Ассасины. Средневековый орден тайных убийц - Бернард Льюис

Долгое правление Бузургумида закончилось в день его смерти 9 февраля 1138 года. Как изящно выразился Джувейни, «Бузургумид продолжал сидеть на троне Невежества и править царством Заблуждений до 26-го числа месяца Джумада I 532 года [9 февраля 1138 г.], когда был сокрушен под пятой Погибели, и Преисподняя разогрелась, приняв на растопку его бренное тело». Для изменившегося характера руководства исмаилитами важно, что его преемником без проблем стал его сын Мухаммед, которого он назвал своим наследником всего за три дня до своей кончины. Когда Бузургумид умер, пишет летописец-исмаилит, «их враги возрадовались и стали дерзкими», но вскоре поняли, что их надежды напрасны.

Первой жертвой в годы правления нового владыки стал еще один Аббасид – бывший халиф аль-Рашид, сын и преемник убитого аль-Мустаршида. Как и его отец, он оказался втянутым в распри сельджуков и был торжественно низложен собранием судей и правоведов, созванным султаном. Тогда аль-Рашид уехал из Ирака в Персию, чтобы присоединиться к своим союзникам, и находился в Исфахане, восстанавливаясь после болезни, когда его нашли ассасины 5 или 6 июня 1138 года. Убийцы были жителями Хорасана, находившимися у него на службе. Смерть халифа снова радостно праздновали в Аламуте целую неделю как первую «победу» нового правителя.

Почетная роль правления Мухаммеда фигурирует во всех четырнадцати убийствах. Кроме халифа, самой именитой жертвой был сельджукский султан Дауд, убитый четырьмя сирийскими ассасинами в Тебризе в 1143 году. Утверждали, будто убийц подослал Занги, правитель Мосула, который расширял свои владения в Сирии и опасался, что могут прислать Дауда ему на смену. Безусловно, любопытно, что убийство в Северо-Западной Персии могло быть подготовлено в Сирии, а не в близлежащем Аламуте. Среди других жертв оказались: эмир при дворе Санджара и один из его приближенных, князь из рода хорезмшахов, местные правители в Грузии и Мазендеране, визирь и несколько кади в Кухистане, Тифлисе и Хамадане, которые санкционировали или подстрекали к убийству исмаилитов.

Это был скудный улов по сравнению с временами Хасан-и Саббаха, который отражает растущую озабоченность исмаилитов местными и территориальными проблемами. В летописи исмаилитов они занимают почетное место. Великие дела империи почти не упоминаются; вместо них есть обстоятельные рассказы о местных конфликтах с соседними правителями, украшенные перечнями захваченных трофеев: коров, овец, ослов и другой добычи. Исмаилиты не просто удержали свое в ряде набегов и ответных набегов между Рудбаром и Казвином; в 1143 году они отразили нападение султана Махмуда на Аламут. Они сумели заполучить или построить новые крепости в Прикаспийском регионе. Сообщается даже, что они распространили свою деятельность на два новых региона – Грузию, на которую совершали налеты и вели свою пропаганду, и современный Афганистан, куда тамошний правитель, руководствуясь своими собственными соображениями, пригласил их миссию. После смерти этого правителя в 1161 году и миссионеры, и новообращенные были казнены его преемником.

У исмаилитов были два особенно упорных врага – правитель Мазендерана и Аббас, сельджукский правитель Рея, который организовал массовую резню исмаилитов в этом городе и нападал на их территории. Про обоих говорят, что они возвели башни из черепов

исмаилитов. В 1146 или 1147 году Аббас был убит султаном Масудом во время его посещения Багдада «по знаку, – как пишет летописец-исмаилит, – султана Санджара». Его голова была отправлена в Хорасан. Есть некоторые указания, что султан Санджар и исмаилиты были «на одной стороне», хотя в другое время они вступали в конфликт, например, когда Санджар поддержал попытку возродить суннитскую веру в одном из центров исмаилитов в Кухистане. Там, как и в других местах, связанные с этим вопросы носят местный и территориальный характер. Следует отметить, что в других исмаилитских замках и феодальных владениях, помимо Аламута, руководящий пост передавался от отца к сыну, и зачастую конфликты, в которых участвовали исмаилиты, были чисто династического свойства.

Казалось, из исмаилизма ушел весь пыл. Находясь в фактическом тупике, при молчаливом взаимном принятии друг друга исмаилитскими княжествами и суннитскими монархиями масштабная борьба с целью свержения старого порядка и установления нового тысячелетия именем скрытого имама выродилась в пограничные распри и налеты с угоном скота. Замки-цитадели, изначально предназначенные быть острием большого наступления на суннитскую империю, превратились в столицы местных сектантских династий, характерных для истории ислама. У исмаилитов был даже свой монетный двор, где они чеканили собственные монеты. Да, фидаи по-прежнему совершали убийства, но в этом для них не было ничего необычного, и в любом случае этого едва ли было достаточно, чтобы зажечь надежды правоверных.

Среди них все же были такие, которые оглядывались на славные времена Хасан-и Саббаха – самоотверженность и авантюрность его борьбы на начальном этапе и веру, которая вдохновляла исмаилитов. Они нашли лидера в лице Хасана – сына и очевидного наследника владыки Аламута Мухаммеда. У него рано зародился интерес. «Когда он едва приблизился к благоразумному возрасту, у него появилось желание изучать и исследовать учения Хасан-и Саббаха и своих предков. Благодаря своему красноречию он завоевал сердца большей части народа. Так как теперь его отец проигрывал ему в этом искусстве, Хасан. выглядел великим ученым рядом с ним, и поэтому. простолюдины пошли за ним. А так как они не слышали такие речи от его отца, то начали думать, что это имам, появление которого было обещано им Хасан-и Саббахом. Преданность людей ему усилилась, и они поспешили стать его последователями и пошли, как за вождем».

Мухаммеду это совсем не понравилось. Будучи консервативным исмаилитом, он был «несгибаем в своем следовании принципам, заложенным его отцом и Хасан-и Саббахом в отношении ведения пропаганды от имени имама и внешнего соблюдения мусульманских обычаев. И он счел поведение сына не соответствующим этим принципам. Поэтому резко осудил его и, собрав людей, сказал так: „Хасан – мой сын, и я не имам, а один из его даи. Всякий, кто слушает моего сына и верит его словам, – неверный и атеист“. И на этом основании он наказал некоторых из тех, кто поверил в его сына как в имама, применив всевозможные пытки и муки; а в другом случае приказал казнить в Аламуте 250 человек, а затем взвалить и привязать их трупы на спины других 250 осужденных по аналогичному обвинению и изгнал их из замка. И так они лишились мужества и были подавлены». Хасан выждал какое-то время и сумел развеять подозрения своего отца. После смерти Мухаммеда в 1162 году он без проблем стал его преемником. Тогда ему было тридцать пять лет.

Сначала правление Хасана не было богато событиями и было отмечено лишь некоторым послаблением строгого соблюдения священного закона, которое раньше царило в Аламуте. А через два с половиной года после своего вступления на престол, в середине месяца поста Рамадана, он провозгласил тысячелетие.

Рассказы исмаилитов о том, что произошло, сохранились в более поздней литературе этой секты и – в несколько измененной форме – в персидских хрониках, написанных уже после падения Аламута. В них говорится о любопытных вещах. На 17-й день месяца Рамадана 559 года [8 августа 1164 г.] под влиянием Девы, когда Солнце было в Раке, Хасан приказал построить кафедру во дворе замка Аламут, обращенную на запад, и поставить четыре огромных знамени четырех цветов – белого, красного, желтого и зеленого по ее четырем углам. Люди из разных регионов, которых он ранее созвал в Аламут, собрались во дворе замка: те, которые с востока, – справа, те, которые с запада, – слева, те, что с севера – Рудбара и Дайлама, – спереди лицом к кафедре. Так как кафедра была обращена на запад, собравшиеся повернулись спиной к Мекке. «Затем, – говорится в трактате исмаилитов, – ближе к полудню Владыка [Хасан] в белых одеждах и белом тюрбане вышел из замка, приблизился к кафедре с правой стороны и легко поднялся на нее. Три раза он произнес приветствия: сначала дайламитам, потом тем, кто стоял справа, а далее тем, кто был слева. На мгновение он сел, а потом снова поднялся и, держа в руках меч, заговорил громким голосом». Обращаясь к «обитателям миров, jinn, людям и ангелам», он объявил, что ему пришло послание от скрывающегося имама с новыми руководящими указаниями. «Имам наш прислал вам свое благословение и сострадание и назвал вас своими избранными слугами. Он освобождает вас от бремени предписаний священного закона и ведет вас к возрождению». В добавление к сказанному имам назвал Хасана, сына Мухаммеда, сына Бузургумида, «нашим наместником, даи и защитником. Наша паства должна повиноваться и следовать за ним как в религиозных, так и светских вопросах, признавать его распоряжения как обязательные и помнить, что его слово – это наше слово». Когда Хасан закончил свое обращение, то сошел с кафедры и два раза простерся на земле с праздничной молитвой. Затем были накрыты столы, и он пригласил всех прервать свой пост, присоединиться к праздничному столу и веселиться. Были отправлены гонцы на запад и восток с радостной вестью. В Кухистане глава крепости Муминабад повторил церемонию, состоявшуюся в Аламуте, и провозгласил себя наместником Хасана с кафедры, повернутой не в нужную сторону. «И в тот день, когда были обнародованы эти позорные вещи и провозглашены эти беды в этом гнезде еретиков Муминабаде, все веселились и открыто пили вино на ступенях этой кафедры и вокруг нее». В Сирии тоже была получена эта весть, и правоверные праздновали конец закона.