Месть от кутюр - Розали Хэм

Уильям постоял перед почтамтом, глядя на телефонную будку, позвенел монетами в кармане. Он еще не пришел в себя после встречи с мистером Праттом. Какая толстая папка со счетами их семьи…

Рядом опять появился Скотти Пуллит и протянул Уильяму бутылку прозрачного арбузного самогона. Тот сделал большой глоток, поперхнулся и охнул, а затем поплелся вслед за Скотти, другими футболистами и местной молодежью в танцевальный зал клуба. Зал был украшен воздушными шарами и гирляндами из флажков, протянутыми от стены до стены. Уильям подошел к буфету с прохладительными напитками, где молодые люди угощались пуншем и курили. Девушки стайками по двое-трое порхали между столиков, расставленных вдоль стен, весело щебеча.

Музыканты из группы «Братья О’Брайен» настраивали инструменты. Хэмиш выдал пробную сессию на барабанах. Его жена стояла у фортепиано и тихонько напевала себе под нос, разминая пальцы. Этим вечером Фейт втиснулась в ярко-красное платье из шелковой тафты с облегающим лифом. Темно-каштановые локоны были собраны в пышную прическу и украшены цветами а-ля Кармен Миранда[12], в ушах болтались пластмассовые розочки. Такая же розочка на перстне закрывала сразу три пальца. Кроме того, Фейт явно переборщила с тональным кремом и пудрой.

– Вульгарная девка, – прошипела Бьюла Харриден, глядя на нее.

Фейт села на крохотный стульчик, расправила пышную юбку, откашлялась и пропела восходящую гамму, закончив ее пугающе высоким до. Реджинальд, верный скрипач Фейт, терзал смычок, стараясь подстроиться под нее. Бобби Пикетт взял аккорд на своем «фендере» и, демонстрируя дырку между зубами, улыбнулся в ответ на приветственные крики публики. Фейт постучала по микрофону, проверила звук, дунула. Резкий свистящий звук, раздавшийся из динамиков, пронзил зал – микрофон «завелся». Уильям поморщился и заткнул уши пальцами.

– Всем здравствуйте! – произнесла в микрофон Фейт. – Здравствуйте и добро пожаловать на субботний танцевальный вечер. Сегодня для вас играет музыкальная группа Фейтфул О’Брайен…

– Эй, играет группа «Реджи Блад и БРАТЬЯ О’Брайен»! – перебил ее Хэмиш.

Фейт закатила глаза, положила руки на крутые бедра и проговорила в микрофон:

– Хэмиш, мы это уже сто раз обсуждали. Никакие вы не братья.

Хэмиш ударил в тарелки, музыканты заиграли «Боже, храни короля». Все торжественно встали. Звуки гимна напомнили Уильяму о матери. Чтобы заглушить угрызения совести, он приложился к бутылке.

Когда гимн закончился, члены футбольной команды выстроились в шеренгу, каждый из них уверенно вывел свою партнершу в центр зала. Танцоры замерли с поднятыми руками, устремив глаза на стену. Музыканты заиграли популярную композицию «Пуговицы и ленточки», пары синхронно двинулись по кругу. «Братья О’Брайен», разогревшись, бойко исполнили «Солнечную сторону улицы». Тучного фермера, стоявшего рядом с Уильямом, потянула танцевать девушка с ближней фермы, и они вместе с остальными закружились в вихре взметающихся подолов, плоских каблуков, прозрачных чулок со швом и нижних юбок, на долю секунды открывающих свои секреты. Порой в этом ярком водовороте степенно проплывали строгие женские костюмы из шерсти, вышедшие из моды десять лет назад.

Гертруда Пратт вошла в зал и направилась к буфету. На ее плечи был наброшен жакет, на локте висела сумочка. Уильям повернулся к выходу, намереваясь затушить окурок и отправиться домой, но внезапно обнаружил перед собой эту круглолицую девушку со светло-карими глазами. С виноватой улыбкой он вскинул руку, показывая на дверь.

– Я как раз собирался уходить…

Гертруда шагнула вперед, взяла поднятую руку Уильяма в свою и увлекла его в круг танцующих.

В последний раз Уильям делал неуклюжие попытки танцевать лет в пятнадцать – еще в школе, на уроках мисс Димм. Девушка, которую он сейчас держал в объятиях, напомнила ему о том времени, разве что на толстую учительницу не походила, казалась легкой, как перышко, была мягкой и податливой, а еще от нее приятно пахло духами. Уильям чувствовал каждое движение ее бедер, ощущал под рукой теплый изгиб талии. Роскошные каштановые волосы Гертруды легко касались его щеки. Он спотыкался, наступал ей на ноги, ударял коленками, но она лишь ближе притянула его к себе. Уильям почувствовал, как к отворотам пиджака прижались мягкие груди. Она держалась так мило, что через некоторое время он перестал смущаться. Уильям чувствовал себя в раю, а Гертруда была легким дуновением пролетевшего сонма ангелов.

Когда завершился очередной тур танцев, он отправился за пуншем. В буфете Уильям нашел Скотти и щедро отхлебнул арбузного самогона. Бросив взгляд на Гертруду, Скотти усмехнулся:

– Чтобы за этой приударить, придется выложить деньжат.

– Похоже, ее папаша хочет привязать меня к ней моими же долгами, – уныло заметил Уильям.

Вернуть бы хоть часть или получить заем, просто чтобы начать свой бизнес… А если… Уильям вновь приложился к бутылке и пошел к столику, за которым Гертруда ждала свой пунш.

– Тут очень душно, – сказала она.

– Да, – согласился Уильям.

– Может, пройдемся по воздуху? – Она взяла Уильяма за руку.

Танцоры выжидающе застыли, как греческие статуи. Барни Максуини перевернул испещренные черными значками нотные листы на фортепиано Фейт, музыканты начали подстраивать инструменты. Они первыми увидели на пороге зала новых гостей вечера: Тилли Даннедж под руку с Тедди Максуини, звездным нападающим команды-победительницы. В следующее мгновение этих двоих заметила Фейт, и нестройные звуки стихли. Все взгляды обратились к дверям. В тишине раздался хлопок лопнувшего шарика.

Тилли смотрела перед собой. Она уже поняла, что совершила ошибку, слишком поторопилась. Ее появление расценят как дерзость. Тилли покрылась холодным по́том, к горлу подкатила тошнота. «Я не виновата!» – мысленно воскликнула она, но все равно отступила назад, намереваясь ретироваться. Уйти не дал Тедди – его рука крепко держала Тилли за талию.

– Я не могу остаться, – шепнула она, однако Тедди решительно повел ее вперед через весь зал.

Расступившись в стороны, мужчины и женщины глазели на Тилли, одетую в потрясающее зеленое платье, сидевшее на ее стройной фигуре как влитое. Оно подчеркивало плавные линии бедер, груди, ягодиц, струилось по ногам. Из чего она его сшила? Из того самого уцененного креп-жоржета, купленного в универсаме Праттов по два шестьдесят за метр. Девушки в одинаковых приталенных платьях с одинаковыми прическами из уложенных волнами волос раскрыли свои розовые ротики и непроизвольно начали одергивать подолы коротких пышных юбочек. Барышни, оставшиеся на балу без кавалеров, еще сильнее вжались в стены, а молодые мужчины принялись одобрительно толкать друг друга в бок.

С каменным лицом Тилли наконец добралась до свободного столика у стены прямо рядом с оркестром. Тедди помог ей снять шаль и аккуратно повесил ее на спинку стула. Зеленый цвет материи оттенял белизну плеч, от затылка к лопаткам спускался длинный завиток волос.