Париж в любви - Элоиза Джеймс

* * *

Сегодня Алессандро и Анна отправились в заснеженную Флоренцию, где должны пробыть пару дней, а затем вернуться в Париж вместе с пожилыми итальянскими членами семьи и ожиревшим чихуа-хуа. Хоть бы перестал идти снег! Я боюсь, как бы не произошла авария, когда автомобиль будет перебираться через горы. Мемуаристка Элизабет Стоун написала, что иметь детей — это все равно что позволить своему сердцу разгуливать отдельно от тела. Мое сейчас готовится к переходу через Альпы.

* * *

Сегодня днем я купила несколько подарков, в том числе мягкий шарф болотного цвета и кружевную блузку для моих подруг, с которыми училась в колледже. Когда я вышла из универмага, сгущались сумерки. Прямо на заснеженной улице стоял ларек, в котором варился суп в чугунных кастрюлях. Я купила чашку чечевичного супа с индийскими специями и пошла домой. От острого супа щипало язык, а рукам было тепло.

* * *

Вчера мы с Лукой, прогуливаясь в сумерках, заметили крошечный бар с ярко-алыми стенами и большой кушеткой. Мужчина, которого мы увидели через окно, наклонился к декоративному серебряному кальяну. Я с восторгом сообщила Луке, что это, наверно, притон, где курят опиум, и принялась трещать о викторианцах и их порочных склонностях. Потом опомнилась и прочла небольшую лекцию о вреде наркотиков. Увы, туристской экзотики не получилось: Википедия считает, что этот человек просто курил ароматизированный табак в кальян-баре.

* * *

Я решила использовать мои любимые cocottes для изготовления пирожных с пьяной вишней к рождественскому обеду. Выйдя, чтобы купить вишни, я выжила в толпе только потому, что воображала себя рыбой, попавшей в Гольфстрим. Бесполезно бороться с течением, ни к чему плавники. Ты просто плывешь, сталкиваясь с другими, и напоминаешь себе, что дышать не обязательно: ведь ты рыба.

* * *

В интересах эмпирического исследования я собираю семейные сплетни о двоюродном дедушке Клоде. В частности, сообщают, что у него были «бурные» отношения с Иве, которая в конце концов бросила его ради какого-то немца. Потому что — и далее прямая цитата из одного из моих дядей — «он не соответствовал ее сексуальной энергии». Я так и знала! Моя двоюродная бабушка Женевьева, которая наводила на всех ужас и обычно разгуливала в длинной накидке, печатая шаг, написала своему брату письмо, в котором призывала его «вести себя как мужчина» и перестать плясать под дудку Иве. Судя по всему, это не помогло.

* * *

Сегодня я попробовала традиционный французский деликатес под названием andouillette — это колбаса, сделанная из свиных кишок (требухи). Я исполнена решимости исследовать всю пищу, которую инстинктивно избегала в юности — но эту я буду избегать и в дальнейшем. Когда колбасу разрезали, она развалилась на куски, первоначальная форма которых слишком очевидна. Короче говоря, эта еда была отвратительна. Возможности кулинарии не безграничны.

* * *

Вчера я осознала, что съемная квартира означает рождественский стол без украшений. Я пошла в шикарный универмаг и купила черные стеклянные подсвечники с узором из черных геральдических лилий. И только дома я поняла, что они созданы кем-то, кто планировал волнующий вечер с наркотиками и вовсе не собирался петь «Тихую ночь».[59] Я расстроилась из-за неудачной покупки — но, вероятно, не так сильно, как сожалеют о неудачной татуировке.

* * *

После задержки в пути из-за снегопада Анна, Алессандро и итальянские члены семьи прибыли вчера вечером в 10.30. Анна, которая носилась по дому, пришла в сильное волнение, увидев елку и подарки. «Не смотри!» — закричала я. Она сказала мне по телефону из Италии, что теперь ей нравятся Барби. Я удивилась, так как раньше она никогда не проявляла к ним интерес. Однако, пересмотрев сорок кукол, я выбрала одну и купила несколько дополнительных пар туфель, так как меня всегда восхищала коллекция обуви Барби.

* * *

Похоже было, что Мило собирается провести свою первую ночь в Париже в постели Луки (изначально он был собакой Луки). Но, к огорчению моего сына, в последнюю минуту Мило вперевалку побрел к своей красной бархатной подушке, лежавшей на полу возле кровати Марины.

* * *

Следующую записку — я привожу ее здесь без исправлений — вручила мне Анна утром после завтрака: «Дарагая мама, я не люблю барби. Вот пачему прежде чем ты мне сказала не сматреть я пасматрела и паняла, что на самом деле ее падарили мне ты и папа. И Я В САМОМ ДЕЛЕ СОЖАЛЕЮ! ПОЖАЛУЙСТА ПРОСТИ МЕНЯ!»

* * *

Сегодня Марина объявила, что хочет купить Мило дождевик в качестве рождественского подарка. Поэтому вся семья — без Мило — отправилась в магазин в Маре, где продаются товары для маленьких собачек. Анна схватила крошечный розовый плащик, украшенный фальшивыми бриллиантами (надо сказать, Мило — мужественный и драчливый пес и любит нападать на собак, которые в четыре раза больше его). Алессандро осведомился, нет ли у них такого же дождевика большего размера. Продавец спросил о породе Мило, чтобы подобрать соответствующий размер. «Нет-нет, у него размер не как у чихуа-хуа, — ответил ему Алессандро. — Скорее как у бульдога». Продавец взглянул на моего мужа весьма неодобрительно и указал на три-четыре плаща в углу: это был отдел товаров для полных. Из этого скудного запаса мы выбрали прозрачный дождевик с веселенькой пурпурной отделкой.

* * *

23 декабря мне стало грустно: я не хочу, чтобы заканчивался сезон Рождества, потому что это единственное время, когда я могу на законных основаниях предаваться одной страсти: это блеск. Когда еще можно использовать четырнадцать бутылочек с блестящим песком, блестящие звезды, клей с блеском? Только в декабре пол вокруг кухонного стола сверкает на солнце, а волосы ребенка блестят, словно фея усыпала пряди блестками.

* * *

В рождественский день я готовила дважды: сначала огромного гуся, которого нафаршировала и тушила в соусе из шалота и мадеры; затем, поздно вечером, — очень простое ризотто, которое я могу сделать с завязанными глазами. Гусь не пользовался таким успехом, как ризотто, хотя он идеально подрумянился и соус был хорош. Я никак не могу запомнить одну вещь: даже если на приготовление блюда потрачено шесть часов на кухне, оно не обязательно приведет гостей в такой восторг, как знакомый рецепт в хорошем исполнении.

* * *

Я решила выделить несколько моментов этого Рождества и попытаться сохранить их в памяти. Вот один из них: на кухне, где вкусно пахло тушившимся гусем, Алессандро обнаружил, что я одна, и воспользовался этим для поцелуя и страстных объятий.

* * *

Сохраняя воспоминания, важно намеренно избавляться от некоторых. Или, если хотите, тщательно редактировать их. Я собираюсь забыть ту минуту, когда моя золовка, окинув взглядом рождественский стол, сказала: «Ты забыла, что я не ем мяса?» И это после того, как она съела изрядное количество ветчины во время ланча. Еще я выкину из памяти ту минуту, когда она переложила пюре из сладкого картофеля со своей тарелки на тарелку матери со словами: «Обычно я люблю пюре, но это… нет».