47 - Алексей Чумаков

Переносица раздулась и покраснела. Щека и бровь слева были поцарапаны, несильно, но достаточно заметно, чтобы вызвать у коллег нездоровый интерес. Поскольку до визита к боссу я был гладенький и совершенно не помятый, сплетен не избежать. Крови и синяков не было, кожа не слишком пострадала, но ноющая боль в районе скул, бровей и переносицы, а также нарастающий гул в голове, похоже, нескоро дадут забыть о случившемся. Видимо, я действительно ударился лицом об стол, ведь невозможно задеть кулаком сразу пол-лица взрослого человека. Нос или часть челюсти – понятно, но уж точно не половину лица.

Я смотрел на себя, прислушивался к шуму в голове и пытался понять, почему начальник так повел себя после того, как я пришел в сознание.

«Испугался, что отвечу тем же? Хм, не думаю, что представляю для него серьезную угрозу. Сыграл перед секретаршей, чтобы не раскрыть правду? А зачем? Она была бы только рада, если бы мне кто-нибудь заехал в челюсть. Да он бы мог и вовсе не звать ее к себе, а просто дождаться, пока я приду в сознание, оставаясь со мной один на один… Не понимаю. Учитывая его недавнюю агрессию, он мог скорее вышвырнуть меня из кабинета, чем поить водой, придерживая голову. А уж разговоры о том, чтоб подать на него в суд, и вовсе смешны. Совершенно провальное дело, даже если просто сравнить количество купюр в его кармане и в моем. Доказывать правду абсолютно бесперспективно, и он это понимает лучше, чем я. Тогда зачем? Может, ему стало стыдно? Прекрасная идея, но лучше не надо».

Аккуратно промокнув ссадины, я вытер лицо, заправил рубашку и вышел из уборной.

Кто пил кофе, кто рассуждал на тему новых тенденций в цветокоррекции, кто молча сидел за компьютером. Я незаметно проскользнул на свое место и тоже уткнулся в монитор.

– Ну что, покугим? – снова напомнила о себе симпатичная коллега, с которой мы так мило сегодня беседовали.

– Так я же не курю, – ответил я, не поворачиваясь в ее сторону разбитой стороной лица.

– Жаль. Хотя молодец! Я тоже собигаюсь бгосать. Ну, пойдем за компанию! – настаивала она.

– Ну, пойдем. – Я неохотно встал из-за стола.

Она взяла пачку сигарет, зажигалку и вышла на лестничную площадку. Следом и я вышел в курилку, пройдя мимо секретарши, которая не обратила на меня никакого внимания.

Девушка затянулась.

– Ну что? Как сходил к шефу? – спросила она, чуть прикрывая левый глаз от дыма.

– Да ничего, пообщались по работе. Как всегда, немного претензий и критики, чуточку хамства. Но, в целом, позитивно.

– Позитивно? Хм… Я у него до тебя была, так он на когню загубил всю мою габоту. Блин. Надо было завтга ему показать, может, настгоение у него было бы получше.

Я улыбнулся.

– Он сегодня какой-то уж очень аггессивный, – продолжила она. – Я, когда у него была, слышала его газговог с кем-то по телефону. Поняла, что у шефа умег какой-то годственник. – Она вновь затянулась. – Пгичем, как я поняла, босс гасстгоился не из-за смегти, а из-за каких-то пгоблем, котогые обгазовались. Видимо, что-то будут делить… А ты ему показывал свои габоты по «Чаше Ггааля»? – Она резко сменила тему.

– Да, вчера. Я же говорил уже…

– И что, утвегдил что-нибудь?

– Утвердил один вариант.

– Блин, зачем я ему сегодня все отнесла? Сказал, что надо все пегеделать. Пгедставляешь?

– Думаешь, он запомнил все, что ты ему показывала?

– А какая газница?

– Ну как, какая? Завтра покажешь ему на свежую голову, скажешь, что переделала. – Второй раз за сегодняшний день предложил я.

– Да нет, – она покачала головой. – Надо все гавно пегеделать немного. Вдгуг попгосит показать, как было? Тут-то я и спалюсь. Ладно, пгидется еще попотеть, – резюмировала девушка и, затянувшись в последний раз, потушила сигарету; затем, понюхав свои руки, произнесла:

– Надо бгосать кугить, а то гуки воняют. И не только гуки – волосы, одежда. Мой бывший не кугил и говогил, что целовать кугящую женщину – это как пепельницу лизать. – Она засмеялась и шагнула к двери в офис.

Я нахмурился. Все, что она мне сейчас говорила, почти слово в слово я уже слышал от нее утром здесь же.

– Ну, чего, пойдем обгатно? – обернувшись, спросила она.

– Да-да, сейчас пойдем, – ответил я, чувствуя себя персонажем «Дня сурка».

– Послушай, а зачем ты мне все это сейчас рассказала? – Вопрос сам сорвался с моих губ.

Она продолжала улыбаться:

– В смысле, зачем?

– Я неправильно сформулировал: зачем ты мне все это рассказала еще раз? – Мне было неловко, но не спросить я не мог, поскольку не был готов к такому реалистичному дежавю.

Девушка прищурилась:

– Я что-то не совсем понимаю, о чем ты? Что именно я тебе уже гассказывала?

– Ну как же, все! Про агрессию шефа, про то, что слышала его разговор по телефону, и что он не принял твою работу. И что ты жалеешь о том, что показала ему свою работу сегодня. И ты уже спрашивала меня о «Чаше Грааля». Даже про лизание пепельницы ты мне уже сегодня рассказывала! И сейчас, позвав меня покурить за компанию, все эти минуты ты повторяла все, что говорила буквально час назад!

Девушка смотрела на меня неподдельно растерянно, и мне стало еще более неловко.

– Ну, ты уж пгости, что позвала тебя покугить! Пгосто захотелось с кем-нибудь поболтать, скучно ведь одной. Тем более ты от босса только что вышел, вот я и подумала, что газговог будет интегесный. Я что-то не так сказала?

– Нет, – я вытер лоб. – Ты меня не так поняла. Разговор, безусловно, интересный, и я с удовольствием составил тебе компанию, просто мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом или развить эту же тему, но с какими-нибудь новыми фактами. Понимаешь?

– Не совсем, – тихо сказала она. В ее голове происходила серьезная работа. Было видно, что она изо всех сил пытается понять, чего я от нее хочу. – Згя я тебе все это гассказала, да?

– Нееет! – Мой мозг закипал. – Но я хочу уточнить: ты забыла, о чем мы говорили сегодня утром или просто решила повторить для верности?

– Я ничего не забывала! – возмутилась она. – Утгом мы говогили совсем не об этом. Я тебе гассказывала пго свои габоты и пго то, что хочу уволиться, потому что собигаюсь замуж. Что буду заниматься фотоггафией для собственного удовольствия. Вот что я тебе гассказывала! Я пгавда не понимаю тебя. Что значит – я повтогяюсь? Сегодня мы впегвые за все вгемя, что габотаем вместе, вышли покугить, а до этого толком и не общались. Как, по-твоему, я могу что-то забыть? Я же не идиотка, чтобы говогить одно и то же газ за газом.

Я стоял на лестнице, совершенно не понимая, что происходит. В моей голове, и без того тяжелой, творилось что-то необъяснимо-сумбурное. Я словно не мог собрать пазл, чтобы увидеть картинку целиком. Было ясно одно: девушка не обманывала, и, похоже, я обидел ее, выставив идиоткой. Но как же быть мне, если за секунду до нее я мог рассказать то, о чем она лишь собиралась мне сообщить? Как быть мне, если я отчетливо помню всю нашу утреннюю беседу, перетекшую в словесную перепалку с секретаршей? И о какой такой «ее работе» идет речь? Я впервые услышал, что она собирается выйти замуж и посвятить себя фотографии!