Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская

—Вот где малыш спрятался.

Я вздрогнула и неохотно обернулась. На пороге стоял Уилл с букетом орхидей и пухлым бумажным пакетом. Я улыбнулась неожиданно искренне — представила, будто у меня нож в кармане.

—Это тебе от папочки за хорошее поведение,— гаденыш подошел ко мне и неловко ткнулся губами в щеку.

При всей ненависти, моя решимость убить его ослабла. Хотелось материться и проклинать, но я прикусила язык и приняла букет.

—Спасибо, это так мило. Сварить тебе кофе?— предложила я, лишь бы он отвязался и не стоял памятником.

Моя наигранная учтивость явно сбила Дугласа с толку.

—Да, хотя… Нет, уже вечер,— чуть запинаясь, произнес он.— Ты проспала весь день.

—Нужно поставить цветы в воду. У тебя есть ваза?

—Не знаю. Есть, наверное,— Уилл небрежно бросил пакет на стол.

—Принеси, пожалуйста.

Мы разговаривали, как роботы с севшими батарейками — растягивая слова и делая паузы. Уилл вышел. Облегченно вздохнув, я отложила цветы и заглянула в пакет. Внутри, как я и надеялась, лежала одежда, но выбор Уилла несколько озадачил. Ажурные мини-платья, белье не для сна, колготки в сеточку, туфли на шпильках, кожаная юбочка с жилеткой. Для завершения образа не хватало плетки. Но, скорее всего, у парня она уже была. Где он накупил это дерьмо? Для побега слишком вызывающе, но для дома сойдет. В халате я чувствовала себя совсем беззащитной перед «папочкой». Мне отчаянно захотелось услышать родной голос: «Я так люблю тебя, моя голубка», почувствовать нежные объятия, проснуться и понять, что всё это — страшный и нелепый сон.

Уилл принёс вазу, и я поставила цветы в воду. Красота орхидей отдавала погребальной торжественностью. Мой похититель внимательно наблюдал за мной. Видимо, я плохо скрывала негодование. Придется приручить этого чёрта без копыт и хвоста, чтобы выбраться из ада, в котором я варюсь неизвестно за какие прегрешения. Попробую быть вежливее.

—Спасибо за одежду. Правда, я не привыкла к такому… стилю.

—Привыкнешь,— недовольно отрезал Дуглас.

Спокойно, главное — его не злить.

—Пойдем на воздух,— осторожно поменяла я тему.— Дома очень душно.

Уилл с подозрением посмотрел на меня. Чтобы скрыться от рентгена его взгляда, я схватила чашку из-под кофе, отвернулась к раковине и стала намывать ее с таким остервенением, что чуть не разбила.

Уиллу легко давались долгие паузы. «Умер там, что ли?» — я не выдержала и обернулась. Дуглас подровнял кредиткой на стеклянном столе дорожку из белого порошка и втянул ее носом через свернутую в трубочку купюру. Зажмурился, зажав нос, и развалился на стуле. Открыв глаза он крякнул, блаженно улыбнулся и подмигнул мне. Ну, и как прикажете договариваться с этим наркоманом?

Я взяла пакет и направилась к двери. Уилл резко схватил меня за руку и усадил к себе на колени. Я подавила неприязненную дрожь. Видеть мой страх — слишком дорогое удовольствие для этого подонка.

—Погулять хочешь?— он стянул резинку, и его волосы тут же рассыпались по плечам.— Это можно. Сдуй дорожку, и я покажу тебе красоты, каких ты и во сне не видела.

—Давай без дорожки.— Мой голос дрогнул.— Я не люблю наркотики.

—Да брось! Немного, чтобы расслабиться.— Уилл приспустил халат с моего плеча и слегка прикусил кожу, наблюдая за реакцией. Я сидела, словно ничего не чувствую. В его глазах зажглись озорные огоньки, а зрачки расширились.— Давай, говорю! Под кокаином секс просто сумасшедший.

—Нет, дружок.

Я бросилась прочь, прижимая пакет с одеждой к груди. Уилл растерялся, видно, и я успела добежать до ванной. Но только я закрылась на защелку, как дверь затрещала под ударами.

—Открой немедленно, или я вышибу дверь!— донеслись сквозь грохот угрозы Дугласа.

Я обессилено рухнула на пол и больно ушибла колени. Страшно было до жути. Дрожащими руками я начала срывать этикетки с одежды и натягивать ее на себя. Мне хотелось усложнить Дугласу путь к телу. От нового гардероба, к сожалению, было мало толку.

—Папочка должен пообещать, что не будет пичкать малыша кокаином,— прокричала я, пытаясь унять сердцебиение, и трясущимися руками застегнула туфли. «Таким каблуком и прибить можно».— Мысль об оружии неожиданно придала мне уверенности.

Дуглас перестал ломиться.

—Открой дверь,— спокойно попросил он.— Я не трону тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его тон дал мне лучик надежды на выживание. Хватит на сегодня игры с огнем. Медленно я открыла защелку, и дверь тут же распахнулась.

—Хочешь поиграть? Я тоже не прочь,— с этими словами Уилл схватил меня за руку и потащил в комнату, где мы ночевали.

Смех, вызванный страхом, перешел в истерику. Ноги подворачивались на каблуках, а узкая юбка задиралась. Мучитель швырнул меня на кровать. Я змеей поползла на другой край, но Уилл легко подтянул меня к себе, ухватив за щиколотки. Одной рукой он держал меня за горло, а другой достал флакон с белым порошком и сыпанул мне в нос часть содержимого. Гадёныш зажал мне рот потной ладонью, и, как я ни крепилась, пришлось вдохнуть носом. Уилл собрал просыпанный порошок, втер его мне в десны и облизал пальцы. Я перестала сопротивляться, ожидая начала действия наркотика. А Дуглас нагло сделал дорожку прямо в декольте моего платья и смачно снюхал.

—А теперь гулять,— он встал и сгреб мое неподвижное тело в охапку.— Идём! Я покажу тебе океан!

Уилл понёс меня в ту часть дома, где я еще не была. Толкнув ногой дверь одной из комнат, он посадил меня на стол.

—Небольшая остановка,— объявил он, стягивая рубашку.

В висках стучали молоточки, а из-за лёгкости в теле я боялась взлететь и ухватилась за край стола. Уилл поднес стакан виски. В голове возник образ молотобойца с кувалдой. Я рассмеялась и выпила до дна. Лучше сдохнуть, но не терпеть извращённые ласки наглого подонка. С животной страстью Уилл впился в мои губы. Не уверена, но вряд ли я сопротивлялась. Совсем отключиться не получилось. Помню, плакала и хохотала, путая действительность с галлюцинациями. Не знаю, сколько прошло времени, но действие явно затянулось, судя по замысловатым часам на стене.

После «любовных утех» Уилл не торопясь выкурил сигарету и направился к раздвижным металлическим дверям. Набрав на пульте код, он жестом подозвал меня. От былой легкости не осталось и следа. Пошатываясь, я добрела до Уилла, и мы вошли в лифт. В голове били лопастями вертолеты. Я прислонилась к стене и съехала на пол.