — дрожа от страха, всхлипывая и обливаясь слезами, кричала она через семь минут