Дело сердитой плакальщицы - Эрл Стенли Гарднер

– Выкладывайте, – предложил Мейсон. – В чем же дело?

– Ну хорошо, если вы хотите все начистоту, – сказал Делано.– Я советую Карлотте не делать никаких заявлений ни вам, ни кому бы то ни былоотносительно того, что она могла подумать о своей матери, ее поступках, особытиях этой ночи или этого дня.

– Вы хотите сказать, что берете на себя дело Карлотты?

– Пока полиция арестовала только миссис Эдриан, – сказалДелано. – А теперь представьте – только представьте, – что у Карлотты имеетсякакая-то информация, в силу которой она могла бы посчитать, что это матьпроизвела роковой выстрел. И предположим, что ее вызывают в суд в качествесвидетеля…

– Хорошо, – терпеливо сказал Мейсон. – И что из этого?

– Я хочу, чтобы она была в состоянии… защитить себя и своюмать.

– Хорошо. Давайте теперь проясним вот что. Вы собираетесьвыступать советником Карлотты, так?

– Я считаю, что имею все права как друг и…

– Вы собираетесь давать советы Карлотте?

– Да.

– Ладно. Давайте начинайте.

– Что вы хотите этим сказать?

– Но советуйте там, где никто не может вас слышать.

– Но вы…

– Я больше не даю ей советов, – сказал Мейсон. – Теперь онаваша. Вы ведете ее дело. Я представляю интересы Белл Эдриан, а вы – Карлотты.

Лицо Харви Делано вспыхнуло от злости, он резко вскочил наноги.

– Прекрасно. Карлотта, пошли.

– Спокойной ночи, – сказал Мейсон, когда они направились кдвери.

– Спокойной ночи, – ответила Карлотта.

Харви Делано ничего не сказал.

Когда дверь за ними захлопнулась, Мейсон повернулся к ДеллеСтрит.

– Это облегчает дело.

– Не были ли вы с ним немного жестким? – спросила ссочувствием Делла Стрит.

– Это было необходимо. Она или его клиентка, или моя. Ипотом, в моей работе была помеха, которая теперь устранена.

– О чем ты? – спросил Дрейк.

– Я не знал, то ли Карлотта прикрывает свою мать, то ли матьпокрывает Карлотту.

– Ну а теперь ты знаешь?

– Меня это теперь абсолютно не волнует, – сказал Мейсон,усмехаясь. – У меня свой клиент, у Делано – свой.

Личный офис Перри Мейсона здорово напоминал штаб-квартирукандидата в ночь выборов. Армия клерков была занята составлением таблиц, четыретелефониста выкрикивали номера, четыре временно взятые секретарши записывалиэти номера.

Часом раньше Мейсон изложил свою теорию:

– Медвежья долина находится в ста девяноста милях отсюда.Те, кто там живет, не имеют ничего общего со здешними жителями. У Кашингов былидрузья и интересы здесь, а также деловые интересы в Медвежьей долине. Но там, вМедвежьей долине, у них не было близких, друзей.

Допустим, миссис Эдриан говорит правду, что она была дома,когда услышала женский крик со стороны коттеджа Кашинга, и что Карлотта в этовремя тоже была дома. Та, другая женщина была, должно быть, достаточно близка сАртуром Кашингом, чтобы находиться у него в коттедже в полтретьего ночи. Втаком случае, по логике вещей, она обязательно будет присутствовать напохоронах сегодня.

– Но ты не успеешь проверить все номера, – возразил Дрейк.

– А мы и не должны, Пол. Мы просто составляем список и ищемповторения номеров. Их не должно быть много.

Дрейк задумался и вдруг воскликнул:

– И ты придумал все это до восьми часов утра в воскресенье ив течение получаса после прихода миссис Эдриан!

Делла Стрит ответила:

– Вот за это люди ему и платят, Пол, – за то, что он думает.

– Да, на этот раз он точно думал! – воскликнул Дрейк.

В двух милях от них, в вычурно украшенном ритуальном зале,на убранной цветами стойке был установлен гроб с телом Артура Кашинга.Священник закончил свою службу, слышалось лишь тихое пение невидимого хора.Негромкое звучание органа, густой запах цветов, атмосфера глубокойторжественности, напряженное молчание человеческих существ в присутствииВеликого Таинства переполняли помещение.

На улице детективы Пола Дрейка, шныряя среди припаркованныхмашин, записывали все автомобильные номера, составляли списки, затем передавалиих детективам у телефонов-автоматов, сообщающим всю информацию в офис Мейсона.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк брали составленные в таблицысписки номеров, быстро просматривали их на предмет повторов по системе, заранееразработанной Мейсоном.

А в ритуальном зале участники похорон проходили цепочкойперед гробом, бросая взгляд на застывшие черты молодого человека, который был,согласно прощальной похвале священника, «сражен безжалостной рукой убийцы вначале своей жизни, на пороге карьеры, полезной для человечества и дляобщества, в котором он жил».

Послышались шаркающие шаги служителей в белых перчатках;гроб мягко опустился на катафалк, и торжественная похоронная процессиядвинулась по направлению к кладбищу.

Полдюжины детективов по обе стороны улицы внимательнопроверяли и перепроверяли номер каждой машины в процессии, добавляя эти номерак коллекции номеров, собранных на парковке и на улицах, прилегающих к ритуальномузданию.

К тому времени, как процессия достигла кладбища, Мейсон,Делла Стрит и Пол Дрейк вычислили четыре повторяющихся номера. Десятью минутамипозже Пол Дрейк, работавший в дружеском сотрудничестве с одним офицеромполиции, располагал именами и адресами владельцев четырех автомобилей.

Один был агентом по недвижимости, проживавшим в Медвежьейдолине. Другой был молодым человеком, близким другом Артура Кашинга, которыйчастенько сопровождал его в лыжных выездах и дважды был замешан в каких-товыходках Кашинга, обеспечив себе плохую репутацию. Третьей оказалась женщина,живущая в пригороде, милях в двадцати, а четвертой была мисс Мэрион Китс,живущая здесь, в Лос-Анджелесе, на Хантлесс-авеню, 2316.

Снова Детективное агентство Дрейка взялось за дело и всравнительно короткий срок установило, что женщина, живущая в пригороде, сорокасеми лет, была подругой матери Артура Кашинга и считала, что Декстер Кашингсвоим невниманием и жестокостью довел до смерти свою молодую жену.

Было известно, что эта женщина была очень враждебнонастроена к Декстеру Кашингу, но проявляла что-то вроде материнскойпривязанности к Артуру Кашингу и время от времени укоряла его за беспутнуюжизнь и безделье.