12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа (сборник) - Бернард Корнуэлл

поговорим, Шарп. Я расскажу вам о Боге, а вы должны рассказать мне, как лишить проклятых французов их «орлов». – Священник с улыбкой посмотрел на Хогана. – Ей-богу, майор, вы оказываете нам честь, даря такого человека, как Шарп!

После того как стрелка одобрил священник, офицеры Ирландской королевской роты примирились с Шарпом и только лицо Кили потемнело от отвращения.

– Вы закончили, отец? – спросил Кили с сарказмом.

– У меня свое отношение к капитану Шарпу, милорд. Мы увидимся с вами утром.

Кили кивнул и погнал коня прочь. Офицеры поехали за ним, предоставив Шарпу, священнику и капитану Донахью следовать за растянувшейся ротной колонной, обозом, слугами и солдатскими женами.

К сумеркам Ирландская королевская рота дошла до отдаленного форта Сан-Исидро, выбранного Веллингтоном для ее квартирования. Португальцы давно покинули устаревшую во всех отношениях крепость, так что усталым солдатам пришлось сначала вычистить грязные каменные бараки. Воротную башню отвели офицерам, отец Сарсфилд и Донахью устроились там весьма комфортно, тогда как Шарп и его стрелки приспособили под жилье бывший склад боеприпасов. Сарсфилд привез в багаже королевское знамя Испании, которое теперь гордо реяло на крепостной стене рядом с флагом Великобритании.

– Мне шестьдесят, – сказал священник. – Вот уж не чаял, что когда-нибудь придется служить под этим знаменем.

Шарп посмотрел вверх:

– Вас это беспокоит, отец?

– Наполеон беспокоит меня куда больше, сын мой. Победим Наполеона, и тогда можно будет поискать противника послабее, вроде вас! – Это было сказано дружеским тоном. – И еще беспокоит, сын мой, – продолжал отец Сарсфилд, – что у меня есть восемь бутылок приличного красного вина, дюжина хороших сигар и один лишь капитан Донахью, чтобы разделить их со мной. Вы окажете мне честь, если присоединитесь к нам за ужином. И скажите, вы играете на каком-нибудь инструменте? Нет? Печально. У меня была скрипка, правда она где-то потерялась, однако сержант Коннор прекрасно играет на флейте, и солдаты в его отделении поют очень красиво. Они поют о доме, капитан.

– О Мадриде? – усмехнулся Шарп.

Сарсфилд улыбнулся:

– Об Ирландии, капитан, о нашей родине за морями, где не многие из нас когда-либо бывали и где большинству из нас не суждено побывать. Ну, пойдемте ужинать.

Священник дружелюбно приобнял Шарпа за плечи и повел к башне у ворот.

Над голыми вершинами задул холодный ветер, наступила ночь, и от первых кухонных костров в небо потянулись струйки синеватого дыма. На холмах выли волки. Зверей этих в Испании и Португалии много, и зимой они порой забегают к линии дозоров, чтобы стащить у зазевавшегося солдата еду. Но этой ночью волки напомнили Шарпу французов в серой форме бригады Лу.

Шарп поужинал с капелланом, а потом вместе с Харпером обошел под ярким звездным небом крепостные стены. Внизу, в казармах, солдаты Ирландской королевской роты жаловались на превратности судьбы, забросившей их на неприветливую границу между Испанией и Португалией, но Шарп, получивший приказ сделать их жизнь невыносимой, думал о том, возможно ли вместо этого превратить гвардейцев в настоящих солдат, с которыми он мог бы отправиться через холмы далеко в Испанию – туда, где водится волк, которого нужно обложить, загнать в западню и зарезать.

Пьер Дюко с растущим нетерпением ждал вестей о прибытии Ирландской королевской роты в армию Веллингтона. Больше всего француз опасался, что часть будет расквартирована в глубоком тылу и он не сможет использовать ее в своих целях, но риск этот был вынужденный и рассчитанный. С тех пор как французская разведка перехватила письмо лорда Кили, просившего у короля Фердинанда разрешения отправиться с гвардейцами воевать на стороне союзников, Дюко знал, что успех его плана зависит от невольного сотрудничества союзников в не меньшей степени, чем от его собственного таланта. Однако при всем своем уме Дюко был бессилен без ирландцев.

Новости с британской стороны поступали редко. Было время, когда солдаты Лу могли безнаказанно хозяйничать по обе стороны условной линии фронта, но теперь британские и португальские армии надежно укрепили ее и разведка Лу зависела от горстки ненадежных гражданских, согласных продавать информацию ненавистным французам, от допросов дезертиров и от умозрительных выводов из донесений его собственных подчиненных, которые рассматривали горные долины в подзорную трубу.

И вот один из этих разведчиков принес Лу известие о гвардейской роте. Отряд серых драгун отправился на одинокую вершину, которая позволяла заглянуть достаточно далеко вглубь Португалии и при некотором везении обнаружить скопление британских войск, что могло свидетельствовать о подготовке нового наступления. Наблюдательный пост возвышался над широкой бесплодной долиной, где блестел ручей у подножия скалистого хребта; на этом хребте стоял давно заброшенный форт Сан-Исидро. Военная ценность форта была невелика, поскольку дорогой, которую он охранял, давно не пользовались и столетие небрежения разрушило крепостные валы и рвы, превратив их в пародию на прежнюю мощь, так что Сан-Исидро стал прибежищем ворон, лис, летучих мышей, пастухов, бандитов и случайного разъезда серых драгун, который однажды провел ночь в убогом бараке, укрывшись от дождя.

Однако теперь в форте расположились солдаты, и командир разъезда принес эту новость Лу. Новый гарнизон – это не полный батальон, сказал он, всего пара сотен солдат. Для обороны форта с его осыпающимися стенами требуется не меньше тысячи человек, так что двести солдат никак не могут составить гарнизон, и странно было слышать, что прибывшие привели с собой жен и детей. Командир драгунского разъезда, капитан Бродель, полагал, что солдаты – британцы.

– Они носят красные мундиры, но не обычные печные трубы вместо шляп. – (Капитан имел в виду кивера.) – У них двурогие шляпы.

– Пехота, говоришь?

– Да, сэр.

– Ни кавалерии? Ни артиллерии?

– Не видел.

Лу поковырял в зубах щепкой.

– И что они делают?

– Занимаются строевой, – сказал Бродель.

Лу хмыкнул. Его совершенно не заинтересовали какие-то чудны́е солдаты, обосновавшиеся в Сан-Исидро. Форт не угрожает ему, и если вновь прибывшие будут сидеть тихо и заниматься своими делами, досаждать им Лу не станет.

И тут капитан Бродель сказал нечто такое, что могло лишить сна самого Лу:

– Но некоторые охраняют крепостные стены. Только они не в красных мундирах, а в зеленых.

Лу уставился на него:

– В темно-зеленых?

– Да, сэр.

Стрелки. Проклятые стрелки. Лу вспомнил наглое лицо человека, оскорбившего и его, и всю Францию; человека, захватившего «орла», которого касался сам император. Возможно ли, что Шарп в Сан-Исидро? Дюко упрекал Лу за жажду мести, называя ее недостойной великого солдата, но генерал верил, что репутация солдата зависит от того, с кем он дерется и насколько убедительно побеждает. Шарп бросил Лу вызов – первый человек за многие месяцы открыто бросил ему вызов, – и