Фейбл - Эдриенн Янг

– Я не думаю, что у тебя осталось достаточно денег, чтобы заплатить какому-нибудь еще торговцу за проезд. Так что, если ты не хочешь, чтобы тебя завтра оставили на этом причале, ты останешься на борту.

Он протиснулся мимо меня, я схватила его за рукав, оттаскивая назад. Уэст подскочил, как ужаленный, глядя на мою руку, которой я держала его за предплечье.

– Что там внизу? – спросила я. Мне было все равно, в какие неприятности вляпалась «Мэриголд», но если они могли помешать мне добраться до Сероса, то это была и моя проблема.

Уэст стиснул зубы, и его челюсть задвигалась под его загоревшей кожей.

– Сойдешь с корабля и больше не попадешь на него, – повторил он.

Уэст вырвался из моей хватки, разделив нас холодным воздухом, и я наконец смогла сделать вдох, ощущая на языке вкус его запаха. Уэст натянул фуражку на свои непослушные золотистые волосы, прежде чем спуститься, и я наблюдала, как он сунул несколько монет в руки тем двум мужчинам на причале. Вероятно, чтобы следить за кораблем. Или за мной. Может быть, и то, и другое. Команда не покинула бы «Мэриголд», оставив ее без присмотра.

Уэст не оглядывался, следуя за остальными, которые шли колонной по выгоревшим на солнце деревянным доскам, направляясь по причалу в деревню. Я наблюдала за ними, вцепившись в бортовые ограждения так сильно, что казалось, будто мои кости вот-вот треснут. Мне нужно было превратить свои шесть медяков по крайней мере до того, как мы покинем Дерн, и если я не сойду на берег, у меня не будет возможности это сделать.

Я выругалась, все еще ощущая запах Уэста.

Что ж, мне придется рисковать.

У меня оставался еще час или два до наступления темноты, и этого времени было предостаточно.

Уэст был либо глуп, когда оставил меня на своем корабле одну, либо у него не было выбора. Судя по напряжению, которое охватило команду «Мэриголд», когда мы вошли в гавань, я предполагала, что чем бы Уэст ни занимался в Дерне, для этого ему нужна была вся команда, и он не хотел, чтобы ныряльщица с Джевала стала свидетелем их дел.

Я взобралась на грот-мачту и наблюдала, как они впятером пробираются по узким улочкам деревушки, идя гуськом: Остер впереди, а Уэст в самом хвосте. Они направлялись в таверну, туда, где три наклонные трубы поднимались из длинного прямоугольного здания, которое также служило гостиницей.

Обычно это была первая остановка для торговцев, зашедших в порт, и даже будучи ребенком, я знала, что происходило за этими дверями. Я достаточно насмотрелась на то, как команда моего отца исчезала в тавернах с кошельками, полными монет, и уходила с пустыми. На корабле были строго запрещены только две вещи, потому что и то, и другое могло погубить тебя или твоих товарищей: любовь и пьянство. Только на суше можно было найти кого-нибудь, кто мог согреть твою постель или залить бутылку ржаного виски себе в глотку.

Яркий свет от очага пролился на улицу, когда дверь открылась и команда исчезла внутри заведения. Долгий вздох с шипением сорвался с моих губ, когда я откинула волосы с лица, составляя план действий. Команда, вероятно, останется на берегу до утра, дожидаясь, когда откроется торговый дом, а это означало, что у меня было в запасе добрых десять часов, чтобы попасть в Дерн и вернуться на борт незамеченной.

Я спустилась на палубу, нащупывая босыми ногами каждую холодную ступеньку. Как только наступит ночь, я проскользну в деревню и сделаю все, что мне нужно. До темноты я воспользуюсь своим временем, чтобы выяснить, что творится на борту «Мэриголд». Я надеялась, что в итоге найду что-то еще более могущественное, чем деньги. В Узком проливе не было валюты более ценной, чем информация.

Я спустилась по ступенькам в коридор и остановилась перед дверью грузового отсека, снимая с пояса самую маленькую из своих железных отмычек. Замок легко открылся, и, толкнув дверь, я низко пригнулась под стропилами, держа перед собой фонарь.

Слова Хэмиша эхом прозвучали в моей голове.

Как только ты дотронешься хоть пальцем до чего-нибудь, что тебе не принадлежит на этом корабле, я об этом сразу же узнаю.

Что ж, мне придется рискнуть.

Лишь несколько лучей заходящего солнца проникали в трюм с верхней палубы, освещая ящики и цилиндрические бочки, выстроенные вдоль стен. Отсек был забит ими под завязку, и на каждом ящике и бочке стояли тисненые печати известных мне портов, которые были разбросаны вдоль входов в Узкий пролив. Судя по наполняемости трюма, дела у «Мэриголд» шли неплохо. И с учетом того, что делить выручку нужно было всего на пять кошельков, каждый член команды должен был иметь неплохой доход.

Что было мне менее понятно, так это то, как они смогли наладить торговлю в таком огромном количестве портов, являясь новой командой, при этом еще и такой юной. На корабле не было ни одного члена экипажа, который был бы намного старше меня. Не было ничего необычного в том, чтобы в команде торгового судна были вчерашние подростки, но странным было то, что среди них не было ни одного опытного моряка.

Сети и мотки недавно сделанной веревки лежали рядом с аккуратно сложенными отрезами ткани и корзинами с зелеными помидорами. Однако на корабле всегда были товары, которые не попадали в отчеты казначея и которые могли быть проверены в любой момент. Я поняла это еще ребенком, когда изучала груз на «Жаворонке».

Я развернулась по кругу, внимательно изучая сложенные вокруг меня товары. На каждом корабле были свои тайники, и этот ничем не отличался от остальных.

За исключением того, что все-таки отличался.

Что-то с «Мэриголд» и ее командой было не так. Я догадалась, что стало с ныряльщиком судна, но почему на корабле, которому требовалось минимум двенадцать членов экипажа, их было всего пять? Что Уэст делал на коралловых островах и что, черт возьми, их всех так встревожило?

Я повесила фонарь на крюк и приподнялась на цыпочках, просунув руки в пазы балок над головой. Мои пальцы исследовали каждый сантиметр длины корпуса, двигаясь медленно, пока не наткнулись на гладкое, прохладное стекло бутылки, зажатой между деревянными досками. Я высвободила ее и поднесла к свету. Янтарная жидкость казалась зеленой из-за синего стекла. Я откупорила бутылку и принюхалась.

Виски.

По моему лицу расплылась ухмылка, растягивая порез на губе, и я откинула голову назад, сделав большой глоток. Виски обжег мне горло, и я закашлялась, проглотив напиток с зажмуренными глазами.

Сотни воспоминаний, подобно свечам, вспыхнули в моей голове, когда резкий, сладкий запах ржи ударил мне в нос, я тут же закупорила бутылку, убирая ее обратно в тайник, как будто видения могли исчезнуть вместе с ней.

Я присела на корточки и проверила доски в стенах, затем достала нож из-за пояса и постучала его концом по каждой дощечке. Одна из них поддалась и выпала, и я сунула руку внутрь, нащупав затянутый льняной мешочек. Бледно-желтые драгоценные камни высыпались мне в ладонь, и я поднесла руку в сторону тусклого света. На первый взгляд камни были похожи на цитрин. Однако моя мать научила меня быть более внимательной. Грани, которые слабо отражали свет, выдавали истинную природу камня – желтый полевой шпат.