Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

А неподалеку от Персеполиса, стоящего на высокой каменной платформе, шумит сосновая рощица. Она была высажена сравнительно недавно, к церемонии празднования 2500-летия монархии. В рощице – целый город из круглых шатров, которые отводились для глав государств или их представителей, прибывших на празднества. В каждом из них – несколько богато обставленных комнат, все удобства – от горячей и холодной воды, кондиционирования воздуха до телефона, по которому можно было связаться с любой столицей мира. Громаднейший шатер в центре содержит в себе зал, где был торжественный обед. Длинный стол искусно изогнут таким образом, что позволял рассадить именитых гостей без ущерба их престижу – ведь все они считали равными друг друга по положению, поскольку каждый представлял суверенное государство. На потолках – хрустальные люстры, на полах – гигантские ковры, в стены искусно вмонтирована мощная установка кондиционирования воздуха. Гигантская была проделана работа, и на все это ушли многие миллионы долларов.

Киш – это небольшой плоский, песчаный остров в Персидском заливе вблизи побережья Ирана. После бурного прошлого, когда он был то убежищем пиратов, грабивших суда, проходившие известным Ормузским проливом, соединяющим Персидский залив с Аравийским морем, то переходил из рук в руки различных правителей, остров долго был практически необитаем. Его отличало выгодное положение близости к материку и климат – зимой здесь, в отличие от континента, всегда тепло, летом не так жарко, а вокруг чистая, лазоревого цвета вода.

Сначала на острове шах построил себе зимнюю резиденцию для отдыха, выросли поэтому здесь и резиденции для министра двора и премьер-министра. Затем возникла идея превращения острова в центр развлечений для богатых людей Ирана и прибрежных арабских государств. Была создана корпорация развития острова Киш. При обильном государственном финансировании были построены фешенебельные гостиницы, которые могут поспорить своей роскошью с самыми дорогими, рассчитанными на миллионеров, гостиницами Старого и Нового Света, находящимися в самых злачных местах. Появились ультрасовременные виллы, которые имелось в виду сдавать богатым людям в аренду, с самым совершенным оборудованием. Отдельно выстроены здания казино с игорными залами (где находятся рулетки и столы с зеленым сукном для других азартных игр), ресторанчики с обстановкой под стиль кабин пиратских кораблей, устроен ипподром для игры на скачках, поля для гольфа. Появился специальный аэропорт со взлетно-посадочными полосами, которые могут принимать самые современные самолеты вплоть до сверхзвукового «Конкорда».

На Кише однажды меня принимал по деловому вопросу шах, прислав для этого в Тегеран свой маленький реактивный самолет.

На этот раз мы с женой подучили персональное приглашение от двора присутствовать, так сказать, при открытии этого развлекательного комплекса. Оказалось, что из иностранных послов был приглашен также только посол Франции с женой.

Прибыв в Тегеранский аэропорт, откуда должен был отправиться специальный самолет «Боинг-727», мы обнаружили большую группу приглашенных иранцев с той же целью. Здесь были наиболее влиятельные сановники двора, министры, самые крупные деятели иранского делового мира. Через полтора часа лету мы уже были на Кише. За день до нас туда же совершил специальный рейс из Парижа «Конкорд» с высокопоставленными гостями из Франции, а также с кучей манекенщиц из самых известных французских салонов мод. (Вот почему, видимо, пригласили французского посла, но мы недоумевали: по какой причине пригласили нас?!)

Вечером, когда, побродив по острову, налюбовавшись действительно прекрасными картинами заката на море, мы вернулись в гостиницу и уселись в укромном уголке за столик в ресторане, чтобы вдвоем поужинать, нас разыскали протокольные чины и попросили срочно перейти в другую, особую комнату, у дверей которой толпилась, наступая в буквальном смысле на пятки друг другу, разодетая знать, но туда впускали только немногих. Здесь расположились те, кого пригласила шахиня, в числе их оказались и мы.

Нас провели к небольшому столу, за которым сидела шахиня; мое место оказалось рядом с ней. В ходе ужина познакомились с другими сотрапезниками. Некоторых мы знали – мать шахини Диба, брат шаха Голям-реза с женой, жена премьер-министра Амузгара, французский посол с женой. С другой стороны шахини, как выяснилось, сидел герцог Орлеанский, а его жена, герцогиня Орлеанская, была моей соседкой. Напротив меня сидел пожилой мужчина в нарочито небрежной одежде, которую в таких случаях позволяют себе только очень богатые люди, – в темном вельветовом пиджаке и мятой голубой рубашке. Завязался разговор, из которого я узнал, что это барон Ротшильд, один из представительной, старинной банковской семьи. Барон в разговоре вставлял некоторые русские слова, и я поинтересовался, откуда он их знает. У него были интересные моменты в биографии. Во время немецкой оккупации в годы Второй мировой войны барон был интернирован, сидел в одной камере с сыном известного французского социалиста Леона Блюма. Однажды к ним в камеру привели третьего узника – это был сын Сталина, Яков, взятый немцами в плен. Ротшильд говорил о нем с симпатией. За время непродолжительного пребывания в камере с Яковом Сталиным барон и выучился нескольким русским словам. Невольно подумалось: какое различное прошлое было у этих людей и какая различная судьба их постигла! Яков принял смерть, а представитель банковской семьи Ротшильдов сейчас гостит в великосветском иранском обществе.

Спросил у Ротшильда, имеет ли его банковский дом какие-либо дела в Иране и в других странах Ближнего и Среднего Востока. Он замялся – ведь это банк известной еврейской семьи, однако сказал, что дела идут, и неплохо, ведь можно работать и под другой вывеской, в том числе и в арабских странах.

В этой поездке на остров Киш случилось встретиться с еще одной неожиданностью – праправнучкой декабриста Давыдова, живущей в Париже, но имеющей мужа-англичанина, врача, к услугам которого прибегала шахская семья. Она оказалась женщиной, высоко чтившей память своего давнего предка, усердно изучающей о нем материалы, находящиеся в советских архивах и музеях. Повстречался и давний знакомый – бывший генеральный секретарь французского министерства иностранных дел Альфан, с которым у меня ранее были деловые встречи в Париже и Москве.

Для гостей были устроены на открытом воздухе представление иранских национальных танцев, а затем показ новейших моделей парижских мод – их демонстрировали в четком механическом темпе дрожащие от холода, какие-то неестественно худые, угловатые французские манекенщицы. Пока одни заученными движениями с застывшими улыбками разгуливали развинченными шагами на площадке, показывая немыслимые тайны одежды, очередная группа лихорадочно переодевалась неподалеку, за матерчатым занавесом, нисколько не смущаясь тем, что занавеска эта иногда совсем ничего не закрывала.

Перегруженные столь необычной дозой светских развлечений, мы отправились спать – было уже поздно. Большинство же гостей повалило в казино, где игра продолжалась до утра и, как оказалось, не было ни одного проигравшего! Когда надо, рулетки в казино могут крутиться вполне определенным образом.