Ночные танцы - Нора Робертс

Стука в дверь она, разумеется, не услышала. Музыка не смолкала. Недолго думая Клифф толкнул парадную дверь и вошел без приглашения. Рояль гремел. Стены, казалось, вибрировали от его глубокого звука. Клифф подошел к комнате, откуда доносилась музыка, и остановился в дверях.

Она сидела за роялем, низко опустив голову, но клавиш не видела. Ее взгляд был устремлен как будто вовнутрь. Талант? В этом Клифф не сомневался. Талантливая, страстная и ранимая. Он не понимал, почему эта комбинация действовала на него так странно.

Просто ему хочется утешить ее. Он сделал бы то же самое, будь на ее месте любой другой человек. Отвлечь, успокоить — это чисто по-человечески. И вовсе не означает, что он относится к ней как-то особенно. И он всю жизнь подбирал подбитых птиц. И бездомных кошек и собак.

Нет, что-то не так в его рассуждениях. Недовольный собой, Клифф стоял и ждал, пока она закончит играть.

Музыка смолкла. Мэгги подняла голову и вздрогнула, увидев Клиффа. Проклятые нервы.

—Я думала, ты уехал, — независимым тоном сказала она.

—Нет. Полиция уехала.

Мэгги откинула волосы назад и постаралась придать себе спокойный и уверенный вид.

—Ты что-то хотел?

—Да. — Он неторопливо подошел поближе и пальцем провел по крышке рояля. Ни пылинки. И это в доме, где все набито пылью. Работа явно была для Мэгги важнее всего.

Не дождавшись ответа, Мэгги нетерпеливо сдвинула брови. Клиффу понравилось выражение ее лица.

—Что? — не выдержала она.

—Думаю о стейке.

—Прошу прощения?

Снова этот сдержанный, слегка высокомерный тон. Клифф едва заметно улыбнулся. Да, он предпочитал именно такую Мэгги.

—Я не обедал.

—О, извини. — Мэгги поправила ноты. — К сожалению, у меня нет под рукой стейка.

—В десяти милях от города есть одно местечко... — Он взял ее за руку и потянул за собой. — Мне кажется, у них есть стейки. И они в любом случае готовят их лучше, чем ты.

Мэгги осторожно вынула свою руку и внимательно посмотрела на него.

—Мы что, идем в ресторан?

—Да, — подтвердил Клифф.

—Зачем?

—Затем, что я голоден, — просто ответил он.

Мэгги напряглась. Первым побуждением ее было отказаться. И она уже почти сказала ему, что никуда не пойдет, но вдруг поняла, как сильно ей хочется выйти. Куда-нибудь. Куда угодно. Конечно, рано или поздно ей придется остаться одной в доме, но сейчас...

Он все знал и все понимал. И предлагал именно то, что было ей необходимо в данный момент. И совершенно не важно, в какой форме.

Спокойно и молча — хотя и он, и она были далеки от спокойствия — они вышли на улицу и закрыли за собой дверь.

Следующий день Мэгги задумала целиком посвятить главной песне. Она решила сделать над собой усилие и забыть обо всем, что произошло вчера. Обо всем. Она не станет думать о своей страшной находке, о полиции, о расследовании и о судебно-медицинской экспертизе.

И о Клиффе она думать тоже не станет. Ни о безумном поцелуе, ни о милом, вполне приличном обеде, который последовал за ним. Трудно было поверить, что мужчина, который целовал ее, и мужчина, с которым она сидела вчера в ресторане, — один и тот же человек.

Сегодня она будет Мэгги Фитцджеральд, композитор. Сегодня только музыка, и ничего больше. Если она сосредоточится только на этом, то, возможно, сумеет убедить себя в том, что вчера все случилось не с ней. А с кем-то другим.

Рабочие за окнами распределяли чернозем, сеяли траву, высаживали кустарники, расчищали оставшиеся заросли. Утром привезли бревна. Судя по всему, вот-вот начнется сооружение подпорной стенки.

Но сегодня все это не должно ее касаться. Нужно закончить музыку, и она ее закончит. Это было правило, которому Мэгги следовала неукоснительно — работу следует завершать в срок, что бы ни происходило вокруг. Она не раз видела, как отец упорно продолжал съемки, даже когда актеры закатывали истерики и отказывались выходить на площадку, а оборудование выходило из строя. Ее мать стояла на сцене с высокой температурой и пела как ни в чем не бывало. Возможно, большую часть жизни Мэгги и прожила среди бархата и позолоты, но что такое «надо», она знала очень хорошо.

Значит, главная песня. Сегодня нужно дописать музыку и придумать слова. И может быть, следует оставить маленькое звуковое послание Си Джею в самом конце записи.

Разумеется, он ни в коем случае не должен узнать, что здесь происходит, подумала Мэгги, аккуратно переписывая ноты на чистый лист нотной бумаги. У бедного Си Джея разыграется такая изжога, что во всем Лос-Анджелесе не наберется достаточно антацидов. Бедняга. Он еще беспокоился, что крыша рухнет ей на голову! Ну, в каком-то смысле так и случилось. Если бы Си Джею стало известно, что вокруг ее дома расхаживают полицейские с пластиковыми пакетами в руках, он бы запрыгнул в первый же самолет и силой увез ее в Лос-Анджелес.

Интересно, а если бы она вчера отказалась идти в ресторан с Клиффом, он бы тоже потащил ее силой? К счастью, Мэгги не пришлось проверять это на практике. Кажется, он вполне на такое способен. И тем не менее за обедом он был невероятно мил и любезен. Он не язвил, не подшучивал над ней, был предупредителен и мягок, чего Мэгги никак не ожидала. К концу обеда она совсем забыла, почему считала Клиффа Делэйни неприятным человеком.

Они не обсуждали главное происшествие дня, не строили догадок и предположений. Не касались ее работы или его. Они просто разговаривали. Сейчас Мэгги трудно было припомнить, о чем именно. В памяти у нее осталось только одно — беседа была легкой и приятной. И настолько непринужденной, что недавний поцелуй под ласковым полуденным солнцем почти совсем выветрился у нее из головы. Почти. Наверное, подсознательно она все же помнила о нем, потому что сердце ее билось чаще, чем обычно, и кровь, казалось, бежала по жилам быстрее. А он? Он чувствовал то же самое?

Мэгги ругнулась и стерла последние пять нот. Черт возьми, она же обещала себе! Происходило именно то, чего Мэгги опасалась, — события вчерашнего дня вмешивались в ее работу. Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь прогнать посторонние мысли. Так. Лучше всего включить запись и начать все сначала.

Стук в дверь не дал ей этого сделать. Тихая жизнь в деревне. Кто только придумал это идиотское выражение, подумала Мэгги и потащилась в холл.

Взгляд ее уперся прямо в револьвер. Желудок свело судорогой. Потом она подняла глаза выше и заметила золотую звезду шерифа. Значит, это шериф. Потом она наконец взглянула ему в лицо. И поразилась. Он был высокий, загорелый и светловолосый, с лучиками морщинок возле глаз. Настоящий первосортный шериф из какого-нибудь вестерна. В голове у нее мелькнула дикая мысль — уж не прислал ли его Си Джей прямо из Голливуда.