Самый чувственный год - Рэйчел Стюарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт возьми, нет! Теперь — нет. Я попробовал ее на вкус. И теперь хочу больше. Гораздо больше.
Понимаю, что это плохо, очень плохо. Я должен был отправить ее в ее комнату. Но я никогда никого не хотел так, как хочу ее.
Снова целую ее. Она издает блаженный стон.
— У тебя сонный голос, — отмечаю я.
— Неужели?
Я вытягиваюсь рядом с ней, ее спина прижата к моему животу, я утыкаюсь носом в кожу под ее ухом.
— Да.
Она издает тихий смешок, ее руки обвиваются вокруг моих.
— Я все еще живу по малазийскому времени. Уже несколько дней не спала, как следует.
— Тогда спи.
— Но ты… Я хочу… — Она растягивает слова, прижимается ближе и дразняще трется ягодицами об меня.
— Спи, Саммер, — повторяю я.
Она что-то бормочет в ответ. Но ее уже сморил сон, хочет она того или нет.
Я расслабляюсь рядом с ней, наслаждаюсь теплом и запахом ее тела. Прижимаюсь поцелуем к ее волосам, вдыхаю ее запах. Раньше, будучи друзьями, мы легко прикасались друг к другу и часто лежали, обнявшись и болтая, смеялись.
Но это было до того, как она сломала тебя.
Я зажмуриваю глаза от боли. Напоминаю себе, что все это временно. Лучше поделиться чем-то, чем совсем ничем.
Потому что заняться с ней любовью, а потом позволить уйти, а она однажды так и сделает…
Вряд ли я смог бы потом оправиться от этого.
Глава 10
Саммер
Я просыпаюсь одна в постели Эдварда. Дверь между нашими комнатами открыта. Здесь ужасно тихо, ни намека на движение в ванной или гардеробной.
Он ушел.
Я смотрю на часы и чертыхаюсь. Одиннадцать часов утра.
Одиннадцать!
С громким стоном откидываю одеяло, и меня тут же холод окутывает, я даже вздрагиваю. Потом вспоминаю, почему на мне только трусики, и вспыхиваю. Вспоминаю о его прикосновениях, его руках, ласках.
О, боже!
Я прижимаю руку к губам и улыбаюсь. Что за ночь!
Идеальна, вплоть до определенного момента.
Я съеживаюсь. Он был внимателен и заботлив со мной. А что сделала я? Уснула!
И что теперь? Почему он не разбудил меня? Неужели сожалеет об этом? Ох, все должно было произойти иначе.
Я не хотела просыпаться без него. Пытаюсь не обращать внимания на разочарование и беспокойство, пробирающие насквозь.
Оденься. Иди и найди его.
Я вижу мою футболку, аккуратно сложенную на туалетном столике, и немного расслабляюсь. Он не убежал торопясь, оставив мою одежду на полу. Может быть, это что-то значит?
Я возвращаюсь в свою комнату и быстро собираюсь. Выбираю теплый зеленый свитер, джинсы и самый простой макияж. Хочу заверить его, что все в порядке, ничего не изменилось.
Абсолютно ничего. Во всяком случае, для меня.
Я вспоминаю тепло в его карих глазах прошлой ночью, заботу, внимание. Возможно, у нас нет той легкости и доверия, которые были когда-то, но то, что случилось ночью, должно что-то означать.
Выхожу из комнаты, быстро спускаюсь по лестнице и буквально сталкиваюсь с Джеймсом.
— Доброе утро, Саммер, надеюсь, вы хорошо спали?
— Да, спасибо. — Мои щеки горят при воспоминании о прошлой ночи. Я избегаю смотреть Джеймсу в глаза. — Вы не видели Эдварда?
— Мистер Фицрой позавтракал в половине восьмого и сейчас работает в своем кабинете.
— В семь тридцать?
— Каждый будний день мистер Фицрой в шесть часов посещает тренажерный зал и ожидает, что завтрак будет готов не позднее половины восьмого. Если вы пройдете в столовую, я прикажу принести еду.
— О, нет, Джеймс, не стоит. Я сама справляюсь на кухне.
— Но еда всегда подается в столовой.
Я знаю, что нарушаю его распорядок, но при мысли о том, что буду завтракать в одиночестве, теряю всякий аппетит.
— В любом случае я бы хотела встретиться с Мари.
— Понятно.
Я мягко улыбаюсь ему:
— Спасибо вам.
Иду на кухню, чувствуя, как он озадаченно смотрит мне вслед. Я явно выбиваюсь из привычных ритуалов. Насколько мне известно, Кэтрин перестала брать под опеку детей лет десять назад, когда почувствовала, что больше не может давать им то, в чем они нуждаются. Скорее всего, тогда Джеймса еще здесь не было.
Чтобы попасть на кухню, нужно пройти мимо кабинета Эдварда. Зная, что он работает, я тем не менее решаю заглянуть к нему. Прощупать почву, так сказать. Не помешает.
И не давая себе времени передумать, тихонько стучу в дверь и приоткрываю ее слегка. Сразу же вижу его. Он за столом, его темная рубашка сочетается с темными волосами и еще более темными глазами. Телефон прижат к уху, но все внимание приковано ко мне.
Я улыбаюсь и машу ему рукой, желая доброго утра.
— Да, прости, Хуан, — говорит он в трубку, — я здесь.
Затем он коротко кивает мне.
И это все? Его внимание переключается на компьютер, я чувствую острую боль в груди, которую старательно игнорирую.
Мы взрослые люди и можем заняться сексом, не делая из этого трагедии. Черт, это был даже не секс! Так, ласки. Ничего особенного.
Я продолжаю убеждать себя в этом на кухне. До меня доносится пение Мари, вызывающее улыбку и развеивающее мои сомнения.
— По-прежнему поешь те же мелодии?
Она быстро поворачивается и прижимает ладонь к груди.
— Ах, мисс Саммер, наконец-то ты проснулась.
Она лучисто улыбается мне. Я наслаждаюсь теплом комнаты, вдыхаю аромат свежеиспеченных вкусностей и переношусь на двадцать лет назад.
Кухня совсем не изменилась. Та же раковина перед окном с видом на сад, на подоконнике ваза со свежесрезанными цветами. Тот же обеденный сервиз в том же антикварном шкафу. Та же кремовая плита рядом с камином, который, похоже, всегда горит. Тот же дубовый стол посередине, а потолочная полка над ним заставлена кастрюлями, сковородками, зеленью и посудой.
— Мари, называй меня просто Саммер.
— Ну да. Ты тогда была мисс Саммер, и сейчас будешь мисс Саммер. До тех пор, пока не встретишь хорошего мужчину, который позаботится о тебе.
— Мне не нужен мужчина, я сама могу о себе позаботиться.
— И что в этом хорошего?
В ее глазах вспыхивает огонек. Подозреваю, она в курсе того, что произошло прошлой ночью.
— Ну, не знаю, — ворчливо отзываюсь я, — но определенно меньше хлопот.
— Интересно. А теперь сядь. Тебе надо поесть. Ты слишком худая!
— Это не так.
Но я делаю, как она сказала. Выдвигаю стул
