Равенна: забытая столица эпохи «темных веков» - Евгений Викторович Старшов

римский флот настиг готов и нанес им поражение. Увы, у нас вновь нет данных о подробностях этого столкновения. Как бы то ни было, два поражения подряд, в которых оба раза были задействованы силы флота, положили конец готской морской экспансии. Получив статус федератов, готы оказались сухопутными соседями империи и вскоре начали массово вливаться в ее силовые структуры и правящий класс. Однако их агрессивные действия в перспективе будут носить сугубо сухопутный характер». Читатель вспомнит последнее утверждение, когда готы обоснуются в Равенне и сделают ее столицей своего государства. Но – снова сомнения в пользу горькой теории Ч. Старра, и подтверждает ее археология: Д. Маускопф-Дельяннис, которой вполне можно доверять, напомним, удостоверяет: «Знаменательно, что начиная с середины III века надписи в память моряков флота исчезают с равеннских кладбищ». Прямых упоминаний о равеннском флоте более не встречается, за единичным исключением – в Notitia Dignitatum рубежа IV—V вв.

Пока же стоит отметить, что в III веке Равенна начинает постепенно приобретать все более солидный статус, потихоньку «подбираясь» к столичному. По крайней мере, она стала столицей провинции Фламинии и Умбрии, а при Диоклетиане (244—311 гг., правил в 284—305 гг.), где-то после 297 г., эта провинция была расширена и стала называться Фламиния и Пиценум, входя в диоцез Италия Аннонария под властью викария Италии в Милане. Интересно, что и сам Диоклетиан предпочел принять девятое консульство не в Риме, а в Равенне (304 г.). В последовавшей за отречением Диоклетиана схватке наследников император Север II (уб. в 307 г., правил как цезарь в 305—306 гг., как август – в 306—307 гг.; однако все цитируемые ниже источники единодушно называют его цезарем) проиграл. Евтропий кратко так описывает его падение: «Против взбунтовавшихся преторианцев и Максенция Галерий послал в Рим Цезаря Севера с войском, куда тот и прибыл, но во время осады Города был предан своими солдатами. Максенций же, увеличив войско, укрепил свою власть. Север бежал в Равенну и был там убит». Сообщение историка Секста Аврелия Виктора (ок. 320 – ок. 390 гг.) практически идентично: «В Риме чернь и отряды преторианцев объявляют императором Максенция, несмотря на упорные протесты отца его, Геркулия. Когда об этом узнал Арментарий, он приказал поспешно выступить против этого противника цезарю Северу, находившемуся случайно близ города. Но пока он действовал под стенами столицы, он был покинут своими солдатами, подкупленными Максенцием обещанием наград; бежав, он оказался запертым в Равенне и там погиб». Возможно, оба цитированных автора не вдавались детально в судьбу правителя несчастливого и, скажем откровенно, малозаметного на фоне блестящих коронованных негодяев той бурлящей эпохи (взять хоть Галерия, Максенция, Константина, Лициния). Однако у историка Зосима (ок. 460 – ок. 520 гг.) есть более подробный рассказ о гибели Севера, отличающийся от вышеизложенных, и Равенна в нем фигурирует по-прежнему, хотя смерть свою император нашел в Риме; интересны характеристики, даваемые Зосимом Равенне, – однозначно это уже сильная крепость: «Когда Галерий узнал об этом (самопровозглашении Максенция императором. – Е.С.), он отправил навстречу Максенцию цезаря Севера. Против Максенция были посланы также несколько мавританских легионов, но последний подкупил большинство отрядов противника, в том числе и префекта претория Ануллина. Враги претендента были легко побеждены. Север отправился в Равенну, сильный густонаселенный город с запасом продовольствия, достаточным для него и его солдат. Получив известия обо всем этом, Максимиан Геркулий (ок. 250—310 гг., правил в 285—305 гг., бывший соправитель Диоклетиана, отрекшийся вместе с ним, но не оставивший политику. – Е.С.), озабоченный положением своего сына Максенция, покинул Луканию, где он в то время находился, и прибыл к Равенне. Увидев, что Севера невозможно силой изгнать из города из-за мощи его войск и запасов провианта, Максимиан убедил противника отправиться в Рим, дав ложную клятву. По дороге Север, когда прибыл в место, называвшееся Три таверны, попал в засаду, устроенную Максенцием, был схвачен и казнен. Галерий был очень зол из-за того, что случилось с Севером, и решил приехать с Востока в Рим и примерно наказать Максенция за его преступления. Но когда Галерий прибыл в Италию, то понял, что его войска не заслуживают особого доверия, и повернул назад на Восток, не дав ни одной битвы». Чтоб дольше не толочь воду в ступе, кратко укажем, что и место, и род смерти Севера указываются различно (вплоть до того, будто его принудили вскрыть вены).

Далее – парадокс: Равенна почти на целый век пропадает из поля зрения историков и хронистов – по крайней мере, судя по сохранившимся произведениям. Д. Маускопф-Дельяннис определенно связывает это с полным упадком флота. Каналы заиливаются (выходит из употребления и знаменитый «ров Августа»), болота наступают; население уменьшается, причем довольно резко (анализ погребений указывает на обилие захоронений в III и V вв., но не между этими датами!). Центр городской жизни перемещается из обгорелых руин Равенны в Цезарею и Классис. В общем, ничто не предвещало скорого имперского расцвета начала V в. Воспользуемся этой хронологической паузой, чтобы попытаться хотя бы приблизиться к постижению топографии античного города. Кое о чем было упомянуто ранее, «по течению» нашего рассказа; здесь соберем все известное, причем материала до обидного мало.

Итак, вот что пишет Д. Маускопф-Дельяннис (пер. с англ. – Е.С.): «Надо думать, что, подобно иным римским городам, Равенна должна иметь форум, капитолий (святилище, в котором почиталась так называемая “капитолийская троица”: Юпитер, Юнона и Минерва. – Е.С.), преторий (резиденция начальства, главное административное здание. – Е.С.) и другие общественные здания, такие как храмы и места развлечений, но мы мало знаем о том, где они располагались. Археологические раскопки открыли большую публичную площадь или форум на месте слияния каналов Паденна и Ламиза, снаружи стен укрепления (oppidum’а). Предполагая, что изначальный форум должен был располагаться внутри укрепления, это, должно быть, была вторая монументальная площадь, возможно, рыночная; она атрибутирована как широкая набережная вдоль водного пути, содержащая многочисленные фрагменты амфор поздне-республиканского и раннеимперского времени. Повсюду в городе фрагменты капителей колонн свидетельствуют о монументальных скульптурах, возможно, украшавших публичные здания, храмы и, возможно, дома начиная с I в. Фрагмент архитрава с надписью «[di] vi Iuli p(atris)»p(atriae)» (Божественный Юлий, отец страны), возможно, был частью Цезареума – храма, посвященного Юлию Цезарю, построенного в конце правления Августа. Многочисленные фрагменты архитектурной скульптуры, датированной I и II вв., дополняются фрагментами от III и IV вв.; многие из них уцелели, потому что были использованы заново при возведении равеннских церквей в V—VI вв. Кроме этих фрагментов, однако, нечего упомянуть в связи с общественными зданиями императорского времени».

Добавим к этому свидетельства Страбона, Плутарха и Светония о гладиаторской школе; свидетельство Диона Кассия о публичном доме, учрежденном Нероном и достоявшем до времени Диона, т.е. первой половины III века; упоминание в житии св. Аполлинария храма Аполлона и амфитеатра у Золотых ворот, а также темницы при капитолии; наконец, слова профессора Джузеппе Бовини об арене и капитолии у церкви Св. Доминика. Насчет арены, или же цирка, есть одна интересная зацепка, хотя автор немного сомневается в ее достоверности: необычная восьмиугольная форма знаменитой базилики Св. Виталия VI в. постройки, по утверждению некоторых ученых и исследователей (например, Лоренцо Мариани), свидетельствует о том, что она с очень большой вероятностью была выстроена именно на месте древнего римского цирка (или все-таки амфитеатра), что вполне объяснимо – то было место страданий христианских мучеников, а кровь мучеников, как тогда говорили, – семя Церкви. Однако раскопки XX в. показали наличие под полом этой базилики остатков часовни V в., которая вряд ли находилась все еще посреди цирка, чтоб новая базилика унаследовала