Время для жизни - 2 - taramans

— Ну и не надо… он у тебя уже давно готов! — хихикнула женщина, а потом уселась на него сверху, — Ты не против?

— Я — только за!

Ивану было интересно наблюдать, как Варя изучает… влияние мужского организма на ее организм — изнутри. Благо настольную лампу она не погасила, и не требовала этого от него. Поначалу действуя осторожно, но совсем скоро Варя, что называется — отрывалась по полной! Только вот запала хватило ненадолго. Тогда он взял все в свои руки, потянул ее на себя, обнял, когда она легла ему на грудь, потом — руками приподнял ей попу… и… пресс у него был неплохой, мышцы ягодиц — тоже, кровать позволяла. Амплитуду движений он регулировать сам, и, как результат, скоро Варя снова стонала и покрикивала у него на груди.

Когда она, замерла, всхлипывая, он позволил себе пойти до конца. Но вот… бляха-муха… Почувствовав его заминку, она все поняла правильно:

— Не бойся… можешь. Ну… давай же!

За ночь ими была выпита бутылка вина, съедены все бутерброды, и существенно ополовинен коньяк. Они еще сходили в душ вдвоем… В душе — тоже все было хорошо!

Заключительным аккордом стала прихоть Косова:

— Встань на четвереньки, Варенька… Да, вот так… только ножки чуть шире, да… попу — чуть ниже. А спинку — прогни! — Иван подтянул подушку и просунул ей под грудь, чтобы женщине было комфортнее.

Сначала она беспрекословно выполняла его команды, но потом, в самый последний момент, дернулась в сторону:

— В попу — не дам! — и посмотрела из-за плеча испуганно.

— К-х-м-м… да я, в общем-то и не хотел этого! Хотя… твое предложение — очень интересно!

— Ничего не интересно! Сказала — нет! — Варя была похожа на обиженного котенка, которого поманили кусочком колбаски, а потом подсунули невесть что.

— Варь! Говорю же… я не этого хотел, правда!

— Точно? Не обманываешь? — она смотрела с недоверием.

— Точно-точно… ну давай попробуем, сама поймешь. Не бойся…

Вид у нее был со спины в такой позе — изумительный! Тонкая талия, широкая крепкая попа — обалдеть! И она, поняв, что Косов не собирается обманывать ее, расслабилась, застонала, а потом все сильнее и активнее стала подаваться ему навстречу.

«Подушку бы не прокусила! А то пух и перья полетят. Зима на улице кончилась — а у нас опять белым-бело!».

Уснули они под утро, часа в четыре… Хотя — на часы он посмотреть забыл.

Приняв душ, Иван аккуратно открыл дверь в номер Вари. Хозяйка уже не спала, но и сказать, что она — проснулась, явно погрешить против истины! Варя сидела, замотавшись в простыню на кровати.

— Вань! А сколько сейчас времени? — прищуривалась она, глядя на окно.

— Семь, начало восьмого…

— Вот, блин… Скоро этот примчится… Шум, крик, гам… вставать надо. А ты во сколько проснулся?

— В шесть, по привычке. Зарядку вот сделал…

— Сумасшедший… Я в ванную, и вот сейчас со мной ходить точно не надо! — кивнула взлохмаченной гривой женщина.

— Договорились! Тогда я — к себе. Там хозяйка этой богадельни сказала, что завтрак будет через сорок… отставить! Уже — через двадцать минут! Ты бы поторопилась…

— Вот это — одно из моих самых нелюбимых слов… Надо, Ваня, запомнить… Никуда не денутся, покормят нас. Ты без меня не ходи, хорошо?

Не через двадцать минут, и даже — не через тридцать, а через сорок… Но, на удивление, Варя была свежа, с шиком одета и красива. Впрочем, как всегда! В столовой уже никого не было, и это было славно, ибо Иван не мог определенно сказать — стали бы музыканты подкалывать Варю, как его ранее, или нет. А также то, что могло из этого получится! А день сегодня у них сложный, тяжелый день. Концерт. И здесь настрой с самого утра очень важен!

Калошин ворвался в столовую, когда они с Варей пили кофе. При виде их Игорь расплылся в улыбке, как тот Чеширский кот. Но Варя пресекла его сразу, наставив на него палец:

— Не вздумай мне ничего говорить, Калошин! Ни слова! Не порть такое чудесное утро своими пошлостями!

Игорь пожал плечами, как будто говоря — «да не больно-то и хотелось!», и налил себе чашку. В молчании они допили кофе.

— Ну… теперь-то я могу хоть что-то сказать? И вовсе не по поводу ваших с Иваном отношений? — все же Калошин, это… Калошин.

Варя фыркнула.

— Ты что-то, душа моя, при полном параде. А нам — не репетицию, смею напомнить. Могла бы и попроще нарядиться… Так! Все… я побежал подгонять ребят, а вы… выходите на улицу. Автобус уже ждет.

Косов с женщиной вышли на улицу, прогулялись по дорожке.

— А утро и правда — чудесное, да, Ваня?

— Да, красавица. Слушай, а мне обязательно ехать с вами? Вы же работать будете, а я там зачем?

— Ну-у-у… может не ехать… Но мне хотелось бы, чтобы ты был рядом. Посидишь, послушаешь. Поехали, Вань, а?

В автобусе было тесновато, но и ехать было не сказать, чтобы долго.

Косов сидел, бродил, скучал, потому как смотреть на работу других оказалось вовсе не так весело, как говорилось в пословице. Потом он догадался взять одну из гитар, ушел в дальний угол актового зала, и принялся что-то тихонько наигрывать. И сам не зная, что получится.

«А ведь получилось! Еще пару песен для Игоря и Вари можно записать! Только вот слова надо все вспомнить!».

Калошин с готовностью предоставил ему блокнот и карандаш, музыканты смотрели с уважением, а Варенька и Калошин с восторгом и надеждой. В перерыве они, не сговариваясь, оба прибежали к Косову.

— Ну что… что-то у тебя получается? Покажешь? — Игорь был более нетерпелив.

— Знаете, друзья мои… я вот что подумал! Все песни, которые я вам предлагал, они — неплохие, но… не очень-то серьезные. Погоди, Игорь, дай я закончу, а то мысль уйдет… Романтик, любовь — это вечно, конечно же. Но… есть у меня пара