Сотник. Позиционные игры - Ирина Град

Впрочем, пока что требовалось решить насущные вопросы. По всему выходило, что перед самым походом дед санкционировал переговоры старосты с неведомым Медведем – командиром лешаков, как сказал Тимка. Надо думать – тех самых «пятнистых». Как и почему приближенный Журавля вдруг сам пошел на такой контакт, да ещё и привел в крепость боярича Кузнечика, до чего они с Аристархом договорились, и что вообще произошло в Жури, знал только сам староста, который сейчас лежал без памяти. А Макар не решался без его благословения выдать Мишке допуск к информации с грифом «Совершенно секретно».

«А ведь герр бургомистр у нас, похоже, ведает не только хозяйственными делами общины. Когда сотня уходит в поход, невозможно охранять богатое село, оставаясь с женщинами и пацанами, в окружении недружелюбных соседей, и при этом не стать разведчиком, контрразведчиком и дипломатом в одном флаконе. Иначе на месте Ратного давно бы головешки травой порастали. Этакое КГБ Ратного в одном лице. Тайный приказ, если угодно подыскать более близкую данному времени терминологию.

Похоже сэр, вас снова ткнули носом в новое откровение о структуре сотни. Интересно, как много открытий чудных вам ещё предстоит сделать по мере повышения своего статуса? А вы чего хотели, собственно? Сами могли бы догадаться, что зеленому лейтенанту, каким вы пока что являетесь в глазах деда, несмотря на все его на вас надежды, никто не станет раскрывать всего. Ратное – это гарнизон на осадном положении со всеми отсюда вытекающими, и никто не отменял введенное сто лет назад чрезвычайное положение в варианте двенадцатого века.

Сотня просто не выжила бы эти сто лет, если бы не озаботилась подобной структурой. И, похоже, в эти дела старосты сотник без особой нужды не лезет, а получает только необходимую ему информацию.

…Елки-палки, а такой ли уж неожиданностью на самом деле оказалась Журь для лорда Корнея, не говоря уж про самого Аристарха? И поход этот за болото – такой ли уж экспромт? Ладно, с этим разберемся по мере поступления информации, сейчас надо разбираться с конкретной ситуацией…»

– К сотнику надо! Пусть он и решает.

«Приехали, сэр… Думайте быстро, как выкрутиться! Пока лорд Корней свой ход не сделал, посвящать Макара в тонкости ваших взаимоотношений с дедом уж очень не хочется, да ещё вопрос, как он тогда среагирует… Ладно, попробуем зайти с другой стороны».

– И что ты воеводе собираешься докладывать? Грека-то Медведь именно сюда доставил, а не в Ратное. Медведь знает, что Аристарх тебя к Тимке приставил?

– Знает, – кивнул Макар.

– Значит, ему надо встретиться. И, видимо, срочно. Случилось там что-то, если он грека вот так, нежданным подарком, к нам притащил. Аристарх сейчас без памяти лежит, наверняка Медведю и это известно. Кто-то ещё в Ратном в эти дела посвящен?

– Кроме сотника разве что Егор, – Макар задумчиво почесал в бороде. – Их десяток прикрывал Аристарха с Тимкой, когда он с Медведем договаривался.

«Кхе, как изволит выражаться лорд Корней, все любопытственнее и любопытственнее, не находите, сэр? Опять Егор и его команда. Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Вы же сами мужиков в спецназеры определили, так чему удивляетесь? Макар воин опытный, но общевойсковик, если на наши деньги, с делами Тайного приказа раньше, похоже, вот так непосредственно не сталкивался, хотя и в доверии у старосты. А вот Егоров десяток – другое дело. Логично, что они приписаны к соответствующему ведомству и если Аристарху не подчиняются напрямую, то переходят в его распоряжение для подобных операций.

А не староста ли поручил Егору за вами в походе приглядывать? Ну, помимо того, что дед… Хотя, вероятно, тут мы имеем полное непротивление сторон, так сказать. Тем проще…»

– А ведь Егоров десяток воевода в походе к нам приставил. С ними мы и из Турова вернулись, – прищурился Мишка. – Не Алексея или Глеба, а Егора. Я же не только сотник и боярич, но и Окормля. Вот оно что… – протянул он задумчиво, словно рассуждал сам с собой. – Егор не столько боярича оберегал, сколько Окормлю наставлял…Теперь многое ясно стало.

То, что перед походом Аристарх мне ничего не сказал – понятно, нужды не было, раз уходили; в походе не про то думать надо, а вот сейчас… Сам посуди: Туробой ранен, Егор был с нами в походе и обо всем, что у вас тут в наше отсутствие происходило, тоже понятия не имеет. Кроме того, все, что в крепости случилось или может случиться – мое дело. Я теперь за все отвечаю не только перед воеводой, но перед князем, как его сотник. Так что, дядька Макар, пока, кроме тебя, некому меня дальше учить.

«Вот, теперь у Макара два выхода: или принять на себя ответственность РЕШАТЬ или спрятаться за железобетонную отмазку всех времен и народов – «не велено». В первом случае сделать заявку как бы не на боярство, с учетом статуса его приемыша, а во втором – расписаться в отсутствии претензий на что-либо большее, чем место рядового наставника, руководствующегося старой солдатской премудростью: подальше от начальства – поближе к кухне; тепло, светло, сытно, а от мух и отмахнуться не в лом. Ну, давай, Макар, не подведи! Не дурак же – дурак к Аристарху в доверие не попал бы. Решать надо, причем здесь и сейчас – воеводу ждать некогда, у нас тут перрон отходит – держи вагон…»

– Тебя, пожалуй, научишь! – Макар, судя по всему, с трудом сдержался, чтобы не выругаться. – Меня самого кто бы раньше научил! Надо с греком вначале поговорить, может, и выясним, с какого перепуга его сюда, как порося в мешке, притащили да нам подбросили. А там и решать будем.

– Грек Тимофею вроде как не чужой, – кивнул Мишка. – Он его когда увидел, в самом деле обрадовался, как родному. Пьяный-пьяный, а тут трезветь начал. Думаю, пусть он поговорит с мальцом, пока не до конца в себя пришел, а мы с тобой послушаем. Медведь же его к нам не просто так прислал…

Грек и правда уже почти протрезвел, но зато теперь маялся жестоким похмельем, судя по бледной физиономии и тому, как зябко он кутался в свой тулупчик, несмотря на жарко натопленную с утра печь.

«Сколько же он пил-то, если не заметил, как его через болото тащили, и вообще не помнит дорогу? Черт, и налить ему сейчас нельзя, а надо бы – как бы его белочка не стеганула – тогда расспрашивать и вовсе некого станет. Интересно, Юлька с таким явлением, как алкогольная абстиненция, справится? Ладно, будем надеяться, продержится с полчаса, а потом и нальем – не звери же…»

К счастью, пока что симптомов помутнения рассудка у Феофана не проявлялось. Напротив, он оглядел присутствующих настороженно и изучающе. Когда разведчики, повинуясь Мишкиному приказу, вышли за дверь, Феофан дернулся то ли поклониться, то ли подойти к столу, где сидел Мишка с наставниками, но передумал, нарвавшись на взгляд Немого, и замер на месте. В его нынешнем состоянии любые резкие движения наверняка причиняли немалые мучения: Ратников пару раз в жизни имел опыт подобного погружения в эту нирвану и хорошо помнил ощущения, когда обстоятельства из нее резко выдергивают. А в данном случае обстоятельства сами по себе любого закоренелого трезвенника-язвенника заставили бы вспомнить о выпивке.