Оберег от порочной любви - Лариса Соболева

Бывает, не ждешь, потому не готов к предложению, соответственно, дико теряешься. Так и вышло, она огорошила Брасова.

– Давай встретимся в... неформальной обстановке.

– В смысле? – пролепетал он, вытаращившись. – Что ты имеешь в виду под неформальной обстановкой?

– Гостиницу, – ничуть не смущаясь, сказала Тори. А ведь сделала, пардон, непристойное предложение. – Номер в гостинице.

Узел галстука сдавил горло, Брасов его потянул вниз, сглотнул комок и, не веря своему внезапному счастью, выговорил:

– Ты... это... серьезно?

– По-моему, за мной не ходит слава великой шутницы.

– Отомстить Робу хочешь?

– Не-а. Хочу оторваться раз в жизни. Ты неравнодушен ко мне со школьной скамьи, мне пора вознаградить тебя за постоянство. Да и сама хочу узнать, как это бывает, когда любят. Ты шокирован?

Герметичность Тори дала трещину, и Брасов, несмотря на цинизм, понял: капитулирует перед обстоятельствами, которые она оберегала ото всех без исключений. Роберт неисправим, ее самолюбие уязвлено, по-другому и не может быть, в принципе она проиграла, как и Брасов. Так почему бы не соединиться двум не очень счастливым людям хотя бы на один вечер?

– Шокирован? Не так чтобы очень... – через небольшую паузу ответил Брасов, а вторая его фраза была выстраданной, потому скорой: – Тогда сегодня, сейчас.

– Бросишь свою Зинулю? А последствия?

– Это мои трудности. – Он достал телефон и, глядя на нее в упор, сомневаясь в решимости Тори, спросил: – Я заказываю номер?

– Заказывай.

Женщины убрали стол в считаные минуты, распределив обязанности, чтоб никто не остался в барынях. Наташка не в состоянии мыть посуду, но хорохорилась, просила оставить все, как есть, мол, завтра у нее уроки во второй смене, да ее не слушали. Однако уехать отказалась наотрез, еле держась на ногах, провожала приятелей. Брасов не стал уговаривать ее поехать домой, не до того, подхватил под руку Зинулю и дотянул ее до машины. Она ни звука не проронила, а ведь он обошелся с ней грубо, причем при всех, наверное, разгон собралась устроить дома, ну, мечтать не вредно. Зина губы поджала, брови свела, угрожающе сопела – вот и отличный повод, впрочем, за поминальным столом она вела себя не лучшим образом. Открывая дверцу авто, Брасов прорычал ей в лицо:

– Долго будешь игнорировать меня, ставя в дурацкое положение? Я тебе что, тряпка, подкаблучник? Может, ты меня содержишь, поэтому возомнила о себе черт знает что? Тоже мне царица нашлась! Я тебе покажу, кто из нас хозяин. Игорь, заводи мотор.

– Не смей на меня орать при водителе! – огрызнулась Зина и не сдержалась, бросила оскорбление, как ей казалось, справедливое: – Свинья!

Ой, зря она это сделала, зря. Брасов затолкал ее в салон, наклонился, отдавая приказ Игорю:

– Вези ее домой. Не вздумай остановиться! Если захочет выйти, пусть на ходу выскакивает. А ты, дорогая, сходи завтра к врачу, пусть выпишет тебе таблетки от злости, я оплачу счет. Игорь, трогай! – И захлопнул дверцу.

Как же ослушаться? Чтоб Юрий Артемович выгнал? Водитель резко сорвал автомобиль с места, а Зина, заметил Брасов, что-то кричала, но кому – ему или Игорю? Не все ли равно?

Успокоился он мгновенно, вообще-то сильно и не затрачивался, вызвал такси и, ожидая машину, курил, прощаясь с теми, кто выходил из подъезда. Подъехала тачка, Брасов заглянул в салон и сказал:

– Ждем.

Тори появилась последней, собственно, таков был уговор, только Брасову все казалось, ею двигал внезапный порыв, достаточно десяти минут, чтоб решимость улетучилась. Но Тори шла к нему, а перед его глазами промелькнули последние полмесяца с повергающими в ужас непонятностями, вернувшими его в прошлое и заставившими пожалеть о многом. Может быть, осталось жить совсем немного (почему-то ударила такая мысль), и сейчас некто свыше смилостивился над ним, даря шанс, о котором он грезил наедине с самим собой.

Когда Тори подошла, он не посмел спросить: мол, не передумала? Кто знает, что услышал бы в ответ, поэтому Брасов молча и решительно открыл дверцу, тем самым приглашая ее. Тори села, значит, не передумала. С облегчением Брасов плюхнулся рядом, весело бросив таксисту:

– К гостинице «Орхидея».

Номер числился под названием «апартаменты». Большой двухкомнатный люкс со спальней, кроватью (одной, но огромной), разумеется, ванной, а первая комната – гостиная в домашнем стиле. Что такое «домашний стиль»? Прежде всего, ковер на полу! Правда, порядком утрамбованный клиентами. Помимо ковра, имелись кресла, столы разной величины, телик с DVD-проигрывателем, музыкальный центр, всевозможные шкафы, посуда, даже самовар. На столе перед креслами поставили фрукты в вазе, закуски на двух тарелках, конфеты в коробке и бутылку коньяка, хотя для этого случая больше подходит шампанское, но Тори сказала: коньяк.

Первый приступ счастья у Брасова схлынул, да и бравада Тори спряталась, видимо, сказалась непривычная обстановка. Усевшись на краешек кресла, она изучала интерьер. Да, предстояло сначала акклиматизироваться, освоиться – не только в номере, но и друг с другом, конечно. Брасову отводилась лидирующая роль, а опыт соблазнителя у него на нулевой отметке. Он налил в рюмки коньячку, чокнулись.

– Ну... – А за что пить? За ударный секс-час в ближайшее время? Брасов предложил тост на все случаи: – Будем?

– Угу, – поддержала Тори.

Выпили. Вот когда палочкой-выручалочкой является сигарета, она на некоторое время прекрасно заменяет болтовню, немного смягчает неловкость.

– Я сниму туфли? – спросила Тори.

– Конечно. А я пиджак?

Итак, часть одежды долой, глядишь, как-нибудь остальное скинут. Тори забралась с ногами в кресло, «лидер» стух: по-видимому, она намеривалась просидеть так всю ночь. Пауза. Натянутая пауза. Еще закурить, что ли?

– А давай еще по рюмочке? – вспомнила Тори.

Обрадовавшись, Брасов развел руками в стороны, мол, я только за, контакт проще наладить, когда тормозные центры блокированы алкоголем. Выпили, на этот раз закусили дольками лимона, Тори морщилась от кислятины, Брасов поедал лимон, будто ему безразлично, каков он на вкус. Однако леди раскраснелась, глаза ее заблестели, взяла конфетку.

– Юрка, скажи честно, ты изменял Зинке?

– Нет. Некогда было.

– Вот и я нет, – тяжко вздохнула она, словно на ее плечах лежали мешки с песком и ей трудно их тащить. – А возможностей было... Наливай.

– Ты потом вырубишься и заснешь.

– Ме-а, не засну. Нас с тобой не ценят, значит, разрешают нам пуститься во все тяжкие, а в жизни стоит все попробовать.

– Идем?

– Куда?

– Пробовать.

– А душ?

– Там, – указал Брасов. – Иди первая, в ванной должны быть халаты... то есть я видел. Махровые.