Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Девушка пела в церковном хоре - Мастер Чэнь

Девушка пела в церковном хоре - Мастер Чэнь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 58
Перейти на страницу:

– Пять броненосцев в бухте! И еще «Баян», и «Паллада»!

– А в каком они состоянии, представляешь? Почему давно не выходят в море?

– Один такой вышел, «Петропавловск» назывался…

– Посчитайте: у них что, есть уголь? А снаряды у них есть? Вообще снабжение? Это уже не корабли. Мишени.

– Я видел фотографии. Палубы и надстройки – сплошные развалины.

– А в верхах вообще представляют себе?..

– А вы, мичман, представляете себе что-то другое? Куда нам теперь идти? Кого спасать?

– То есть приплыли.

– Подождите, но наша маньчжурская армия…

– А она тоже потеряла смысл. Потому что…

– Господа, потерпите, – зазвучал ровный голос Инессы. – Мы в виду Мадагаскара. Информация должна быть полной и точной. Ждать недолго.

И мы подождали до окончательно проясненной и мрачной картины. Но то, что вот это и есть катастрофа, уже в тот день нам вполне было ясно.

Тогда я еще не понимал, что больше не будет этого великолепного путешествия, этого «Восточного экспресса», бронированного вагона-лит на лазурных волнах. Сказка позади. Через год буду пытаться вспомнить эту прогулку к югу Африки и усомнюсь: а со мной ли это было.

Мадагаскар я увидел как бы во сне: белый песок, пальмы, теплый ветер чуть касается лица. И на Мадагаскаре мы узнали наконец все.

Стессель сдал Порт-Артур. Сорок тысяч пленных, орудия, снаряжение. Десять месяцев борьбы – с таким вот результатом.

Все корабли эскадры затоплены самими же моряками. Нет, не совсем так – из порта вышел на внешний рейд самоубийца, броненосец «Севастополь», и выдержал десять минных атак. А большего не выдержал бы никто.

И это не все. Один из всего-то двух владивостокских крейсеров, «Громобой», вышел после долгого ремонта на испытания и наскочил на камни, никаких японцев и рядом не виднелось.

Получалось, что единственная сила, которая прикрыла бы уже не наши маньчжурские колонии, а собственно российский Дальний Восток, – то были мы, стоящие в тысячах миль оттуда, у острова на юге Африки.

Вот только никто не знал, продолжим ли мы теперь путь туда, куда и шли, или повернем обратно на Балтику.

И еще никто не знал того, что у берегов Мадагаскара мы проведем не дни, не недели, а два бессмысленных месяца.

Часть вторая. Мы не заслужили рая
Лошадка под снегом

Что мне теперь делать, что мне описывать в своих очерках? Смысл, суть войны изменились полностью.

До катастрофы Порт-Артура все было относительно просто. Япония напала на российские колонии на китайской территории, потому что эти территории ей нужны были самой и потому что ее подстрекал к этому Лондон.

Весь запал правления нынешнего нашего императора пока что сводился к освоению Дальнего Востока, но это означало, что нам нужны предприятия и концессии на территориях пребывавшей в развале и маразме китайской империи. Без Китая наш Дальний Восток превращается в узкую и изолированную от мира полоску слабо обитаемой земли, растянувшуюся от Забайкалья до Владивостока.

И вот сейчас японцы, до того взяв себе целую Корею, медленно продвигаются по китайской Маньчжурии, оттесняя с дороги наши десятки тысяч солдат, которые на китайской земле гибнут без смысла. Без смысла, потому что в отсутствии флота наши колонии обречены. А флот, изначально совсем не слабый и сместившийся было от Владивостока на юг, в наш – он же китайский – незамерзающий Порт-Артур, этот флот теперь уничтожен.

Наша эскадра туда не успела, застряв ровно на полпути, между Тихим и Индийским океанами.

Как и что мне говорить теперь читателям, так же, как и я, не понимающим, зачем теперь эскадра стоит у берегов никому не ведомого Мадагаскара?

И единственное, что мне приходило в эти дни в голову, – то, что мы, тысячи человек на усталых и потрепанных кораблях, есть и что мы так же, как и вся Россия, хотим знать, что со всеми нами будет дальше.

А дальше были события самые невероятные – но я в очередной раз долго не понимал их смысла.

Грохот пушек похож на звук рвущихся простыней, на тропическую грозу, на Путиловский завод с его цехами, пытался записать я. Но когда стреляют орудия твоего крейсера, тут другое. Ты ощущаешь корабль ногами и всем телом, ноги и все прочее – они уже привыкли к непрерывному и уютному шуму машин, а тут что-то дергается – дергается пол (он же палуба), стены (они же, кажется, переборки)…

Первое, что вы видите, приближаясь к броненосцу, – что это военный корабль, и он только военный. Орудия в походе зачехлены, пока не пробьют тревогу, но вы их не можете не видеть, они – главная черта, смысл этой горы толстого металла. А орудия на «Донском» – ну да, они есть, если присмотреться, но не то чтобы очень заметны.

Так было до тринадцатого января. А вот после что-то изменилось. Итак, с рассветом – в море, подальше от пальм и песка здешнего берега. Все стоят по местам, все посматривают на корабли впереди (а наш крейсер, как всегда, замыкает линию), все чего-то ждут. Кильватерная цепочка неуклонно движется вперед.

Но вот начинают рваться простыни на горизонте, а потом дергается и наш корабль. Я стою то в толпе матросов, то на мостике и делаю вид, что хоть что-то понимаю.

То есть я понимаю, что впервые за три с лишним месяца эскадра проводит артиллерийские стрельбы и что это важно. Но я ничего не вижу или не осознаю то, что вижу, и лучшее, что я могу придумать, – это изучать лица людей вокруг меня. Лица людей, отбирающих друг у друга бинокли и всматривающихся в расплавленное серебро зыби где-то на горизонте. Там, на поплавках, качаются почти неразличимые мишени…

И постепенно я начинаю понимать, что лица эти, закаменело обращенные к невидимым мне точкам вдали, мрачнеют все больше. А слова, которые при этом произносятся, не радуют и вовсе. Мои перебежки от матросов к офицерам картины не меняют. Потому что оптимизма не ощущается нигде.

– Ну, куда махнул. Да загрызись ты через… – Далее следовал длинный оборот, для приличного и даже неприличного журнала непригодный.

– Эх, недолет. Эх, перелет. Ну, теперь-то? И все одно мимо.

– У Кнюпфера с его орудиями гастроль с бенефисом. И пьеса что-то не играется. Оп… опять мимо.

– А между прочим, «Донской» наш дважды перевооружался; последний раз в учебно-артиллерийский корабль. Вот и видим ту самую артиллерийскую учебу в полный рост.

– Вы хотите, чтобы за три копейки вам было с бархатом. Крестьян по деревням набрали во все экипажи. И штрафных – от них радостно отделалось береговое начальство. Потому что агитаторы и смутьяны. Такой вот личный состав нижних чинов. Они орудие видят в первый раз. Да у нас, на «Донском», просто академия – штрафных и запасных минимум.

– А вы что думаете, вашбродь (это уже мне)? Снарядов, говорят, мало. А тут, чтобы приноровиться, все погреба надо потратить. А что япошкам останется?

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?