По воле короля - Кира Леви

— Я верю в свою дочь! — вспыхнула женщина, глядя на сестру с непомерным довольством. — Я лично воспитывала её, как будущую королеву!

Ведана кивнула, принимая ответ. Что ж, она дала совет, а воспользуется им сестра или нет — её право. Что сестра понимала под личным воспитанием, это она тоже знала — взращивание тщеславия, умения злословить, чванливость. По крайней мере благодаря им не так-то и легко будет уязвить молодую королеву при новом дворе. Но что касаемо заслуживания уважения будущих придворных, то тут у Веданы, в отличие от слепо любящей своё чадо Гертруды, не было никаких иллюзий. Ещё и король Харольд, сам того не зная, дал ответ на закономерный вопрос: есть ли у него чувства к Альгии.

Ведьма качнула головой, как будто бы соглашаясь с сестрой. Она услышала достаточно, чтобы понять — на этом разговор себя исчерпал. Что-либо ещё говорить бесполезно.

С чувством выполненного долга она поднялась с жесткого кресла и направилась к своей Лисси. Вот с кем не терпелось поговорить более обстоятельно.

Дверь за молодой женщиной закрылась, и Гертруда без сил сама упала в то самое кресло, на котором сидела Ведана. На сердце было тревожно за судьбу дочери. Женщина почти облегченно вздохнула, размышляя над тем, что не будь её сестра ведьмой, то свадьба Альгии могла бы не состояться.

«Хорошо, что ведьмы не выходят замуж. Принимая силу, ведьмы отдают взамен способность дать новую жизнь. А зачем королю та, которая не может дать наследника? Только в любовницы брать. И тут радует то, что Ведана — моя сестра, а значит не ответит на желание короля из чувства родства. Принудить ведьму тот не сможет.  Если она сама этого не захочет. Нет! Лучше пусть едет с Рыжим чудовищем. Как можно дальше от короля!»

***

Лиссандра ожидала Ведану в покоях, которые были закреплены за ведьмой много лет. С тех пор, когда та вошла в этот замок на правах младшей сестры королевы Гертруды Наурийской.

Тогда Ведана ещё не получила свой дар и была прелестной юной девушкой до одного случая.

Как становятся ведьмами? Есть два пути. Первый, когда ведьма в предчувствии скорой смерти находит себе преемницу и передаёт знания и силу. И второй, что намного страшнее. Через насилие.

Ведана прошла через второй путь. Обретя силу в минуту, когда над ней надругались трое аристократов, потерявшие от вседозволенности человеческое лицо, приняв её за простую горожанку. В то время  Ведана от лица молодой королевы Гертруды Наурийской посещала некоторые многодетные семьи в бедном квартале с благотворительной целью. И случайно оказалась на их пути. 

Жутко вспоминать, что пришлось пережить юной девушке, но возмездие настигло надругавшихся сразу же, как только в ней проснулся дар. Смерть от руки ведьмы была страшной, и расплата коснулась всех хоть как-то причастных к их бесчинствам.

На тот момент Лиссандре было пять лет. Но маленькая принцесса, больше похожая на запуганного зверька, не испугалась нового вида тёти и всё так же доверчиво к ней прижималась, когда ночью пробиралась в комнату Веданы, метавшейся в полубреду между миром живых и мёртвых и раздираемой огромной силой.

Наверное, они спасли друг друга. Обязательство заботиться о маленьком ребёнке не позволило тьме полностью поглотить душу Веданы, сделав её уникальной ведьмой. В ней уравновесилось добро и зло в равных долях.

И принцесса Лиссандра смогла преодолеть всё тяготы и вырасти такой особенной для своего круга. Такой, какой она предстала перед королём Вульфриком и герцогом Гренстоном — сильной, гордой, уверенной в своих словах и поступках.

Пока тётя не вернулась в свои покои, Лиссандра не сидела без дела.

Устроившись с удобством за небольшим бюро, она составляла список того, что нужно взять с собой в дорогу и что может пригодиться на новом месте жительства. Лисса не знала, что из себя представляет замок её супруга. Но предполагала, что он должен быть не менее величественным и богатым, чем замок Наурийских. Несмотря на то, что живя здесь, она испытала много неприятных минут от общения с родственниками и теми придворными, которые полагали, что если больнее клюнут принцессу, то лучше выслужатся перед королевой Гертрудой, Лиссандра любила свой дом. Знала его от шпиля высокой башни до каземата, второе теперь уж точно благодаря стараниям короля Вульфрика. И знала, благодаря кому в замке уютно, тепло, светло, чисто и вкусно. В отличии от знати, большинство слуг уважали принцессу за дела, живой интерес, своевременную помощь. Девушка обладала не иначе как даром тонко чувствовать, когда у кого-то происходили какие-то неприятности в семье или с тем, к кому не равнодушен.

Именно поэтому, когда принцесса предложила отобранным ею слугам поехать вместе с ней, те согласились, не раздумывая.

Лиссандра вчитывалась в строки на втором листе. Аккуратным почерком там были вписаны имена тех, кого она позвала за собой. Глядя на этот список, герцогиня размышляла над тем, правильно ли срывать людей с насиженных мест и везти по сути в неизвестность, в чужую страну. Но с другой стороны, она не брала с собой семьи с маленькими детьми. Только тех, у кого пока не было детей или же они выросли и уже сами обзавелись своими семьями.

Одним из последних имён в списке было имя её неизменной личной служанки — Стефы. Лисса не собиралась брать с собой пожилую женщину в дорогу, в которой им предстояло пробыть почти месяц. Путь от столицы Срединных земель до Стоунберга — замка герцога Гренстона — был неблизок. Дорога не обещала быть лёгкой. Но служанка категорически настаивала на том, чтобы сопровождать принцессу в дом захватчика.

Пожилая женщина была не просто служанкой. Она была кормилицей новорождённой Лиссандры. Стефания была из рода Йомена, свободного мелкого землевладельца. Её муж был из именитого рода потомственных ремесленников-стеклодувов. А дочь, родившаяся на месяц раньше Лиссы, уже пять лет как счастливо состояла в браке.

Лиссандра не знала, как отговорить Стефу от этой поездки в один конец. И уповала на благоразумие мэтра Колби, супруга кормилицы. Лисса считала себя не в праве срывать известного мастера с места.

Девушка вздохнула и стала выводить пером на листике геометрические узоры, размышляя над тем, стоит ли спрашивать супруга о том, что она едет не одна, или поставить перед фактом. Военный обоз большой. Двигаться они будут в неспешном темпе. Это позволит не переживать о том, что её люди будут очень страдать в дороге. За себя она не переживала вовсе. Тяготы дороги её не страшили. 

— Герцогиня Лиссандра Гренстон, — произнесла она вслух, прислушиваясь к новому звучанию собственного имени.

— Прекрасно звучит! — раздалось от двери. Лиссандра подскочила и сорвалась с места, влетая в широко расставленные руки Веданы. — Ну что, моя дорогая, тебя можно поздравить? Судя по твоему личику, все не так плохо, как предполагалось?

— Скорее да, чем нет, — звонко рассмеялась девушка и принялась рассказывать о свадьбе и брачной ночи, умышленно обминая все неприятные сцены с мачехой, отцом и королём Вульфриком. И при этом она не вспомнила ни одной плохой сцены с участием супруга. Как-то не было их. Про то недоразумение с синяками она забыла. Больше относя само их наличие на счёт короля Харольда.