Реки Лондона - Бен Ааронович

— Неплохая мысль. Но только на комедию.

Рассел-сквер находится в километре от Ковент-Гардена, по другую сторону от Британского музея. По словам Найтингейла, в начале прошлого века это место было культурным центром, оплотом литературы и философии. У меня же оно ассоциируется исключительно с фильмом ужасов про каннибалов, живущих в метро.

Мне надо было на южную сторону площади. Там сохранился ряд старых георгианских особняков, каждый высотой в пять этажей, считая мансарды. За красивыми коваными оградами виднелись крутые ступеньки, ведущие в цокольные этажи. Я нашел нужный дом. Лестница, поднимающаяся к двойным дверям красного дерева с латунными ручками, была значительно выше, чем у соседних домов. Над притолокой были вырезаны слова: SCIENTIA POTESTAS EST.[10]

Снятие Протестов? Или, может, Специи для Теста? Или Селекция Патиссонов? Неужели я ненароком попал в подпольную контору, занимающуюся незаконными генетическими экспериментами над растениями?

Сгрузив рюкзак и оба чемодана на площадку перед дверью, я нажал на кнопку звонка. Однако звука не последовало — очевидно, его заглушили толстые двери. Через миг они распахнулись, словно сами собой. Может, причиной был уличный шум, но я не услышал ни щелчка, ни какого-либо другого звука. Тоби, заскулив, прижался к моим ногам.

— Это совсем не страшно, — проговорил я. — Ни капельки.

С этими словами я перешагнул порог, таща за собой чемоданы.

За дверью обнаружился вестибюль с полом из мозаичной плитки в романском стиле. В вестибюле была кабина со стенами из стекла и дерева. Она ничем не напоминала билетную кассу, но при виде нее как-то сразу становилось понятно, что есть прихожая и есть остальная часть дома. И, если хочешь попасть в этот дом, надо сперва получить разрешение. В любом случае это место уж точно не могло быть личным особняком Найтингейла. Дальше, за кабиной, между двух неоклассических колонн стояла мраморная статуя человека в университетской мантии и панталонах. В одной руке он держал некий увесистый том, в другой — секстант. На его квадратном лице была запечатлена неукротимая жажда знаний. Я понял, кто это, еще до того, как прочел табличку, гласившую:

Природа жизни и ее закон сокрыты были во мгле,

Но Бог сказал: «Да будет Ньютон», — и свет настал на земле.

Возле статуи меня ждал Найтингейл.

— Добро пожаловать в «Безумие» — официальную штаб-квартиру английской магии начиная с 1775 года, — сказал он.

— А Исаак Ньютон — ваш святой-покровитель?

Найтингейл усмехнулся.

— Он основатель нашего сообщества, и он же первый систематизировал практическую магию.

— А мне в школе говорили, что это человек, который создал современную науку.

— Он сделал и то и другое, — сказал Найтингейл. — Такова природа истинного гения.

Открыв дверь, он провел меня в прямоугольный атриум, занимавший центральную часть здания. Над моей головой в два ряда располагались балконы, а вместо крыши был огромный стеклянно-металлический купол в викторианском стиле. Когти Тоби зацокали по полированному мраморному полу кремового цвета. Царила полная тишина, и, несмотря на идеальную чистоту и порядок, я четко ощущал здесь некое запустение.

— Там большая столовая — мы ею больше не пользуемся, — комната для отдыха и курительная. Их мы тоже уже не используем, — говорил Найтингейл, указывая на ряд дверей в стене атриума. — А там — он показал на двери с другой стороны — находятся общая библиотека и лекторий. Внизу кухни, кладовые и винный погреб. Черная лестница — там, впереди. За задней дверью — каретный сарай и конюшни.

— А сколько человек здесь живет? — спросил я.

— Только мы. И еще Молли.

Тоби внезапно припал к полу у моих ног и зарычал — громко, угрожающе, как настоящий охотник за крысами. Глянув вперед, я увидел, что к нам, словно скользя над зеркально гладким мрамором, приближается женщина. Тоненькая, стройная, она была одета как горничная времен короля Эдуарда — в белую блузку и длинную черную юбку, поверх которой был повязан крахмальный передник. Но лицо ее — узкое, худое, с черными миндалевидными глазами — почему-то диссонировало с костюмом. Длинные распущенные волосы черным водопадом ниспадали из-под чепца до самой талии. Едва завидев эту женщину, я тут же ощутил, как по коже побежали мурашки, и не только оттого, что пересмотрел в свое время японских ужастиков.

— Это Молли, — проговорил Найтингейл. — Она здесь присматривает.

— За чем присматривает?

— За всем, что требует присмотра, — объяснил Найтингейл.

Опустив глаза, Молли неловко, едва заметно присела — видимо, это был реверанс. Тоби снова заворчал, и Молли вдруг огрызнулась в ответ, вздернув верхнюю губу и обнажив неприятно острые зубы.

— Молли, — строго проговорил Найтингейл.

Скромно прикрыв рот ладонью, Молли развернулась и заскользила прочь, в ту же сторону, откуда явилась. Глядя ей вслед, Тоби коротко рыкнул, хотя обмануть этим он мог только себя самого.

— А она… — начал было я.

— Незаменима, — безапелляционно заявил Найтингейл.

Перед тем как подняться наверх, мы подошли к нише в северной стене. Там, на постаменте, словно статуя домашнего бога, стоял закрытый музейный стеллаж. Внутри лежала книга в кожаном переплете, раскрытая на титульной странице. Слегка наклонившись, я прочел: «Philosophiae Naturalis Principia. Artes Magicis, Authore: I.S. Newton».

— Стало быть, не удовлетворившись запуском мировой научной революции, наш друг Исаак решил изобрести магию? — спросил я.

— Не совсем, — поправил меня Найтингейл. — Он не изобрел магию, а лишь систематизировал ее основные принципы, как-то ее упорядочил.

— Итак, магия и наука, — резюмировал я. — Может, это еще не все?

— Да, еще он провел реформу Монетного двора и спас страну от разорения.

Мы очутились перед двумя лестницами — несомненно, центральными. Поднимаясь по восточной, мы добрались до одного из украшенных колоннами балконов. Здесь было много деревянных панелей и мебели, скрытой чехлами от пыли. Еще два пролета — и мы вышли в коридор на третьем этаже с длинным рядом тяжелых дубовых дверей. Найтингейл открыл одну из них, похоже, наугад и жестом пригласил меня войти.

— Это ваша комната, — проговорил он.

Она была вдвое больше моей комнаты в общаге. С правильно выдержанными пропорциями и высоким потолком. В одном углу стояла латунная двуспальная кровать, в другом — огромный платяной шкаф, как в «Хрониках Нарнии». Между ними был письменный стол, и свет равномерно падал на него из двух подъемных окон. Две стены полностью скрывались под книжными полками. Все они были пусты, только на одной стояли книги. При дальнейшем ознакомлении выяснилось, что это полная «Британская энциклопедия» 1913 года, первое издание «Дивного нового мира» в потертом переплете, а также Библия.