Реки Лондона - Бен Ааронович

— Итак, сначала нам необходимо наполнить раковину, сказал Найтингейл и открыл один из кранов, выполненный в виде длинной лебединой шеи. Послышался отдаленный перестук, лебединая шея затряслась. Внутри забулькало, и наконец кран выплюнул некоторое количество бурой жидкости.

Мы попятились.

— Когда этой комнатой пользовались последний раз? — поинтересовался я.

Перестук становился все быстрее и громче, и затем из крана наконец хлынула вода — сначала грязно-рыжая. Но через некоторое время она очистилась и стала прозрачной. Найтингейл заткнул сток и подождал, пока раковина наполнится на три четверти.

— Когда отрабатываешь эти чары, — пояснил он, — необходимо всегда иметь рядом резервуар с водой. Такова техника безопасности.

— Мы наколдуем огонь?

— Огонь появится, только если вы сделаете что-то неправильно, — сказал Найтингейл. — Я буду показывать, а вы должны предельно сосредоточиться — как тогда, при поиске вестигий. Понимаете?

— При поиске вестигий, — повторил я. — Понял.

Найтингейл протянул руку ладонью вверх и сжал пальцы в кулак.

— Следите за моей рукой, — сказал он и медленно разжал пальцы. И я вдруг увидел в нескольких сантиметрах над его ладонью шарик света. Достаточно яркий, однако на него можно было смотреть, не щурясь и не мигая.

Найтингейл снова сжал пальцы, и шарик исчез.

— Еще?

Думаю, до этого момента я все-таки рассчитывал на рациональное объяснение. Но когда я увидел, с какой легкостью Найтингейл создал волшебный световой шар, я понял, что рациональное объяснение — вот оно: магия действует. Вопрос был в другом: по какому принципу?

— Еще, — попросил я.

Он раскрыл ладонь, и я снова увидел магический свет. Его источник был размером с мячик для гольфа, а гладкой, мягко сияющей поверхностью напоминал жемчужину. Я чуть подался вперед, чтобы рассмотреть получше, но так и не понял, исходит ли это сияние изнутри шара или же светится сама поверхность.

Найтингейл сжал кулак.

— Осторожнее, — предупредил он, — не хочу, чтобы вы повредили глаза.

Я моргнул, перед глазами тут же поплыли фиолетовые пятна. Наставник был прав — я засмотрелся, купившись на обманчиво мягкий свет. Пришлось промыть глаза над раковиной.

— Готовы продолжать? — спросил Найтингейл. — Тогда попытайтесь сосредоточиться на ощущении, как я, и обязательно что-то почувствуете.

— Что-то? — переспросил я.

— Магия подобна музыке, — пояснил Найтингейл. — Каждый воспринимает ее по-своему, как по-своему слышит музыку. Мы используем термин «форма» — немногим лучше, чем «что-то», верно?

— А можно мне закрыть глаза? — спросил я.

— Безусловно.

«Что-то» я определенно ощутил. Как будто щелчок в сам момент возникновения шара. Мы повторили это упражнение несколько раз, пока я не удостоверился, что мне не кажется. Найтингейл спросил, есть ли у меня вопросы. Я спросил, как называются эти чары.

— В разговорной речи они носят название «магический шар».

— А можете сделать то же самое под водой? — спросил я.

Найтингейл опустил руку в раковину. Положение получилось не слишком удобное, однако он без всяких видимых усилий снова создал магический шар.

— Значит, окисление здесь ни при чем, — заключил я.

— Сосредоточьтесь, — велел Найтингейл. — Наука потом, сначала магия.

— Я бы сосредоточился, но на чем именно?

— Через минуту, — сказал Найтингейл, — я попрошу вас протянуть руку ладонью вверх, как я показывал. Как только раскроете ладонь, попытайтесь мысленно создать образ, который соответствует вашему ощущению в момент, когда я создавал магический шар. Представьте, что это ключ, который вы вставите в замок, чтобы открыть дверь. Поняли?

— Ладонь, — повторил я, — образ, ключ, замок, дверь.

— Верно, — сказал Найтингейл. — Начинайте.

Глубоко вздохнув, я вытянул руку ладонью вперед и разжал пальцы. Ничего не произошло. Найтингейл не стал смеяться, но от этого было не легче. Я вздохнул еще раз, попытался вызвать этот самый «образ» в сознании и снова раскрыл ладонь.

— Давайте еще раз покажу, — предложил Найтингейл, — потом попробуете повторить.

Он снова создал магический шарик, но на этот раз некая неясная «форма» возникла у меня в голове — так мы слышим музыку, случайно донесшуюся из проезжающей машины.

Мы повторили это еще несколько раз, пока я не начал четко воспринимать «форму». Но все равно воссоздать ее в голове никак не получалось. Найтингейлу, похоже, было знакомо это состояние, ибо он четко определил, на какой стадии я нахожусь.

— Работайте над этим в течение двух часов, — велел он. — Потом прервемся на обед, а затем тренируйтесь еще два часа. Вечером можете быть свободны.

— Только над этим? — спросил я. — А древние языки, а теория магии?

— Это только первый шаг, — сказал Найтингейл. — Если не овладеете этой практикой, все остальное будет нецелесообразно.

— Значит, это такой экзамен?

— В этом суть ученичества, — ответил Найтингейл. — Научитесь воссоздавать форму — и я обещаю, вы будете еще много чего изучать: латынь, греческий язык, технический немецкий. Это не считая беготни, которая вам предстоит в связи со всеми случаями, которые я расследую.

— Отлично, — заявил я. — Этот стимул мне нравится.

Найтингейл рассмеялся и вышел, оставив меня тренироваться.

Есть вещи, которые совершенно не хочется делать, десять минут как встав с кровати и еще толком не проснувшись. В их число, безусловно, входит сумасшедшая гонка по Грейт-Вест-роуд. Даже в три часа ночи, когда ты мчишься с включенной сиреной, а на дорогах пусто — то есть пусто по лондонским меркам. Вцепившись в ременную ручку на двери, я старался не думать о таких прискорбных недостатках шикарного раритетного «Ягуара», как отсутствие современной подушки безопасности и зоны смятия кузова.

— Вы включили рацию? — спросил Найтингейл.

Вот современная радиоустановка здесь почему-то была. И Найтингейл, нисколько не смущаясь, сообщил мне, что не умеет ею пользоваться. Мне удалось ее включить, но тут внезапно пришлось отвлечься — Найтингейл вырулил на развязку «Хогарт» с такой скоростью, что я треснулся головой о стекло. Выждав, когда будет относительно прямой участок дороги, я вышел на частоту округа Ричмонд — именно там, по словам Найтингейла, требовалась наша помощь. Мы услышали самый хвост рапорта. Судя по слегка сдавленному тону, подававший этот рапорт очень старался скрыть свою панику. Речь шла о каких-то гусях.

— Танго Виски-1 — Танго Виски-3, повторите.

ТВ-1 — это, должно быть, дежурный инспектор в Ричмондском участке, а ТВ-3 — одна из групп быстрого реагирования, приписанных к данному участку.