Целовать Бога в губы. Книга первая. Ника Шестикрылый Серафим - Николас Мваники

и свои «пять копеек» к сказанному Никой, но она как-то по-дружески и хлёстко ударила меня по плечу и с криком – «Первая пицца моя, а вторая твоя!» – скрылась в стеклянных дверях итальянской пиццерии.

Оказалось, что мы уже были на шумном проспекте и стояли у стеклянной двери пиццерии. Я вошел следом.

Обожаю настоящие итальянские пиццерии. И итальянцев люблю. Прекрасные люди. Страстные и искренние. Если вы любите итальянцев так, как я их люблю всем своим сердцем, тогда они вам будут лучшими друзьями, хотя видят вас всего минуту, но всё лучшее что у них есть, будет и для вас.

Небольшая пиццерия с каменной печкой на дровах, в которой выпекаются самые вкусные на планете пиццы. Я где-то слышал, что в таких печах температура доходит до более чем 400 градусов по Цельсию и когда ещё сырую пиццу кладут для выпечки на раскаленный камень, то печётся она очень и очень быстро, вроде за две – три минуты, что делает ее особенно вкусной, очень нежной, сочной, и в то же время – хрустящей и какой-то сверхароматной. Чудо-пицца из чудо-печки!

Вот так рушатся все мои планы на сыроедение. Уже рухнули!

Ника сделала свой заказ. Дошла очередь и до меня. А я допустил оплошность. Попросил, ну если можно конечно, полить мою пиццу сверху, как бы невзначай, ну очень тоненько так, полить маслом оливы.

Ой, что здесь началось… стало шумновато… пекари-поварята стали галдеть, кого-то звать.

Вышел пожилой сеньор и удивленно со строгостью посмотрел на своих поварят. Они ему что-то объясняли громко, страстно, по-итальянски, активно жестикулируя и показывая… увы… на меня.

Ну, всё, подумал я, меня теперь в печку вместо пиццы. Увы, мне, увы.

Но сеньор просиял в улыбке, показал мне –«Ай, моменто!» – и быстрым шагом ушёл в подсобку, но быстро вернулся с бутылью масла оливы. Сам мне смазал пиццу, одобрительно причмокивая и кивая головой, дружески посматривая на меня, чем-то ещё посыпал, о! – точно, посыпал ароматами Италии, отдал мне мою пиццу и в подарок от себя лично две баночки лимонада.

Наверное, масло оливы в Италии в сверхпочёте и моя просьба для них была больше чем незначительный реверанс.

Глава 13

И вот мы с Никой сидим за небольшим столом и уплетаем самые вкусные в мире пиццы.

Мы – голодны. Мы – нагуляли аппетит.

–А ты знаешь, что я иногда участвую в женских боях без правил? – с набитым ртом сообщила мне Ника

Шок. Я бы казался сейчас менее удивленным, если бы она мне призналась, что уже беременна от меня.

– А чему удивляться? Я маленький боец? Мой папа чемпион по боям без правил. Учил меня и воспитывал, как мальчишку, – лицо Ники стало грустным – Несколько лет назад, мой папа погиб при гангстерских разборках.

Ника продолжала.

– Так вот, месяц назад было крутое месиво, типа местный подпольный чемпионат, и я шла на первое место, но мне сильно разбили нос, кровь хлестала на арену и меня сняли с боя, хотя я бы замочила эту дуреху и с такой моей травмой. Люблю драться, а не с кем. Будешь моим спарринг-партнером?

– Э, нет. Я драться не умею и не люблю, – как я мог ей сказать, что меня учили выживать в бою, и я умею только убивать и калечить. – Давай до расскажи про свою несчастную любовь, может, я про это напишу, не обещаю, но может вот сейчас войдет в уши, далее в сердце, а потом выйдет через кончики пальцев и появится на бумаге.

И Ника, прихлебывая из баночки лимонад, продолжала говорить о своем, о личном.

– Я в жизни не подстраиваюсь ни под кого и ни подо что, а иногда может быть и стоило. Но нет – я такая, какая я есть, и меня не сломить ни перед чем! Может поэтому во мне и живет боец, тот, кем я и должна быть на арене и в жизни! Но почему меня гложут разные странные мысли: для чего я в этом мире, какое моё предназначение, для чего я нужна?

А если не для любви, то для чего? И неужели я так и останусь такой одинокой старухой, и не будет «хеппи энда» для меня?

Ведь я мечтаю о детях и большой любви, возможно, я не иду к этому, но я мечтаю.

И вообще: я иду в другую сторону от своего счастья, но всё представляю, что с неба свалиться на меня мужичок с мозгами и пусть без яркой внешности и крупным банковским счетом, постарше меня, с сединками на широкой накаченной груди, умеющий готовить, который меня покорит своей едой. Думаю, путь и к моему сердцу лежит через желудок. Когда человек готовит тебе, кормит тебя с особой заботой и очень вкусно, наверное, это всё более сокровеннее и интимнее, чем секс. Это некий «тонкий» секс, психоэмоциональный, который приносит вкусовые оргазмы и, после которого не испытываешь разочарование.

У меня всегда после даже очень крутого секса, в сердце остается небольшое неудовлетворение. Что это – я не знаю. Но всегда так. А я ищу полного спокойного счастья. А, может, я ищу не то и не того, поэтому не могу всего этого найти.

У меня была любовь или ещё она есть… Алекс…

Но, Господи, как всё сложно в наших отношениях, а точнее – он сложный.

Как же мне хочется его понять, его чувства, его мысли, что я вообще для него значу.

Но я знаю. Это я знаю точно. Я для него ни-че-го не значу.

Для него я – обычная милая девчонка, без мозгов, и, по его мнению, с розовыми очками, которые я одела, когда ко мне пришли большие и светлые чувства, и я в него влюбилась. Я ему нужна только для крутого незабываемого секса. Я его подсадила на секс со мной – это он мне так говорит. Я мастер в сексе. Гуру секса. Его слова. И он меня не любит, но уже не может без того секса, что даю ему только я. Потому что я…, я…, я его люблю, а он меня нет и я…, а я очень крутая в сексе. Сладкая девушка. Секси гёрл.

Да, я люблю секс и понимаю в нём, но хочу в жизни не только секса, а хочу ещё – глубоких любовных человеческих отношений. Такой, знаешь, есть очень тайный и возвышенный обмен самыми своими сокровенными энергиями, эмоциями. Мужчина и его женщина. Женщина и её мужчина. И они принадлежат только друг