Каллаген - Луис Ламур

Он поднялся, потянулся, пытаясь размять спину, потом протер ленту на шляпе и прищурился. Они должны быть где-то здесь, прямо за поднимающимися горячими волнами.

Он настраивался на дорогу. Здесь твердый песок, а потому идти будет легче.

Он думал о людях, которые следовали за ним. Пятеро были ветеранами войны между Штатами, четверо сражались в разных отрядах против индейцев. Среди них были и новобранцы, молодые ребята, которым еще были велики даже солдатские ремни. Если они останутся в живых, то вернутся домой.

За исключением Дэлавера. Ему некуда возвращаться. Его народ разбрелся по всей территории Штатов и смешался с другими племенами, многие из них потеряли себя.

Час они шли, а потом Спраг остановил отряд.

— Каллаген, садитесь верхом и осмотрите ту дорогу. Но будьте осторожны.

Ему не было надобности об этом напоминать, но он отправлял человека на задание, где его могли убить. Он хотел, чтобы Каллаген знал, что он волнуется за него. А он и в самом деле беспокоился… потому что все они были славными парнями!

Каллаген приподнялся в седле, держа ноги в стременах, и огляделся.

— Сэр, вон те скалистые образования, что находятся как раз перед нами, я посмотрю, что там. Это неплохое место для привала.

— Сделайте это.

Когда Каллаген пришпорил коня, Спраг двинулся с колонной к скалам.

Каллаген провел рукой по шее жеребца.

— Спокойно, парень, — нежно проговорил он. — Мне понадобится твоя помощь.

Он терпеть не мог открытых пространств, и когда заметил впереди мелкий ручеек, то направился к нему. Золотая река! Ладно, он справится.

Прямо из-за горизонта появилась открытая платформа. В ней находилась единственная девушка, которую он любил, единственная, кого он вообще хотел в своей жизни. Раньше он знал нескольких, в разных частях света, они были прекрасны, но это была той, кого он хотел… Но не мог ей ничего предложить — ни денег, ни будущего. Единственное, чем он обладал, это умение владеть оружием и опыт солдата… Да еще небольшой шанс остаться в живых в ближайшие несколько часов.

Вдруг он заметил перед собой петляющий след от обоза.

А потом они вынырнули словно из-под земли, как призраки, серо-коричневые привидения, покрывшиеся пылью пустыни оттого, что лежали на песке. Стрела ударилась о седло, сверкнув, пролетела мимо его лица.

Их было, по крайней мере, шестеро. Они окружили его. Каллаген не стал рисковать, пришпорил лошадь и мигом выскочил из круга.

Мимо него пролетела другая стрела, а огромный индеец-мохав ухватился за его ногу. Каллаген ударил индейца по голове прикладом винтовки, и тот отпустил его. Каллаген изо всех сил гнал свою лошадь.

Впереди были скалы. Но индейцы уже поджидали его и там. Их было только двое, и Каллаген легко с ними справился, стреляя на ходу.

Одному пуля попала в грудь, другой вцепился в него, и Каллаген почувствовал, что вываливается из седла. Большинство мохавов — люди крупные, но этот был настоящий великан.

Каллаген потянулся к ремню и достал ружье. Мохав слишком поздно понял, что происходит. Он завизжал и подпрыгнул. Но ружье выстрелило, и он остановился на лету, широко раскрыв глаза, потом упал лицом вниз. Каллаген только успел отскочить в сторону.

Он свистнул, и лошадь, позвякивая стременами, рысью примчалась к нему. Рядом пуля раздробила скалу, и он, ухватившись за лошадь, спрятался в скалах.

Теперь выстрелы доносились с южной стороны. Отряд атаковали. Выбрав место в тени между двумя валунами, он завел туда свою лошадь.

— Оставайся здесь, — тихо сказал он. — Один из нас должен выкарабкаться из этой истории.

Он достал винтовку, которую, вопреки предписаниям, возил с собой на седле. С винтовкой в руке он опустился за скалой на колени и перезарядил револьверы.

Это было место, где еще недавно его поджидали два индейца: выгодная позиция — сзади и сверху сюда не было доступа, а надколотая скала давала тень и служила укрытием; к тому же отсюда можно открыть огонь в трех направлениях. Но самое главное, прямо под ним лежала дорога, по которой будет следовать платформа.

Было жарко, а скоро станет еще жарче.

Вокруг стояла тишина, никакого движения. Небо было безоблачным, слегка покачивались кое-где листья. Он устроился на земле и ждал. У него была вода, и он умел быть терпеливым. Не обладая выдержкой, ни один человек не сможет находиться в пустыне. На протяжении многих лет скалы ждали изменений, а растительность — воды. Индейцы тоже знали, как нужно ждать.

Каллаген научился терпению в других пустынях, на других землях. Сейчас он сидел тихо, сохраняя бдительность, в ожидании, что в любой момент нужно будет подняться. Индейцы знали, где он, и тоже ждали подходящего момента. А тем временем отряд прекратил огонь, и пустыня погрузилась в полнейшую тишину.

Скоро здесь пройдет платформа, а на ней едет Мелинда Колтон.

Горячее яркое солнце слепило глаза. Он определил расстояние, видел перед собой песок, но все представлялось каким-то туманным и расплывчатым.

Напрягая зрение и слух, он мысленно возвращался к Сулеймани-Хиллс и Досту Мохаммеду. В те времена он был офицером в отряде афганских наездников, которые с рождения приучались к седлу и были неистовыми воинами. Они предпочитали лезвие пуле и любили ехать верхом близко друг от друга.

В те дни он возил с собой три припрятанных рубина на случай, если ему придется откупаться в сложной ситуации. Он ездил в бухарском седле и носил зеленый кожаный ремень, усыпанный драгоценными камнями. Когда закончились боевые сражения, он проиграл ремень в покер.

Сейчас он носил шрамы многих лет, рубцы от десятков оружий, память пятидесяти сражений и сотен перестрелок. Сколько человек еще может выдержать? Человеку нужно блаженное спокойствие после всех этих сражений, место, где он мог бы жить, любить, воспитывать сыновей и дочерей. Место, где земля принадлежала бы ему, где бы росли его деревья… до конца жизни. Но человек скорее надеется, чем на самом деле может отыскать эти деревья и эту землю, чтобы заботиться о них и передавать грядущим поколениям.

Он всегда понимал, что может умереть в любую минуту и даже прямо здесь, и всегда знал, что в любой момент может пробить его час. Во вращении планет и движении солнца, в столетиях и тысячелетиях человек — всего лишь крохотная частичка, не имеющая большого значения. Но человек может жить гордо и так же гордо умереть.

Каллаген вытер пот со лба, бросил взгляд на флягу с водой, но решил потерпеть.

Интересно, индейцы по-прежнему близко? Или ушли, растворившись, как обычно, тихо в пустыне?

Вдруг что-то зашевелилось, но он не стал стрелять. Он был не из тех, кто открывает огонь, не видя четко перед собой объекта, поэтому наблюдал, но его мысли возвращались к Сайксу.