Рождество каждый день - Милли Джонсон

– Красивый браслет, – заметил Робин, проведя пальцем по левому запястью Мэри. – Очень хорошо выполнен.

– А, это? – переспросила Мэри, скромно пожав плечами. Они с Чарли торгуют бриллиантами, и он считает, что ее маленький глупый браслет ручной работы достоин комментариев? – Это просто вещь, которую мне однажды подарил друг.

– Он тебе идет. Изящный, – сказал Робин. – Дай мне посмотреть.

Мэри подняла руку ближе к его глазам, чтобы он мог получше рассмотреть. Браслет состоял из голубого шнура, серебряных бусин и семи маленьких деревянных блоков, на каждом из которых была написана буква: «П.М.К.Т.Б.Н.Д.»

– По-уэльски это значает «Мэри»? – пошутил Робин.

Мэри улыбнулась.

– Это означает «Позвони Мне, Когда Тебе Будет Нужен Друг». Приятельница прислала мне его, когда умер мой отец. Она сказала, что это разрешение звонить ей, когда мне нужно будет поболтать, и если я буду носить его, то это будет напоминанием, что она рядом в любое время дня и ночи.

– Как мило и заботливо с ее стороны. Когда ты потеряла его, дорогая?

– Два года назад, – ответила Мэри. – Я очень часто ей звонила. У меня была моя семья, с которой я могла поговорить, но иногда мне помогало просто поделиться с кем-то другим, кто уже прошел через это. Я о потере близкого человека.

– Да, это именно то, что тебе нужно, – сказал Робин и улыбнулся ей в ответ.

– Удивительно, что он еще не упал с моего запястья.

– Нежное, но сильное. – Робин подозревал, что Мэри очень похожа на свой браслет. – Удивительно, как крепко держатся некоторые вещи, которые, по мнению других, сломаются при малейшем давлении. Как Чарли и я. Сколько было сплетен «это не продлится долго», когда мы стали парой. Все эти сучки довольно быстро вылезли на поверхность, скажу я тебе.

– Как долго вы с Чарли вместе? – спросила она.

– Слишком долго, черт его возьми, – сказал он, заставив ее рассмеяться. Было слишком очевидно, что он не это имел в виду. – Тридцать два года. Поженились три года назад. Мы были первыми гомосексуалистами, обвенчавшимися в нашей деревенской церкви. Это вызвало большой переполох. Там, где мы живем, очень старая Англия. Они все еще сжигали ведьм до прошлого года.

Мэри усмехнулась на это.

– Да, многие считали, что я охочусь за деньгами Чарли. Жиголо без сердца, ничтожный шофер, положивший глаз на золотого гуся. – Робин покачал головой с явным отвращением. – Нам было приятно доказать, что они ошибались.

– Тридцать два года – долгий срок, чтобы оставаться с кем-то, если ты его не любишь, – согласилась Мэри.

– Именно так. Но я все равно не решался принять его предложение руки и сердца даже после стольких лет.

– Что заставило тебя передумать?

– Чарли – очень милый человек, – сказал Робин, понимая, что не ответил на вопрос прямо. – Всегда добрый, искренний в своих чувствах, в своем времени, в своей мудрости. Твоя семья кажется очень милой, хотя ты сказала мне о них всего пару фраз.

– Мои мама и папа были хорошими людьми со своими ценностями. Они много работали и старались воспитывать нас правильно. И у папы всегда находились мудрые мысли для каждого из нас. Он называл их «книгой мудрости Роя Паджетта». Он говорил мне какую-нибудь жемчужину оттуда, которая помогала мне справиться с проблемой.

– О Боже, он напоминает мне Чарли, – рассмеялся Робин. – Тот иногда похож на чертова Далай-ламу своими высказываниями.

– Я росла в любви, мне повезло.

– Это хорошо.

– И мы никогда не боялись разговаривать друг с другом. Не все семьи так делают. Мама и папа были не из очень любящих семей, поэтому они знали, как важно произносить слова, и всегда говорили их нам.

Робин слегка пожал плечами:

– Иногда говорить слова труднее, чем должно быть.

– Джек… – начала Мэри, но тут же осеклась. Она не имела права сплетничать о нем. Даже перед тем, кто, возможно, никогда больше не вспомнит о них, когда снег сойдет, и они отправятся в путь.

– Продолжай, ты же говорила, – подтолкнул ее Робин, а затем прошептал: – Обещаю, то, что происходит на кухне, останется на кухне.

Мэри улыбнулась.

– Отец Джека Редж действительно любил его, и было видно, как он им гордится, но я не думаю, что он когда-либо говорил ему об этом.

– О, почему ты так думаешь?

– Джек всегда был таким целеустремленным, и я уверена, он просто хотел, чтобы отец обратил на него внимание. Даже сейчас, когда Реджа уже нет в живых, он как будто все еще пытается заставить отца признать его старания… – В ее голове прозвучал сигнал, что нужно замолчать. Она слишком много говорит, и Робин может счесть ее всезнайкой. – Конечно, я могу ошибаться, – сказала она, решив покончить с этой темой.

Офисные сплетни гласили, что когда жена Реджа ушла от него, он закрылся и больше не проявлял чувства или, по крайней мере, делал это так, будто не хотел показаться мягким и уязвимым, чтобы никто не смог его ранить.

– Но ты ведь знаешь, что не ошибаешься, не так ли? – сказал Робин. Мэри была проницательна не по годам, это он легко заметил.

Мэри вздохнула и вылила взбитые яйца на сковороду с маслом.

– Я просто думаю, что важно произносить слова, особенно тем людям, которые больше всего нуждаются в них.

– Ты действительно думаешь, что они так важны? – спросил Робин, заинтересовавшись. – Разве недостаточно показывать, а не рассказывать?

– Да, думаю. Мой папа не любил нежничать, но он мог сказать, что любит меня, а также показать мне – и это много значило. Я думаю, Джек мог бы быть немного проще к себе, если бы услышал добрые слова от Реджа. Он не остановится, пока не завоюет мир, но никогда не услышит то, за чем гонится.

Прозвучало еще одно внутреннее предупреждение. Она уже достаточно сказала о Джеке.

– Может, мне открыть пару банок сливовых помидоров?

– Давай, почему бы и нет.

Слова Мэри перевернулись в голове Робина так же уверенно, как сосиски на сковороде.

Пиршество на завтрак в канун Рождества Робина и Мэри, как назвал его Чарли, прошло на ура. Джек и Люк сдвинули столы вместе, чтобы получился один большой, и поставили вокруг него шесть стульев для всех присутствующих. На заднем плане радио Брайана в перерывах между своими бессвязными бреднями играло ряд песен из ушедшей эпохи, существовавшей задолго до наступления тысячелетия.

– Я не помню, когда в последний раз ел такое вкусное масло, к тому же на прекрасном толстом белом тосте, – заявил Чарли, радостно вытирая теплые капли с подбородка. – Когда Робин готовит тосты – всегда коричневые, – он соскабливает излишки. И он покупает этот маргарин, который должен снижать уровень холестерина.

– Доказано, что это продлевает жизнь, – наставительно сказал Робин.