Вторжение - Тим Волков

Вожак, довольный проделанной работой, кивнул своему подчиненному и тот устало отполз в сторону. Яйцеголовые подняли на ноги, начали что-то нечленораздельно мычать. Вожак утробно зарычал, залез в «гнездо». Долго там, в черной жиже, выискивал, потом поднялся. Вскинул руки к небу. Его примеру последовали и остальные твари.

— выплыла поясняющая надпись.

Какое еще соединение?

И словно ответ на мой вопрос выплыло что-то уж совсем жуткое:

Из «гнезда» прямо в небо начал бить мощный яркий луч, похожий на свет, идущий от дуговой сварки. Я зажмурился, не в силах стерпеть такой яркости. А вот пацан и монстры этого света, казалось, не замечали и продолжали глазеть на «гнездо».

— Что происходит? — не выдержал Алешка.

— Ты что, не видишь?

— Нет. Обычным, человеческим, зрением не всегда видно то, что происходит в слоях системы.

— Там яркий луч из этого «гнездышка» прямо в небо летит. Аж глаза слезятся!

— Что за луч?

— Не знаю. Хотя версия одна есть, весьма безумная.

— Какая?

Я задумался — озвучивать или нет пацану то, что пришло в голову? Все-таки попахивает это все бредом. Ведь в такие вещи, до сегодняшнего времени, я не особо верил.

— Эти твари, яйцеголовые, жрут людей, — начал издалека я. — Мне кажется, что этих тварей интересует только наша оболочка, иными словами — мясо. Они его едят, чтобы питать себя. Так же делаем и мы, чтобы жить — едим пищу. Все логично. А вот для тех, кто обитает в системе, подпитка нужна иного плана. Энергетическая. Или что-то вроде того, не знаю, как правильно это назвать.

— Ты что, хочешь сказать, что темные питаются людскими душами? — прошептал Алешка. Смышлёный парень.

— Да, — кивнул я. — Возможно, они сами питаются, возможно, сама система подпитывается, возможно, что-то еще. Но общую мысль ты понял.

— Разве такое возможно? — ошарашено спросил Алешка.

— Я же говорю, безумная идея. Но другого объяснения я не нахожу этому. Видишь, как эти твари раболепно около гнезда этого извиваются? Так только к высшему рангу мелкие сошки лебезят.

— Что будем делать? — спросил Алешка, хотя в тоне его голоса слышался совсем другой вопрос — как будем убивать этот рассадник нечисти?

— Надо выждать. Твари вот-вот должны уснуть — гляди, как зевают, прям по-нашему, по земному, ишь пасти распахивают, уроды!

— Дядь Костя, а давай их спалим к чертям собачьим? — предложил пацан. Глаза его при этом загорелись азартным блеском.

— Как это?

— Возьмем бензина с машины нашей, да плесканем на гнездо это.

— Мысль хорошая, — согласился я, явственно представляя, как полыхает этот гадюшник. — Давай я к машине тогда смотаюсь.

— Нет, — остановил меня пацан. — Лучше я сам. Вы тут будьте, на стреме. С вашей раной бесшумно не получится пробраться.

— Справишься?

— А то! Конечно! Я мигом.

2

Алешка уполз к машине, а я остался наблюдать за тварями. Вожак дал клич и зверье начало подниматься на ноги. Видимо передача прошла успешно, потому что яйцеголовые, не смотря на очевидную усталость, одобрительно начали тявкать и похлопывать друг друга по плечам. Вожак вновь мякнул и все стали укладываться вокруг гнезда. Буквально через минуты все они уснули, громко с присвистом похрапывая.

Вернулся пацан, запыхавшийся, взмокший.

— Удалось? — спросил я, глядя на пластмассовую бутылку в его руках.

— Бензина мало, — с досадой ответил тот, сплевывая. — Литр, не больше. Все, что получилось слить. Хорошо, что бутылка в багажнике была и шланг, правда совсем короткий.

— Ладно, и этого, думаю, хватит, гнездо их из валежника и сухих листьев сделано, вспыхнет в миг. Бензин — это так, для закрепления успеха. Давай сюда бутылку.

Пацан протянул горючее. Я взял бутылку, взвесил в руке. М-да, на литр едва ли наберется. Ну да ладно.

— Пошли.

Осторожно, стараясь не издать лишнего шума, мы спустились в низину. Пацан шел позади, часто останавливался, раздумывая куда сделать очередной шаг. Я двигался быстрее, особо не задумываясь над такими мелочами — знал, что сейчас главное — это скорость. Надо быстро сделать дело, спалить к чертям тут все и бежать прочь. Потому что те, кто выше этих тварей, обязательно сразу же получат сигнал, что она из их кормушек загорелась.

«Сколько месяцев и лет я воевал с этими тварям, а о таких гнезда первый раз узнал», — подумал я.

И быстро сообразил, что на самом деле так далеко за периметр я еще не заходил. Ведь практически все время прятался на базе — хорошо оснащённом оплоте жизни, где на каждой пятиметровой бетонной стене висит пулемет и даже если яйцеголовые рискнут подойти туда, то будут мгновенно изрешечены свинцом. Те рейды, в которые я уходил, проходили на проверенных территориях, где встреча с инопланетянами была минимальна. Хоть те территории были уже изрядно опустошены, но дальше заходить никто не рисковал, даже самый отчаянный.

А тут… далеко ли база? Судя по тому, сколько мы ехал — далеко. Но возвращаться — после того, как сделаем дело, и после того, как превращусь обратно в человека, — нужно. Надо рассказать Петровичу о истинной причине гибели Кулькова и Шилова, а также поведать про Купороса. Но это, как я понимаю, не раньше следующего вечера, потому что как только я обращусь в себя настоящего, надо будет обратно перекидываться в черного — чтобы восстановить организм от полученной раны. А это еще дополнительное ожидание и неумолимое бегство от преследователей, от чьих взоров не ускользнет мое проникновение в систему.

Я сделал шаг и замер. Боль, до этого превратившаяся в заунывное тупое давление в области раны, вновь стала резкой, едва терпимой. Я стиснул кулаки и челюсти чтобы не заорать.

— сообщил информатор. Без тебя знаю!

Еще одна волна заставила меня согнуться пополам. Из черной раны потекла тонкая струйка крови.

— Дядь Костя, ты как?

Я не смог ответить ничего членораздельного. Черт, не хватало еще у самого носа этих яйцеголовых загнуться!

Пацан взял у меня из рук бутылку с бензином, шепнул:

— Давай я сам?

— Только осторожно, — одними губами пролепетал я.

Попытался сесть на корточки, но боль от этого только усилилась.

Да, кажется, не дотянул самую малость я, не успею поглядеть на полыхающий костер, в котором будут гореть эти твари.