Сотник. Позиционные игры - Ирина Град

Впрочем, тишина долго не продержалась. Верка, которая так и стояла возле Тимки, видимо, интерпретировала услышанное по-своему, а посему решительно задвинула мальчишку себе за спину и поперла грудью на Феофана.

– Ты чего несешь, лягух болотный? Грек он… Видали мы таких греков!

Но ее атака имела несколько неожиданные последствия. Пришелец, обнаружив напротив себя разъяренную бабу, вместо того чтобы испугаться ее напора, восторженно распахнул глаза, оценив по достоинству стати Тимкиной защитницы.

– Ух ты какая! – причмокнул он, с откровенным одобрением окинув взглядом ладную фигуру Макаровой жены, и поинтересовался: – Это ж кто такая? Тимофей, представь!

– Мама Вера это! – гордо сообщил Тимка, выбираясь из-за Веркиной спины, и похвастался: – У меня теперь матушка есть!

– Матушка? Тогда другое дело, раз матушка…

Грек икнул, испуганно закрыл рот рукой и ещё раз, уже совсем иначе, оглядел обалдевшую от такой наглости Верку. В не до конца проясненных мозгах что-то переклинило, и Феофан, поправив сползшую на ухо шапку, вдруг отвесил Верке поясной поклон:

– Прости уж меня… – Подумал и добавил прочувствованно: – Матушка-боярыня. Не знал…

Он выпрямился, вздохнул и печально посетовал:

– Вот оно как, значит…

Верка замерла с открытым ртом – впервые, наверное, за всю жизнь у Говорухи не нашлось что ответить, только глаза выдавали усиленную работу мысли. Наконец она беспомощно развела руками и обратилась за помощью к мужу.

– Макар? Да что же это деется-то?!

Мишка понял, что пора брать дело в свои руки.

– Так, циркус прекратить! Караульные, почему не на посту? Этого, – кивнул он разведчикам на продолжавшего что-то мучительно соображать грека, до которого только-только стало доходить, что попал он не совсем туда, куда собирался, – этого тащите пока в терем – найдите горницу свободную недалеко от моего кабинета. Там разберемся, – и тут встретился глазами с Андреем.

Немой, незаметно появившийся неведомо откуда – при начале представления его рядом не было – сейчас стоял рядом с Тимкой, по-хозяйски положив руку мальчишке на плечо. Мишке он кивнул одобрительно и подтвердил его последние слова, обращенные к присутствующим, таким взглядом, что все собравшиеся у ворот зрители явственно обозначили потерю интереса к происходящему и стремительно рассосались по своим делам. Остались на месте только Макар, Верка, Андрей, выглядывающая из-за его плеча Арина и сам герой торжества – Кузнечик. Феофана, безуспешно пытавшегося ещё что-то сказать, вспомнившие свои обязанности конвоиры уже волокли к терему.

Мишка посмотрел на Тимку. Тот в ответ выжидающе уставился на сотника широко распахнутыми темными глазищами с длинными, почти девичьими ресницами и плохо скрытым пацанячьим любопытством. Малец как малец. Разве что слегка смуглявее, чем остальные, да скулы намекали на некоторую примесь восточных кровей. И вихры темные. Не черноволосый, скорее, темный шатен, если Мишка не ошибался в названии масти.

– Ты чего без шапки-то бегаешь?

– Так торопился я… – Тимка смущенно шмыгнул носом. – Меня Сенька там послал… А тут вижу – Фифан.

Неожиданно Немой, привычно замерший памятником самому себе, отмер, полез за пазуху, вытащил оттуда шапку и нахлобучил ее на голову мальца.

– Спасибо, дядька Андрей! – поблагодарил его Тимка и снова повернулся к Мишке. – Ну так не мог же я мимо, раз Фифан…

– Ага, не мог, – усмехнулся Мишка. – Так что, ты, оказывается, тоже боярич?

– Наверное… – Тимка неуверенно пожал плечами. – Фифан говорит…

– Что значит, Фифан говорит? – от общего идиотизма происходящего Мишка уже не знал, морочит им голову мальчишка или и вправду не знает.

– Ну, вообще-то мой отец дядьке Журавлю родич, – Тимка почесал нос и вздохнул. – Пока не пропал, за него сколько раз оставался. Но он себя боярином звать не велел, говорил: я – Мастер, это никаким боярством не дается… Вот его и не звали…

Тимка ещё подумал и добавил:

– А бояричем и Юрку никто не зовет.

– Какого Юрку?

– Так сына же дядьки Журавля! – удивился Кузнечик Мишкиной непонятливости. – Но он калеченый, из дома редко выходит.

– А дядьку Журавля ты бы, как и грека, спасать кинулся?

– Так я ж и не… – и замолчал, встретившись с Мишкиным взглядом. Оглянулся на Андрея, потом на Макара, в поисках защиты, но потом решительно вздохнул и признался:

– Ага… Только он бы сюда не прибежал. Мирон его сам боится.

– А грек, значит, боится Мирона?

– Наверное… Мирона все боятся. Кроме Медведя. А грек – он свой! Он хороший и учил нас всему! Ты не гляди, что пьяный – он все-все знает. Даже чего дед не знал…

– А что ж дядька Журавль вас с дедом не защитил, раз вы в побег пошли?

– Так нету его! Как уехал, так, наверное, и не вернулся, раз Фифан сказал, что Мирон нас с дедом ищет… – Тимка снова вздохнул. – Деда говорил, боярин приедет – Мирона точно убьет.

– Значит, Фифан свой, говоришь?

Мальчишка поспешно кивнул.

– Змея он тебя делать научил?

– Не… Папка. Фифан сам удивлялся, когда запустили первый раз, – ухмыльнулся во весь рот Тимка. – Мы с пацанами в слободе часто запускали. Разных. А что образ – это уже тут боярыня Анна велела намалевать. Там волхв изругался бы… И боярыня звать змеем не велела, раз образ христианский, – не пожаловался, а скорее проинформировал он. – А что? Понравилось? Это мы все делали… Для вас…

– Мирон – волхв?

– Да не… – мальчишка скривился. – Мирон с боярином. А волхв – так. Он сам по себе. Да и не боится его никто – он в слободу только по кузнечным делам приходит, когда пускают. Просто кричит много. А грек с ним спорит…

– Грек христианин?

– Ну да… И волхва он как-то раз вообще побил.

– А Мирон?

– Да кто его знает! – задумался Тимка. – Крест нательный ему дед делал, а потом ругался, что он его надевает только когда с боярином куда едет, а сам с волхвом на их праздники в храм ходит, Сварога славить.

– А вы ходили?

– На праздники – нет. Но в храме работали. Дед потом поститься велел и молился.

– А отец Моисей у вас бывал?

– Это священник, что ль? Не-а… Я про него и не знал – тут уже сказали, что есть у нас там такой. Он к нам не ходил, в слободу только своих мастеров пускают или по делу кто. И слободским без охраны не выйти. Мы сами молитвы читали, – пояснил он и, не удержавшись, похвастался. – А зато меня здесь крестили! И теперь дядька Макар и тетка Арина у меня крестные!

Теперь Мишке стал немного понятнее интерес Андрея к отроку, да и с «мамой Верой» прояснилось.

«Усыновили Макар с Веркой, значит, сироту, у них-то одна дочь. Логично… Блин, а ведь придется им теперь боярство давать! И не отвертишься… Стоп, сэр! Но это выходит, они теперь и ваши родичи? И Макар с Веркой, и боярич этот новоявленный, который Журавлю родня… М-да-а… По-сравнению со всеми остальными новостями, это уже пустяки между делом.