И вновь любить - Дениз Робинс

— Пэтти, дорогая, — сладко, как только могла, пропела она, — я сейчас занята. Пойди к себе в комнату.

Пэтти робко улыбнулась Питеру, бросила на мать раскаивающийся взгляд и убежала. Она совсем не хотела беспокоить ее, но ей нужен был карандаш, а у себя в спальне она не нашла ни одного.

Питер озадаченно смотрел на Риту. Конечно же эта смешная девочка в зеленой школьной форме не могла быть ее дочерью — ей слишком много лет, десять или одиннадцать, наверное. Это, наверное, племянница или еще кто-то. Он неправильно понял! Ребенок сказал не «мамочка»…

Рита похлопала по софе:

— Сядь, Питер. Теперь ты понял, что я хотела тебе сказать, прежде чем принять твое предложение. Ты должен это знать, прежде чем жениться на мне…

Питер хмуро потер мочку уха:

— Это невозможно… Но кто эта девочка?

— Моя приемная дочь, — ответила Рита.

— Приемная дочь? — недоверчиво переспросил Питер. — Но почему ты не говорила мне о ней раньше?

Рита смело выдержала его взгляд:

— Ну… видишь ли, Пьеро… все так запутанно. Я так стремилась к свободе после смерти Томми, так мечтала вновь стать счастливой… А бедная маленькая Пэтти — большое бремя и ответственность. Я хотела сказать тебе еще в Париже, но потом подумала, что она не имеет к нам никакого отношения… я хочу сказать, что она никак не связана с нашей любовью друг к другу. Но когда ты попросил меня выйти за тебя замуж, я поняла, что должна рассказать тебе о ней немедленно.

— И как ты справляешься с приемной дочерью такого возраста, когда сама не далеко от нее ушла?

Сердце Риты дрогнуло, но, празднуя триумф, она уверенно сочиняла свою историю. Шесть лет назад, когда Пэтти было четыре годика, ее родители погибли. Мать ее была кузиной и подругой Риты. А сама Рита — крестной матерью девочки. У погибшей пары не было родственников, за исключением нескольких престарелых тетушек. Рита и ее муж удочерили сиротку. Пэтти совсем не помнит настоящих родителей, она выросла в семье Риты, как будто была ее собственной дочерью. А сейчас она учится в пансионе.

Питер делал быстрый подсчет: шесть лет назад Рите было всего двадцать… Первый год ее замужества, вероятно…

— Думаю, это просто замечательно, — сказал он. — Но я удивлен, что твой муж позволил тебе взять на воспитание четырехлетнего малыша, когда ты еще сама была совсем ребенком.

Рита потупила взгляд. Она чувствовала отвращение к себе за то, что зашла так далеко, но остановиться не могла. Они с мужем изменили фамилию Пэтти на свою и не хотели, чтобы бедная малютка когда-нибудь узнала правду. Пэтти зовет ее «мамой» и считает, что так оно и есть.

— Но она должна будет об этом узнать, дорогая… Например, когда будет выходить замуж. Тогда ей придется предъявить свое свидетельство о рождении, — заметил Питер.

Сердце Риты упало. Она погружалась все глубже и глубже в трясину лжи, из которой потом не сможет выпутаться. Но она должна позаботиться о своем будущем! А для этого нужно справиться с настоящим. Позже она устроит так, чтобы Пэтти была в другой стране, когда соберется замуж. Питер никогда не увидит ее свидетельство о рождении!

Она поспешно поведала, как «сильно они любили бедняжку», как в последние годы она стала «истинным наказанием» и Рита временами жалела об удочерении и поэтому не хотела упоминать о нем Питеру.

— Хотя, конечно, ты и сам узнал бы об этом в Рождество: на каникулы я беру девочку домой, — быстро добавила Рита.

— Думаю, тебе было трудно все эти годы, — медленно произнес Питер. — Но ты сделала доброе и прекрасное дело. Прости за вопрос, но после смерти родителей остались ли какие-то средства на ребенка?

— Нет, ничего. Моя кузина всегда нуждалась, — пробормотала Рита.

— Бедный малыш! Что за бремя свалилось на твою голову! — воскликнул Питер. — Сама хрупкая девочка, пережившая смерть мужа, ты еще имеешь силы содержать ребенка в школе.

Рита ради приличия залилась стыдливым румянцем. Какой, однако, потрясающий успех имела ее «история»! Она трогательно посмотрела на Питера:

— Я была глупой, что сразу не рассказала тебе…

— Это никак не скажется на моих чувствах к тебе, более того, теперь, когда я понимаю, какую тяжелую борьбу за существование ты вела, я люблю тебя еще больше.

Облегчение Риты было таким огромным, что она залилась слезами, за что имела удовольствие быть обласканной и утешенной, и с наслаждением внимала Питеру, который вновь повторил: чем скорее она выйдет за него замуж, тем лучше. Они заберут малышку с собой в Африку и сделают ее судьбу счастливой.

— Знаешь, я очень люблю детей, — признался он.

Рита высвободилась из его объятий, высморкалась и привела себя в порядок. Все прекрасно обернулось! А что до поездки Пэтти с ними за границу — она в этом совсем не уверена. Но все пока идет хорошо, и чем скорее будет свадьба, тем лучше. Найджел, как пугало, еще стоит на пути.

Питер, наблюдая, как Рита проводит по волосам расческой, думал, какой юной и милой она выглядит и какую нежность испытал он к ней, пока она рыдала в его объятиях. Но теперь, когда у него было время поразмыслить, Питер все же задумался: почему она так тщательно скрывала от него приемного ребенка? Хелен тоже не говорила о ней. Что за странные создания эти женщины! Он совсем не понимает их. Сам Питер всегда был прям и честен и не мог понять, что удерживало Риту, заставляя ни разу не упомянуть о девочке.

Ясное понимание пришло к нему позже, когда он остался наедине со своими мыслями. Первое смутное сомнение в правдивости Риты повлекло воспоминания и о других моментах, других «признаниях» о ее прежней жизни, и особенно о ее «полном одиночестве». С ней же всегда был ребенок, и слова Риты теперь казались Питеру немного странными.

Но сейчас, здесь, с ней радом, его разум был затуманен страстными поцелуями Риты. Она же, стремясь приукрасить свою ложь, заявила, что просила Хелен не говорить ему о Пэтти.

— Я хотела сама сказать тебе о ней.

— Не было причины скрывать это от меня, мой ангел, — улыбнулся Питер.

— И ты все еще хочешь жениться на мне, Пьеро?

— Конечно, — ответил он.

Ее сердце забилось. Она протянула Питеру руку, и он нежно поцеловал ее.

— Я тоже ее удочерю, — сказал он. — Но я все еще в недоумении — ты, в твои годы, имеешь дочь-школьницу! Я думаю, все знают, что она приемная?

— Да, конечно, большинство моих друзей знают, но я просила их не упоминать об этом. И я прошу тебя не говорить на эту тему даже с Хелен. Я хочу, чтобы ребенок думал, что я его мать. А нашим будущим друзьям можно будет рассказать… при необходимости.

Все это было слишком сложно для Питера Фаррингтона. Ему казалось, что Рита бескорыстна и благородна во всем. Он пообещал ей не говорить никому, кроме, естественно, своих родных. — Они знают, что тебе всего двадцать пять, дорогая, и ты не можешь иметь ребенка такого возраста. Кроме того, у нее нет ни малейшего сходства с тобой.