Очень плохая история - Элена Форбс

Ева была не в курсе статистики, но если сказанное Купером — правда, то картина получалась удручающая. Интересно, как же ему удавалось справляться при таких плачевных шансах?

— А вы что-то можете сделать?

Он устало кивнул:

— В основном нам приходится выполнять за Комиссию их работу. Мы приносим им доказательства на блюдечке. Именно это мы сейчас стараемся делать для Фаррелла. Но если нам не разрешат пересмотреть вещдоки, по какой бы причине они не сочтут, что это не имеет смысла делать, «новые убедительные доказательства» взять будет неоткуда, и нам откажут. Получается замкнутый круг, черт бы его побрал. Никакой возможности справиться с этой дерьмовой системой уголовного правосудия. — Он стукнул кулаком по столу.

— Насколько я понимаю из того, что говорят, у нас есть несколько недель, чтобы предъявить что-то новое, перед тем как они примут решение по ходатайству Шона.

В глазах Купера мелькнуло отчаяние, и ей вспомнились слова Дюрана, когда он задал ей вопрос: «Вы верите в правосудие?». Она ответила утвердительно, но это был непродуманный, автоматический ответ. Система правосудия далека от совершенства. По всей видимости, в случае Фаррелла был обоснован хотя бы судебный пересмотр доказательств. Но без сотрудничества с полицией Уилтшира его единственной надеждой оставалась Комиссия по пересмотру уголовных дел. Если исходить из того, что сказал Купер, и из той информации, которую она сама выудила из средств массовой информации, этот вариант тоже не слишком-то обнадеживал.

Ева направилась к двери, но потом обернулась, чтобы взглянуть Куперу в глаза. Ей нужно было кое-что прояснить для себя, хотя бы ради удовлетворения собственного любопытства.

— Последний вопрос. Вы действительно верите, что Шон Фаррелл невиновен?

Казалось, он удивился вопросу.

— Да, конечно. — Ответ был быстрым и решительным, однако он ее не удовлетворил.

Но прежде чем она успела сказать что-то еще, открылась дверь и вошла София с кофе для Купера и бумажным пакетом. Журналист поспешно затушил сигарету в пустой чашке, стоявшей рядом с ним на столе, и поднялся.

— Мы беремся только за те дела, в которых достаточно уверены, — добавил он. — В год нам приходится контактировать с сотнями заключенных, но, как я уже говорил, наши возможности крайне ограниченны. Мы вынуждены тщательно выбирать и сосредоточиваться на тех делах, где мы действительно можем помочь, где мы сумеем внести реальный вклад в то, что было сделано ранее и где налицо судебная ошибка.

Он бросал яростные фразы, не скрывая раздражения.

— Тем не менее всякий может иногда ошибаться, правда? — заметила Ева. — С вами этого никогда не происходило?

Секундная заминка и быстрое, едва заметное движение глаз в сторону Софии сказали Еве обо всем.

Купер неохотно кивнул:

— Да, бывало. Пару раз мы ошиблись. Но в этот раз я абсолютно убежден в своей правоте. Шон Фаррелл невиновен.

Проводив Еву глазами, Купер прислушивался к ее шагам на лестнице, пока внизу не послышался хлопок входной двери.

София со стуком поставила перед ним кофе и бросила на стол бумажный пакет:

— Я взяла тебе пару круассанов. Больше у них ничего не осталось. Таблетки тоже здесь. Что она говорила? Она думает, что Фаррелл виновен?

— Да нет, она просто прощупывает почву.

— Почему ты должен говорить с ней?

— Потому что.

Он зевнул, снова опустился на стул, протянул руку за кофе и, обжигая пальцы, содрал крышку со стаканчика. Объяснять у него не было сил, хотя он не винил ее за подозрительность. В стране, откуда она приехала, полиция почти всегда коррумпирована или некомпетентна, по крайней мере, она так сказала. Но его не устраивало, что она указывает ему, что делать.

Купер отхлебнул кофе и проглотил две таблетки. Ночью ему не удалось как следует поспать, к тому же его тошнило. Если бы не присутствие Софии, он бы сейчас снова лег. До чего же она дотошна, эта Ева. Он инстинктивно почувствовал неприязнь по отношению к ней. Его злили ее профессиональные зондирующие вопросы, но против своей воли он был вынужден признать, что она знает, что делает. И она нащупала его слабое место. Действительно ли Шон Фаррелл невиновен? Купер снова и снова прокручивал в голове его дело, пока полностью не уверился в своей правоте. Но две предыдущие ошибки научили его осторожности. Так действительно ли невиновен Шон Фаррелл? Да, он, Дэн Купер, по-прежнему убежден в этом. И с самого начала был убежден, но по мере того, как шло время, а впереди маячил срок, к которому нужно было откопать новые факты, — а существуют ли они или нет, неизвестно, — его уверенность все больше ослабевала. Сомнения сводили его с ума. За плечами много сражений, и он устал. Если быть честным с самим собой, то он не в том состоянии, чтобы снова рваться в бой. В этом деле он потерял чутье. Приговор Фарреллу как минимум был необоснованным, он строился на базе косвенных улик, и все испортила защита. Но этого было недостаточно. Он хотел верить в Шона. На девяносто девять процентов парень невиновен, но оставшийся один процент не давал ему ночью заснуть. Надо бы поговорить с Кристен, но она не отвечает на его звонки.

София неодобрительно наблюдала за ним.

— Чего она хочет? — спросила она.

— Помочь, насколько я понимаю. Во всяком случае, так сказал Ален Питерс.

Она развела руками:

— Но почему?

Купер пожал плечами:

— Не знаю. На самом деле это неважно. Он ей платит, не мы.

София по-прежнему буравила его глазами.

— А в чем проблема? Нам нужна любая помощь.

— Что ты думаешь о ней? — произнесла она, как обычно, небрежным тоном. Однако вопрос был задан не просто так.

Она бросила на него косой взгляд и направилась к своему столу.

— Что ты имеешь в виду?

— Она хорошенькая, правда?

София сняла пальто, повесила его на спинку стула и села.

Купер чувствовал на себе ее взгляд, испытующий и осуждающий. Но и без нее в голове у него звучали слова: «Ты дурак, если думаешь, что Кристен снова примет тебя. В последний раз ты все запорол. Она ушла навсегда. Проснись и посмотри реальности в лицо. Соберись. Шон Фаррелл заслуживает большего, чем ты можешь сделать для него». Да, Ева более чем хорошенькая, она почти так же красива, как Кристен. Но жизненный опыт подсказывал ему, что этот тип красоты не приносит ни мира, ни счастья, ни удовольствия.

— Я не обратил внимания, — соврал он.

— Правда?

— Вообще-то она мне не показалась особенно хорошенькой, так что заткнись на эту тему. И в любом случае это не имеет значения.

Неужели София и в самом деле думает, что он позволит внешности женщины повлиять на его оценку? И вообще, ему сейчас не до секса.