Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли

«И по-прежнему такой остаетесь», – добавила мысленно, потому что знала: некоторые женщины в Бриджпорте укоряли Майру за то, что она живет одна, перешептывались о ее «прошлом» и разных «друзьях-джентльменах». Но тетя не обращала на это внимания.

Она развернула сверток и достала оттуда красную шелковую шаль, взмахнув в воздухе бахромой. Она рассказала, что это подарок одной чернокожей женщины, которая приютила нашу семью, когда она из Ирландии приплыла в Новый Орлеан.

После ухода бабушки Майры я зашла в спальню, накинула на плечи шаль и в таком виде вышла в гостиную. Увидев меня, Генриетта разразилась хриплой бранью. Это дерзкое кокетство! Я позорю ее! Я заплакала, и мама увела ее в спальню. Бабушка Онора сделала мне чашку чая, а потом сказала: если я действительно собираюсь носить шаль бабушки Майры, было бы неплохо позаимствовать у той и немного ее неукротимого духа, а потом рассказала остальную ее историю до конца. О том, как Мерзавец Пайк, их лендлорд, на самом деле хотел взять бабушку Онору в день ее свадьбы и… У бабушки язык не поворачивался произнести нужное слово.

– И – что? Изнасиловать тебя? – подсказала я.

Она кивнула.

– И тут вперед вышла твоя бабушка Майра. Она тогда была молодой вдовой и ждала ребенка от своего погибшего мужа. Она заняла мое место. Если бы она этого не сделала, Онора, ты, возможно, не сидела бы сейчас здесь. Потому что твой дед был горячим молодым человеком и очень смелым. Он вполне мог пойти за мной к сыну того лендлорда, который был военным и которому было позволено застрелить любого, кто нападет на него.

Когда сестра Генриетта, чернокожая монашка, которая помогла им в Новом Орлеане, узнала эту историю, она подарила бабушке Майре эту красную шаль как знак уважения и защиты.

– Она твоя тезка, – сказала я Генриетте, когда позже пересказала ей бабушкин рассказ.

– Заткнись, – огрызнулась сестра.

Все они уже умерли – и бабушка Онора, и бабушка Майра. Завела бы я любовную связь с Тимом, если бы они были живы?

Иногда, вернувшись после очередного свидания с Тимом, я проскальзывала в спальню, накидывала на плечи гладкий красный шелк и начинала молиться за бабушку Майру. Что я делаю? Неужели я поверила, будто чувства его изменились и мы поженимся? И вообще, хочу ли я сама за него замуж? Тим был мошенником, тут все просто и ясно. Он накачивал своих лошадей наркотиками и играл на скачках, а всего остального я даже знать не хотела. Быть падшей женщиной, когда об этом никто не знает, – это одно, но быть миссис Тим Макшейн?.. Стоит ли ребенок таких жертв?

Очень скучая по Агнелле, я все же радовалась, что она ушла в монастырь. Мне было бы трудно врать ей. Порой мне хотелось во всем признаться Розе, но она пребывала в глубокой депрессии: у нее случилось три выкидыша подряд, а единственный ребенок, мальчик, родившийся два месяца назад, прожил всего час. Я пошла с Розой, чтобы организовать похороны для этого бедного создания, но отец Салливан сказал, что похорон быть не может, поскольку дитя было не крещенным. Я твердила ему, что отец младенца сам лил воду ему на голову и произнес все нужные слова, пока Роза держала его на руках, говорила, что все ангелы на небесах примут любого ребеночка Розы Маккейб Ларни с распростертыми объятьями. И все же он отказал нам. Ох уж эти священники! Если бы он только знал, что каждое воскресенье я ходила на причастие, «имея половые сношения с мужчиной, не являющимся мне мужем».

Именно так назвал это священник в немецкой церкви Святого Михаила на Норт-авеню, когда я зашла туда однажды в субботу после обеда, через несколько недель после своего тридцать первого дня рождения. «Это то самое место, где Господь может правильно понять меня», – думала я. А потом… Что потом? Выйти за Тима? Найти себе другого парня? Возможно, если моя душа очистится, я буду знать, что мне делать.

Но мне не повезло, и этот священник, кажется, не понял ни слова из того, что я ему сказала. У этого человека был неприятный провинциальный акцент. И он был очень нетерпелив. Стоял теплый майский день, и я чувствовала исходивший от него запах пота. Он сказал, чтобы я говорила громко и четко и сразу переходила к сути. Я рассказала ему, что мы с одним мужчиной ведем себя как муж с женой, хотя таковыми не являемся. На что он ответил:

– Половые сношения с мужчиной, который вам не муж, – это смертный грех. – После чего спросил, женат ли мой любовник.

– Нет, – ответила я.

– А нет у вас отца или брата, кого-то, кто мог бы заставить его жениться на вас? – спросил он.

– Не уверена, что хочу этого… – начала я.

– Так вам нравится прелюбодействовать? Вы получаете удовольствие оттого, что вы падшая женщина?

Я едва не выпалила: «Временами получаю, в этом-то и проблема».

Но он все распекал меня и, только добившись от меня твердого обещания обязательно исправиться, пробормотал: «Absolvo te»[6]. В качестве епитимьи он присудил мне десять раз прочесть молитвы розария[7].

Я вышла из кабинки для исповеди в величественный, разукрашенный позолотой зал церкви Святого Михаила, который разительно отличался от внешне простой ирландской церкви Святой Бригитты. Над алтарем на самом видном месте расположился сам Архангел в сияющих доспехах. В эту церковь еще девочками ходили тетя Нелли и тетя Кейт, и это напомнило мне про немецкий рождественский торт, печь который их мать-ирландку научил их отец-немец. Десять слоев теста смазываются всевозможными джемами и желе – абрикосовыми, клубничными, – потом укладываются друг на друга и пропитываются взбитыми сливками. Это у них называется Schlag. В конце вся верхушка и бока густо утыкиваются марципановыми фруктами. Здорово, но слишком уж по-богатому. В этом смысле церковь Святой Бригитты можно было бы сравнить с шоколадным тортом с белой сахарной глазурью, который мама пекла нам на день рождения. Очень вкусно, и съесть можно не один кусок.

«Такие вот дела, Пресвятая Богородица, – мысленно произнесла я, становясь на колени перед алтарем с иконой Божьей Матери Неустанной Помощи. – Что я делаю? Священник обвинил меня в том, что мне нравится грешить, – ну, так оно, в принципе, и есть. Если бы не нравилось, не было бы проблем. Думаю, вообще не прилично говорить с Тобой о половых сношениях». Но я у нас проверила уже все статуи, пытаясь найти изображение святой, которая не была бы ни девственницей, ни мученицей, как об этом написано в служебнике[8]. Такие святые действительно существовали, но большинство из них были королевами: Елизавета в Венгрии, Бриджет в Швеции, еще одна Елизавета в Португалии.

– Да, девочки, – говорила нам сестра Рут Эйлин на уроках Слова Божьего в школе Святого Ксавье, – это были сильные женщины, которые служили Господу и помогали своим мужьям.