Как мы не стали бандой - Глеб Черкасов

— К тебе, терпила, вопросов пока нет.

На сборы дали неделю. Макс в один день собрал чемодан и уехал к какой-то подруге со словами «брат, я все возмещу». В глаза он все так же не смотрел.

Собирая вещи, Дима вспомнил, как старший брат первый раз втравил его в авантюру, еще там в Северянке.

Максим отвел брата, Антона и Петю за несколько километров от дачного поселка на колхозное клубничное поле, выдал пакетики и велел набирать в них ягоды. Когда они вернулись в Северянку, Максим забрал клубнику, куда-то ушел, вернулся крайне довольный и тут же угостил ребят лимонадом, велев ничего не говорить взрослым. Через день они повторили операцию. Довольный Макс пообещал отвести их после следующего набега в кино на «Пиратов XX века», обещав и билеты добыть, и провести в сам кинотеатр — фильм-то был «детям до шестнадцати».

Ребята уже шли обратно и предвкушали как минимум угощение, но вдруг Антона, как самого большого, схватил за плечо какой-то голый по пояс человек. Он тяжело дышал, как будто после долгого бега, и потому Антону удалось вырваться, но тут же, на беду, он споткнулся о камень. Петя поспешил на помощь с воем прыгающему на одной ноге другу и тут же забрал у него пакетик с клубникой.

Отдышавшийся бегун взял Петю за плечи и тряхнул со словами: «Что же ты, такой маленький, а уже воруешь». Кислицын немедленно пнул обидчика в голень и тут же упал на землю от увесистого подзатыльника. На голого человека бросился Дима — Максим куда-то делся, — но тут же улетел в кусты — полуголый оказался мастером на подзатыльники. Тогда в атаку пошел Антон, но ему сражаться не пришлось. Битва происходила наискосок от дачи Кислицыных. Отец Пети, мирно выпивавший с товарищами по работе, с удивлением наблюдал за тем, как сына и его друзей бьет какой-то дурак. Полуголого повалили на землю, немного попинали и строго спросили, что ему надо от детей. В пыли, оказывается, валялся сторож колхозного клубничного поля, несколько дней наблюдавший за тем, как охраняемый объект грабят какие-то малолетки. Сторожу дали подняться и прогнали, а Петин отец и подоспевшая мать Антона, прихватив детей за уши, пошли разбираться. Дима шел за ними. Макса не было.

Теперь помощи ждать было не от кого.

Дима свое барахло отвез к бабе Вере: собирать особо было нечего, новую мебель они так и не купили, старые шкафы и стулья ждала помойка. Оставалось только порадоватся, что у Макса была аллергия на шерсть животных и они так и не завели собаку.

Куда бы ее теперь?

Диме и самому жить было негде.

Год назад к бабушке откуда-то приехала троюродная сестра, через неделю ее разбил паралич, а наверняка имевшиеся родственники забирать больную не спешили. Третий человек в ту же квартиру бы не влез.

Хоть прописаться удалось. Бабушка изнывала от злобы и на себя, и на внуков, особенно на Макса:

— Ничего бы с ним не сделали, небось, посидел бы на цепи да освободился бы. Что ж ты, глупыш такой, что ж на тебе все воду возят.

Ремонт в Столешниковом подходил к концу. Виталий Иванович предупредил, что уезжает в командировку и велел докупать материалы на свои, потом отдаст. К назначенному дню уложились, но хозяин хаты не появился. Дима был не против, жил себе да жил. Бригада тоже болталась в ожидании расчета, старый телевизор исправно показывал чемпионат мира по футболу. На еду немного подшабашивали в соседних домах.

На четвертый день Викторыч ушел за покупками, вернулся бледный, без еды, зато с газетой «Коммерсантъ». На первой полосе была фотография хозяина хаты с подписью: «Известный финансист скрылся от следствия за границей».

Через неделю ожидания новостей в отремонтированную квартиру приехал человек с охраной и предъявил документы.

Викторыч спросил про деньги и показал на двери из диковинного индонезийского дерева, купленные на свои под обещание компенсации.

Новый хозяин как-то говенно засмеялся:

— Я вам что-то обещал, нет? Так, собрали барахло и слились на третьей космической, а то я по-другому поговорю, закрою к херовой матери лет на пять. Сколько нужно на сборы?

— День, — сказал Викторыч, — тут мелочи всякие доделать, утром уйдем.

— Приеду посмотрю, чтобы ничего не украли, — процедил сквозь зубы хозяйчик. — И запомните, я не бандос, я на государство работаю.

— Деньги есть? — спросил Викторыч, когда Косиевский — так звали муделя — свалил. — Совсем немного нужно.

Из магазина прораб вернулся с пакетом яиц. Каждое из них он проколол иголкой. Пакет исправно пролежал несколько часов на залитом солнцем подоконнике. Потом строители сняли в ванной несколько плиток, заложили яйца в кладки, вернули плитку на место. Около вентиляционной шахты Викторыч лично пристроил пустую бутылку.

— А это зачем? — спросил Дима.

— Выть будет, он по ночам просыпаться станет, может, о жизни задумается, — засмеялся Викторыч.

Месть на этом не закончилась. И при прежнем, щедром хозяине рабочие не светили наличие в квартире телефонного аппарата. Не увидел его и Косиевский.

В квартире двумя этажами ниже шел ремонт. Рабочие-молдаване за небольшой магарыч с большим удовольствием позвонили на родину. Весть о дешевом переговорном пункте разнеслась по ближайшим стройкам. Весь вечер к ним шли гости из Молдавии, Украины и других стран СНГ. Один армянин спросил разрешения позвонить в Сан-Франциско брату, ему не отказали.

Опробовали и недавно учрежденный секс по телефону.

Поздно вечером гости разошлись (последнему был подарен телефонный аппарат). Ремонтники доделали все, что собирались, и легли спать. Утром, прибрав все за собой, ждали Косиевского.

Тот снова явился с охраной, которая обыскала работяг и доложила, что все в порядке.

— В следующий раз аккуратнее выбирайте себе клиентов, — цыкнул зубом новый хозяин квартиры.

— Уйти успеем? — спросил Дима, торопливо спускаясь по лестнице.

— Недели три минимум есть, раньше не завоняет, — Викторыч, казалось, уже жалел о том, что сделал.

Через день он опаски ради уехал на пару месяцев к родственникам в Кострому. Бригада развалилась.

Диме деваться было некуда. Пока спал на кухне у бабы Веры, но понимал, что так не живут.

Те, кто предлагал пристойную работу, не имели общежития, а в дворники идти он не хотел. В одном месте Дима уже почти договорился на работу коменданта, ответственного за все офисное хозяйство. Работа хороша была небольшим кабинетом, в котором теоретически можно было ночевать. Дима крайне умело наврал о том, что жить ему негде из-за суки жены. В первый день работы он приехал к закрытому офису, а болтавшийся у двери парень злобно сказал, что хозяева не успели достать денег из АО «МММ» и еще какой-то «Властилины», потому спешно слиняли в неизвестном направлении. Костя — так звали парня — собирался делать какую-то более умную работу. Они выпили по бутылке пива около метро и расстались.