Одесская сага. Ноев ковчег - Юлия Артюхович (Верба)

Полиночка шелестела, встревая во взрослые беседы:

– А у нас тоже лекции по научному атеизму. Так что нельзя крестик, мама.

– Что значит нельзя крестик?!

– Нельзя! Заставят снять. И засмеют вообще.

– В лифчик засунь! – мрачно отрезала Нюська. – А то татуировку на твоих костях набью! С крестом. Чтоб точно не сняли. Ишь ты! Что удумали!

Софья Полонская с готовностью отозвалась:

– Это еще что! Вон мне Аська Ижикевич жаловалась – ей муж «красный именослов» притащил!

– Это что еще? – отозвалась Ривка.

– Это имена новые. Не будет теперь ни Гедаль, ни Ривок, ни Ксений с Аннами! Я думаю, Нюська, тебе бы пошло новое имя Энергина или Электрина. Очень зажигательно, по-моему!

– А Гедалю? Гедалю как? – хохотнула Ривка.

– А Гедалю – Элеватор! Или вот еще, почти еврейское – Коминтерн!

Бабы заливались от смеха.

– А вот зря смеетесь, – вышла из-за развешенных простыней глубоко беременная Ася.

– У нас такие скандалы дома – мой-то, партейный, предлагает дитё Виленом назвать или Виленой, если девка. Мол, это Владимир Ильич Ленин! Да у нас на Слободке дом каменный в два этажа был! Кони, лавка! А теперь вот эта конура! Я за эту голытьбу вышла, чтоб достаток уравновесить и чтоб батю в покое оставили. Я вчера своему сказала: или там Сережа, или пусть тебе твой Ленин дает!

Ее партейному супругу все-таки удалось выкрутиться и найти компромисс между карьерой и регулярной половой жизнью.

На предприятиях проходили «октябрины», где партийные и общественные деятели лично «октябрили» младенцев. Новорожденного нарекли Сергеем в честь Сергея Кирова и Серго Орджоникидзе, торжественно приняли кандидатом в профсоюз и комсомол, а после прикрепили на пеленку красный бант с надписью «Учись‚ крепись‚ борись и объединяйся!»

– Это ничего, – философски прореагировала Ася на бант, – красное от сглаза отлично помогает.

Женька приехала во Фрунзовку только через три недели – Петька подключил тяжелую артиллерию в виде Фиры. Поэтому в аккурат на Васыля и Маланки, Обрезание Господне или старый Новый год все семейство Косько прибыло к новому месту жительства. Узнав о том, что инструктор привез жену и дочь, потянулись «знакомиться и посмотреть» любопытствующие со всего села.

– Давай я стану на стульчик и устроим вход за рубль, – предложила Женька. – Они за мной и по нужде за хату следом таскаются.

Петька, тоже подуставший от бесконечного потока посетителей, быстро сообразил, что делать, – каждому, кто пришел как бы в библиотеку и с порога начинал притворно сокрушаться и сочувствовать стесненности жилищных условий и многозначительно поглядывать на ведерный самовар у печки, сразу предлагалось посильно помочь молодой семье «городских» с ремонтом – побелить, сложить печь, настелить полы, замазать щели и т. д. Тут все как один вспоминали, что засиделись, и у них дома работы непочатый край, животина не кормлена, так что в три дня поток любопытных превратился в жидкий ручеек, а потом и совсем иссяк.

А вот его курсанты действительно очень помогли с ремонтом, быстро привели в порядок комнату, поправили печь, и к радости Жени, выгородили рядом с ней кухонный закуток. Постепенно быт начал налаживаться, Женя вошла во вкус и как истинная одесситка сразу попыталась узнать, где что можно купить, выменять из продуктов. Разочарование было велико – селяне крайне неохотно соглашались что-либо продавать, а то, что продавали, не стоило и половины тех денег, что они просили. Когда Женька отказывалась или просила уступить, то продавцы с явным облегчением тут же отказывались от сделки. Ситуацию с продуктами несколько поправил Петька, когда вечером, после занятий с желающими по устройству паровоза, спросил у одного из своих подопечных, почему вдруг такие проблемы у его супруги с приобретением продуктов. Дескать, он же знает цены, не раз сам покупал и не было проблем, а тут такая незадача.

– Эх, Петр Иванович… Одно дело – ты, а другое дело – жена…

– Да в чем проблема, поясни, не говори загадками…

– Ну она же баба..

– И что?

– Ну как тебе еще объяснить? Ты – мужик, видный, городской, грамотный, рукастый, при хорошей должности, паек у тебя литерный, слова грубого никогда не скажешь, не пьешь… И пришел что-то купить, правильно?

– Ну???

– Ну, ну… Торгуется-то с тобой баба… Ей же приятно внимание городского начальника – вот и выкатывают на торг все самое приличное, да цену назначают божескую, а потом вот скажи – тебя хоть раз после покупки отпустили без чая и беседы с расспросами?

– Да нет… конечно нет – до обид порой доходило, если отказывался… Только тем и спасался, что говорил про неотложные занятия по стрелковой подготовке.

– Ну вот и ответ – баба ничего не продаст другой бабе, если у нее в мужьях такой мужик. Или цену заломит до небес. Компенсация, так сказать.

Дома, ненатурально посмеиваясь, Петька рассказал Жене о причинах ее неудач в закупке и предложил, что впредь этим будет заниматься он. Но Женька процедила:

– Обойдемся как-нибудь… – И, спохватившись, неожиданно ласково и с улыбкой продолжила: – Я лучше на работу устроюсь, хватит у тебя на шее сидеть..

– Женька… ну на какую работу? В селе? Что ты тут будешь делать?

– Петенька, ну не один ты тут городской и образованный, председатель сельсовета мне уже три раза предлагал, вернее – уже упрашивает пойти к ним счетоводом… А там и паек. Конечно, не такой, как у тебя, но это паек и прикрепление к ОРСу, и топливо полагается печное… Надеюсь ты не забыл, что я с отличием окончила высшие бухгалтерские курсы? Вот тебе и помощь семье, и не надо будет поклоны бить местным.

– Я против! Кто за Нилочкой будет смотреть? Нянек тут нет, детского сада – нет и не предвидится.

– Не волнуйся ты так, я присмотрю, на работу с собой буду брать, в крайнем случае, твоих пламенных комсомолок попросим часок-другой с ребенком поиграть, а то они изнывают зимой от безделья, не все ж им глаза об вышиванки портить.

– Эк тебя разобрало-то… – с досадой сказал Петька. – Ну никак ты не уймешься с этой рубахой… Ну что мне ее, в печке спалить, чтоб тебя попустило?

– Зачем палить? Вещь хорошая, красивая, просто картина… гобелен!!! Да и размер твой, прям как влитая сидит, сам говорил. Вот раскормлю тебя, чтоб не помещался в нее, – и успокоюсь.

Поступлением на должность счетовода при сельсовете хитрая Женька решила сразу несколько задач – первым делом, решение продовольственных проблем семьи, а дальше… Вот тут в кучу смешалась и свирепая ненависть ко всем бабам, что заглядывались на ее мужика, и желание внести хоть что-то в однообразие зимнего существования вдалеке от мамы, подруг, соседей, калейдоскопа городских новостей и событий, ну и хоть какая-то отговорка для мужа за однообразную и невкусную стряпню.