Перемена мест - Лев Гурский

– Каких тебе еще акций, да-а?… – с брезгливой миной на лице передразнил меня первый охранник. – Ты что не видишь, морда, что здесь служебный вход? Читать по-русски не умеешь, да-а? Очень самостоятельными, гляжу, вы все стали в своей Чучмекии…

Охранник за номером вторым, не опуская автомата, сказал почти миролюбиво:

– Не злись ты, Колян. Видишь, грузин просто дверь перепутал… Слышь, кацо, – обратился он уже ко мне, – акции твои продают с другой стороны. Только сегодня ты их все равно хрен купишь. Сегодня божьи одуванчики отовариваются, и завтра тоже. Послезавтра приходи – и все акции твои. Хошь на лимон, хошь на два, а то и на все сто лимонов покупай…

При этих словах охранник Колян ухмыльнулся.

– Во-во, – произнес он, сменив гнев на милость. – Хоть на сто лимонов покупай. Бумаги-то не жалко. А-а-акции… – непочтительно протянул он и сплюнул.

Я прижал к груди руки и плащ.

– Вах, спасибо! – сказал я, делая легкий поклон. – Спасибо, дарагые. До свиданья, генацвале. – Раз меня они посчитали за грузина, мне и следовало пока оставаться грузином. – Завтра приду, вах!

Стараясь не делать резких движений, я спиной открыл дверь и, сохраняя на губах улыбку безумного кавказца, выдавился прочь.

Между прочим, я не соврал этим двум почти симпатичным гоблинам из охраны. Я действительно намеревался прийти сюда завтра. Только уже без кепки и тем более без усов. Более того: вероятно, завтра мне предстояло нанести сюда визит дважды. Очень уж мне здешние секьюрити понравились. Душевные ребята.

Оказавшись за дверью, я сразу отошел подальше от служебного входа и только уж потом оценивающе окинул взглядом весь особняк. Проникнуть на второй этаж именно через эту дверь было трудно, но возможно. Пока гоблин по имени Колян передразнивал акцент глуповатого грузина, грузин успел из-под своей кепки-аэродрома спикировать взглядом на пульт. Мои давешние предположения насчет слона и моськи оказались не лишены основания: те господа, что обеспечивали безопасность здания, все-таки немного расслабились. Вероятно, и «ИВА», и «Меркурий» въехали в этот особнячок, когда система сигнализации там была уже налажена, а все электрохозяйство содержалось в относительном порядке. Придя на готовенькое, новые хозяева здания не подстраховались насчет электричества: на пульте я не нашел следов существования резервного генератора. Это означало, что, если свет погаснет во всем районе, он обязательно погаснет и в домике на Щусева. А раз авария МОЖЕТ случиться, она НЕПРЕМЕННО случится. На каждый хитрый электрощит есть свой электромеч.

Честно говоря, лично я не был большим специалистом по коротким замыканиям, выбитым фазам и прочим прелестям мегаполиса, но у меня имелся в запасе как раз такой нужный специалист. При острой необходимости с его помощью можно было бы устроить короткое замыкание даже в Кремле. Замыкание с последующим размыканием.

Я неторопливо прогулялся до Садово-Кудринской и после долгих попыток отыскал работающий автомат. На сей раз телефон работал только от жетонов, гудок был слабенький-преслабенький. Исходя из этого я предположил, что теперь-то я дозвонюсь. Я угадал.

– Мосэнергонадзор, – произнес в трубке томный голос.

– Здравствуй, Алексей, – бодро сказал я. – Узнал?

– Узнал, – конспиративным тоном ответил в трубку Алексей. Томность его голоса немедленно улетучилась. – У вас, конечно, ко мне дело?

– Небольшое, – скромно признался я.

– И вы собираетесь сейчас к нам приехать?

– Собираюсь, – кротко сообщил я. – Ты не рад?

– Рад, – заторопился Алексей. – Ясное дело, рад. Только я тут, понимаете, домой намыливался пораньше…

– Я тебя надолго не задержу, – обнадежил я его. – Максимум на полчаса, не больше.

На другом конце провода Алексей робко кашлянул.

– Ты, конечно, можешь меня не дожидаться, – предупредительно заметил я. – И уйти хоть сейчас. Но я был бы крайне разочарован, не застав тебя в вашей конторе. Крайне.

Фраза насчет разочарованности была взята мной из какой-то дрянной книжонки про американскую мафию. По мнению автора или переводчика, крестные отцы штата Нью-Йорк изъяснялись точно таким вот образом. Алеша, насколько мне известно, был юношей начитанным, видео мог смотреть часами и интонации преступных боссов в моем голосе производили на него положенное впечатление. Меня этот юноша считал, разумеется, одним из среднекалиберных донов московской мафии. Я его, разумеется, и не думал разубеждать.

– Приезжайте, – послушно ответил Алеша. – Я буду вас ждать.

Умничка, подумал я, повесил трубку, вышел из будки и огляделся в поисках такси или частника. Водители аккуратно не замечали мою протянутую руку и объезжали меня стороной. Ах да, совсем забыл! Я шустро вернулся к телефону-автомату, прикрыл за собой хлипкую дверцу и в десять секунд ликвидировал лицо кавказской национальности: кепка вернулась в один карман, усы – в другой, а бежевый плащ вернул мне необходимую для общения с Алексеем мафиозную респектабельность. Глядя в пыльное стекло телефонной будки как в зеркало, я сделал с помощью расчески на голове пробор – как бы на итальянский манер. Теперь последний штрих. Я пошарил в очередном потайном карманчике пиджака… Ч-черт, неужели дома оставил? Нет, кажется, на месте, просто зацепился за подкладку. Вот он, красавец! Я извлек из карманчика роскошный серебряный перстень с монограммой и надел на безымянный палец. Серебро было плохоньким, но и Алеша отнюдь не являлся ювелиром. И так смотрится солидно. Сойдет.

Сидя в такси, я перебирал в памяти эпизоды моего знакомства с Алексеем Цокиным, мастером по вызову из Мосэнергонадзора.

Встречу нашу организовала не иначе как госпожа Фортуна. Месяцев семь назад, когда я расследовал дерзкую кражу из «Олимпийца» (по понятным причинам милицию к этому делу не подключили), мне срочно понадобился знающий консультант по электрическим делам. Я предполагал, что похитители намудрили что-то с сигнализацией, но как им это удалось – я понятия не имел. В одно прекрасное утро я, направляясь в «Олимпиец», вышел на станции «Проспект Мира» и собирался уже подняться из подземного перехода на свет божий, как вдруг заметил в темном углу перехода пренеприятную картинку: двое жлобов, похожих на гоблинов, неинтеллигентно прижимали к стенке высокого очкастого парня с портфелем, по виду похожего на студента. Парень затравленно озирался: орать «Караул! Грабят!» ему гордость не позволяла, а ждать, что кто-то по собственной воле придет ему на помощь, было по меньшей мере глупо. Честно говоря, я даже не уверен, что кто-то в этом переходе мог отреагировать на крик. Наши люди, услышав «Грабят!», сегодня предпочитают уносить ноги – чтобы их самих не ограбили. А уж о том, чтобы еще и вступиться за ограбленного, – и думать забудьте – дураков нету.

Делать нечего: пришлось мне самому стать этим дураком. Терпеть не могу, когда двое жлобов на одного очкарика. В младших классах я сам был очкариком. Мрачное было время, доложу я вам.

Я мысленно приготовился к тому, что сейчас придется помахать кулаками, вздохнул глубоко и произнес в спину жлобам: