По воле короля - Кира Леви

Эрик улыбался, слегка приподняв бровь, и посматривал то на Лиссандру, то на Харольда. Их пикировка его забавляла, но было в этом и нечто другое. Он ещё не понял, но чувствовал, как брат злится на безобидные, в общем-то, прописные истины, о которых тут рассказывала девчонка.

— Эрик, у твоей жены слишком свободен язык. Не время ли занять чем-то более существенным? — король поднял свой бокал с вином, тостуя. — За молодых!

Гости за столами, предоставленные сами себе, оживились и с мест стали выкрикивать пожелания для молодожёнов.

Эрик стремительно поднялся так, что стул со скрипом проехал по мраморному полу, и протянул Лиссандре руку, помогая встать. Девушка тут же смутилась. Она не боялась высказывать свои мысли хоть перед королём, хоть перед толпой, но публично целоваться с незнакомцем была не готова. И даром, что он её законный супруг.

Герцог Гренстон одной рукой уверенно и крепко привлек её за талию к себе, вжимая напряжённое молодое тело в твердый торс. Лисса неловко дёрнулась из захвата, но не сдвинулась ни на полшага. 

Вторую руку Эрик положил ей на затылок, фиксируя. И наклонился, властно целуя нежные уста. Если в Храме он был предельно нежен, то сейчас был несдержанно груб. Зачем-то болезненно прикусил, словно в наказание, и ворвался в рот, проникая языком. Лиссандра задыхалась, а поцелуй всё не заканчивался. Гости восторженно улюлюкали, а герцог продолжал её жадно целовать, прижимая крепко и все больше наклоняя в талии, пока не оторвался с пошлым звуком.

У Лиссы горело всё: и лицо, и лёгкие; губы болезненно дёргало. А ноги стали ватными, и в голове возник туман. От слабости её качнуло. Девушка рассеянно  посмотрела на абсолютно довольного своей выходкой супруга, который кричал в зал ответы на подколки рыцарей из его армии. Во время этого разгульного поцелуя их тела соприкасались так тесно, что герцогиня вполне ощущала, как у супруга полно в штанах. И от этого испугалась ещё больше. Поцелуй — это цветочки, ягодки впереди. Будет ли он и за закрытыми дверями настолько груб и несдержан?

Пир набирал свои обороты. Отец рядом с Лиссой общался со своим советником слева. Гренстон веселился вместе с Харольдом и рыцарями. Лишь Лиссандра была предоставлена сама себе.

Женщин за столом было значительно меньше, чем мужчин, но ни с кем из присутствующих она не была дружна. Но тем не менее, согласно обряда её должны были увести в покои супруга именно они.

В десять вечера для Лиссандры пир закончился. Её увели. На удивление, к ней проявляли участие и даже пытались успокоить. Самая старшая из придворных дам взяла её за руку, как ребёнка, и повела в комнаты супруга. Женщины незлобливо подхихикивали, давали советы-намёки и наперебой рассказывали про свой первый раз.

Лиссандра даже оттаяла от этой трескотни и нервно смеялась, когда одна из дам рассказывала, что в первую брачную ночь испугалась до икоты органа супруга, когда он выскочил из его штанов солдатиком. Она подумала, что это змея её атакует!

Так Лиссандру сопроводили, переодели в тонкую кружевную сорочку, о которой позаботилась Стефа. Служанка взялась из ниоткуда и крутилась рядом, разбирая огромную постель под массивным балдахином. Когда все приготовления были окончены, и Лиссу уложили в кровать, укрыв до талии одеялом, женщины услышали у дверей мужской гогот и советы, от которых многие дамы пошли красными пятнами стыда, что уж говорить о Лиссандре. От услышанного она натянула одеяло до самого носа, чем вызвала недовольное шиканье присутствующих.

Дверь в спальню резко раскрылась, являя герцога Гренстона, из-за плеча которого выглядывал король Вульфрик. Ещё какой-то рыцарь пьяно висел на второй руке мужчины и предлагал помочь.

— Я сказал, что вам здесь делать нечего, — не оборачиваясь, герцог Гренстон бросил всем, кто был за спиной и напирал, чтобы ввалиться в комнату и смутить молодую супругу. Женщины поторопились покинуть покои, взмахивая руками, как крыльями, и прогоняя бузотёров. Пошлые выкрики, смех, всё походило на безумную какофонию.

«Неужели это у всех так? Или только мне повезло?» — подумала Лиссандра, замерев сусликом на своём месте.

Но вот герцог увернулся из цепких рук и с громким стуком закрыл дверь перед носами любопытных. Для надёжности ещё и щеколду задвинул.

Наступившая тишина оглушила и зазвенела другими звуками. Вот Эрик прошёл к креслу и тяжело в него упал. Потянулся к столику и, взяв кувшин, стал пить прямо из горла, громко сглатывая. Лисса приспустила одеяло до подбородка, наблюдая за мужчиной. Тот сидя начал расстёгивать мундир. Неторопливо и при этом пристально глядя в сторону девушки. Казалось, он решал сложную задачу. Никакого веселья на его лице больше не было.

— Не поможешь мне снять сапоги? — вдруг обратился он к ней. И Лисса закивала, тут же смело отбросила одеяло и в несколько шагов подошла к супругу, приседая возле его ног. Она и забыла, что рубашка по сути не скрывает её обнажённого тела.

Кожаные высокие сапоги поддались с трудом, но Лисса справилась и даже больше. Намочила ткань, оставленную возле таза для умывания, и обмыла его ступни. Оба молчали, но неловкости не было. Как обычно, простые действия Лиссандру успокаивали больше, чем многочасовые разговоры.

Стоило ей закончить, как Эрик резко поднялся, поднимая её за плечи и подхватывая на руки. От неожиданности девушка пискнула и обхватила крепкую шею супруга.

Света от оставленных в комнате свечей в канделябрах было достаточно, чтобы видеть лица и выражение глаз. На Эрика смотрели два испуганных зелёных омута. Жена на его руках казалась маленькой и беззащитной, совсем не такой, как со всеми остальными. С ним она была иной. Не ершистой, покладистой. И это удивляло. Знал же, что она ещё та язва.

Возбуждения он сейчас не чувствовал. Ум не был замутнен хмелем, в крови не бродил азарт, как после сражения. Но тем интереснее было узнать, что за Рыжее чудо ему сосватал брат.

Сегодня в Храме он увидел достаточно, чтобы посмотреть на свой брак не как на необходимое зло, а как на партнёрский брак. Оба оказались кому-то чем-то обязаны. Так стоит ли усугублять и портить отношения с первой совместной ночи? В конце концов, наследник из воздуха не возьмётся. А вдруг Единый и тут благословит их и даст наследника с первого раза!

Эрик аккуратно положил девушку на постель и лёг рядом, зарывшись рукой в густые огненные локоны. Держал он снова крепко, но вот поцелуй его был мягким и нежным, как в Храме. Он изучал и давал возможность девушке распробовать его. Эрик направлял, то углубляясь языком, то лаская только губы. Дыхание Лиссандры сбилось, как и его. Он вошёл во вкус. Девушка была приятно округлой в нужных местах. Её вздымающаяся грудь дразнила его и он стал уделять ей внимание, смещаясь все ниже.

Прилюдия была долгой. Штаны, оставленные Эриком, чтобы не смущать супругу, стали мешать, сдавливая в нежных местах. Он оторвался с недовольным рыком, как хищник, у которого под носом покушаются на его добычу, и быстро, по-военному сбросил остатки одежды на пол, оставаясь полностью обнажённым. Он думал, что Лиссандра смутится, спрячет раскрасневшееся лицо руками, чтобы не видеть мужское тело во всей красе, но нет. Она смотрела с непередаваем выражением на лице, словно видела не единожды подобное и сейчас сравнивала.