Воин Мертвого Бога - Аберкромби

и раньше, раз уж оказался изначально годен для подобной работы. Так что и сейчас он взирал на приказ лишь как на очередную ступеньку многолетнего плана — ни больше ни меньше.

И хоть профиль его работы, буквально кричал об предвзятости, но сам Доу, никогда не предписывал себе что-то подобное. Скорее даже наоборот, вынужденный убивать магов, он их по-своему любил и уважал. Только последний идиот будет отрицать огромный вклад, который они внесли в развитие, казалось бы, давно проигравшей соревнование, науки в целом и насколько упростили быт в частности. Свежая еда, прочные металлы, абсурдные в своих свойствах композиты — даже в его сфере не отказывались от всех преимуществ, что некоторые его коллеги находили лицемерным, тогда как сам Доу — крайне ироничным.

Любил он магов и по другой причине. За их непомерно раздутое эго. Каждый с не в меру большим самомнением, стоило добиться хоть малейшего успеха, уже спешил обозвать себя светочем прогресса или человеком-армией, в зависимости от сферы в которой практиковался. Совершенно при этом забывая, что за всем пышным лоском и громкими титулами скрывалась лишь очередная не забракованная процессом эволюции амеба из плоти и крови. До смешного легко умиравшая при всех тех возможностях извращать законы физики.

И то что ему наконец позволили зачистить само-названный город этих амеб, было лишь закономерностью, уж больно долго он мозолил глаза сильным и действительно сильным мира сего. Необычным оставалась лишь тот факт, что такой приказ пришел от организации, в которую он с десяток лет был заслан шпионом, что уже мягко так должно было намекать, что этого за ними раньше не числилось. Не в таких масштабах по крайней мере. Что-то заставило червей наконец вылезти наружу и лишь на его уже не такие молодые плечи легла задача выяснить что за этим стояло, и как этому помешать. Желательно при этом оставшись в одном куске, но на счет этого Доу уже давно не переживал. Все рано или поздно умрут, и раз его дело называют правым, то кто он такой чтобы отказываться за него сдохнуть?

Злополучная белая папка давала куда больше вопросов чем ответов, даже подбивая его пойти на рискованный шаг и перехватить цель захвата, вместо того чтобы по старинке, удостовериться что даже тело оной не будет найдено в обозримом будущем. Его вторые работодатели конечно никогда не отличались человеколюбием, ровно, как и здравым смыслом, но даже для них теракт рассчитанный унести по меньшей мере десять тысяч жизней, в размен на одного пленника был перебором. Тем более что вся эта десятка была поголовно магами — потенциальными рекрутами и основой их идеологии.

Как и ожидалось поиск информации о цели выдал абсолютно ничем не примечательную предысторию — мастера затирать прошлое были у любой организации такого масштаба. Так что приходилось работать лишь с тем фактом что пусть его и приказано было брать живым, но при этом дополнительно было указано что разрешалось применение силы вплоть до бесповоротного повреждения конечностей и внутренних органов. Обычно так уточняют либо если только и «тело» и требовалось, либо если захват по-другому невозможен. Обе вероятности интриговали своей возможностью, указать направление работы верхов, ровно, как и грозили огромными неприятностями если кража заложника сорвется.

За свою жизнь Доу видел, и как рисковавшие пили шампанское, и как их остатки отскребали от асфальта. Порой это был один и тот же человек с разницей всего в несколько дней. Их всех объединял горящий в глаза огонь, который у него давно погас. Да и спустя столько операций по смене внешности, это были уже не его глаза. Равнодушная логика твердила что лучше будет избавиться от цели — и не собирался игнорировать ее голос и в этот раз, как раз благодаря такому подходу дожив до своих лет.

И потому рядом с белой, появилась красная папка. В ней было куда меньше листов, они были написаны от руки… и их содержимое не имело никакого смысла. Ну, точнее это был самый стандартный брифинг, который только можно было бы себе представить, текст которого был лишен возможности быть двояко-понятым. Потому что играл роль не он, но его запах. Идеально переусложненная система включавшая в себя специальный состав чернил, способных обмануть даже точнейшие спектрометры, и специально-модифицированной нервной системы, которая должна была на них реагировать. Зачастую избыточная и от того почти не применяющаяся система передачи информации спящим агентам, позволила ему на виду у всей вражеской организации внести совершенно незначительные с механической точки зрения, коррективы. Как только они увидят цель захвата — тут же забудут о ее статусе и вот так призванный «взять живьем», окажется лишь очередной жертвой ужасающей трагедии.

«Блистательная операция, замаскированная под банальную халатность — что может быть лучше?» — спросил сам себя Джон Доу, и тут же самому себе дал ответ, — «Конечное же наблюдать за тем как один твой враг истребляет другого». Он в любом случае не спит, чтобы потерять такую возможность от свалившегося груза сожалений вызванного тем фактом, что по одну из сторон баррикад оказались фактические дети, или если говорить правильнее подростки. Возможно будь у него собственные и знание про, то что он никак не предотвратил подобную трагедию завело его в петлю, но к текущему моменту ему только что и оставалась вопрошать, о том, что могло бы быть, раз за разом совершая все более жестокие преступления против человечества.

Чисто из праздного интереса он хотел бы хоть одним глазком взглянуть на собственную душу, как для того чтобы увидеть, как она черна, так, и чтобы убедиться, что она у него есть в первую очередь. Но это так, одна из невыполнимых задач в порядке бреда. Да и в любом случае, это знание бессмысленно. Ведь нету Бога, которому он мог бы исповедаться, попросив об спасении.

Пока нету…

***

Ужасающей силы взрыв сотряс все здание стадиона. Он хоть и с трудом, но смогу устоять на ногах после первого же толчка оперившись всем правым боком об стену. Но вот его так и не успевшая представиться собеседница, оказалась не столь удачлива, потеряв опору и беспомощно завалившись на пол. Многочисленные недостаточно хорошо закрепленные горшки в саду, сорвались со своих мест, добавляя к какофонии взрывов еще и звон бьющейся керамики. Лишь Божьей Милостью их осколки не зацепили девушку, ну, а когда начал рушиться потолок возможность остаться безучастным пропала. Впрочем, в момент, когда вырванные из камня прутья понеслись на свернувшуюся в страхе миниатюрную фигуру, его тело в любом случае