Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

– Он не был в лагере, – терпеливо ответил Фредди. – А из Уорринга его выкупили через два года после меня.

– А-а, – понимающе протянул Андрей. – Так это кореш твой?

Фредди медленно поставил на стол стопку и сжал кулак. Андрей по-прежнему смотрел на него.

– Нет, – наконец сказал Фредди очень спокойным тоном. – Он не был моим другом.

– Тогда туда ему и дорога! – Андрей опять забросил себе в рот водку, взял ломоть чёрного хлеба и стал вдумчиво сооружать многослойный бутерброд.

Фредди дал ему закончить и съесть бутерброд.

– Выпил? – Андрей кивнул. – Закусил? – новый кивок. – А теперь рассказывай.

– О чём? – Андрей встал и подошёл к плите. – Я ж говорю, быстро варятся. Тебе как их? Как положено или по-нашенски?

Терпение Фредди было неистощимым.

– И какая разница?

– Ну, по-нашенски – это с бульоном, чтоб и первое, и второе сразу.

– Делай, как себе, – решил Фредди.

Андрей кивнул и достал две глубокие тарелки. Щедро навалил пельменей, залил дымящейся перламутрово блестящей от жира жидкостью, поставил на стол.

– Вот, сметану клади, масло, уксус. Или всё сразу.

Фредди критически оглядел свою тарелку и последовал совету. Всё равно он из Эндрю всё выжмет, не за тем ехал в такую даль, чтобы набить щенку морду и уехать ни с чем. Ковбоя не переупрямить.

Андрей разрумянился то ли от еды, то ли от водки. Третью он не налил, и Фредди не напоминал ему. Надрызгаться в хлам, чтобы свалиться и не отвечать – это в Аризоне испокон веку прокручивали. С пьяного спросу нет и веры его словам тоже. Но с ним этот фокус не пройдёт. Дав Андрею выхлебать полтарелки, он упрямо повторил:

– Рассказывай.

– О чём? – с тем же упрямством спросил Андрей.

– Как Найфа мочил?

– И всё:

– Хорошо. Как попал к нему, раз. Как мочил, два. Как ушёл, три.

– Не много будет? – поинтересовался Андрей, заедая пельмени бутербродом из ветчины с сыром.

Фредди кивнул.

– Тебя когда ранило?

– В Хэллоуин, тридцать первого октября.

– Правильно. А в комендатуру в Гатрингсе когда вошёл?

– Промах, – ухмыльнулся Андрей. – Не в Гатрингсе, в Дарроуби. Первого марта. В восемь ноль три.

– Тоже правильно. Вот и расскажи, день за днём. Понял?

– Понял, – кивнул Андрей, глаза его блестели. – Так ведь нечего рассказывать. Понимаешь, меня как шарахнуло, так я и вырубился. А очухался когда, так смотрю, весна, солнце светит, птички поют, а я перед комендатурой стою. Я и вошёл. А у них на стене календарь и часы. Я и запомнил. Дату и время. И всё, Фредди. Ничего я больше не помню. Хоть что мне шей.

– Шить тебе не надо. Своего навалом.

– Тоже верно, – покладисто кивнул Андрей. – Только оно всё недоказуемое. А оставить в подозрении… так на это и начхать можно.

– Дурак! – не выдержал наконец Фредди.

Андрей заржал.

– А я и не отказываюсь! – и тут же серьёзно: – Не хочу я говорить. И не буду. Понял? Ничего ты не докажешь. Никто не докажет!

– Так доказательства, значит, нужны? – Фредди усмехнулся. – Ты ж наследил… больше некуда. И ещё… смотри.

К удивлению Андрея, он отодвинул тарелку, достал из кармана спичечный коробок и стал выкладывать на стол спички.

– Один труп… второй труп… этот на спинке… этот так же… тут мочила стоял сзади, и здесь он другого места не нашёл… тут задушили, тут горло перерезали… тут камушки с рыжьём в нутряке оставили, тут двести кусков сверху положили… тут посыпано, и тут так же… здесь перец с табаком смешали, и тут смесь разных перцев… этот не трепыхнулся, лёг, как стоял, только зубы оскалил, и этот слезами облился и лёг… Ну как? Хватит?

– И долго ты до этой херни додумывался? – насмешливо спросил Андрей.

– Не зарывайся, – предостерёг его Фредди. – Ты не шестёрка, но моя масть выше. И врать не буду, я тоже не чухнулся, пока мне также не выложили. И добавили: – Фредди достал ещё две спички. – Это по-лагерному, и это тоже. И ещё… Может, хватит?

– Это, – Андрей показал на второй ряд, – как я понимаю, Найф. А это, – он занёс руку над вторым рядом, – кто?

– Крыса. Забыл Мышеловку?

– Фью-ю! – пренебрежительно присвистнул Андрей. – Так не сходится тогда. Там я чист, контрразведка подтвердила. Значит, и здесь не я.

– Тебя там Джонни отмазал. И меня с Эркином, кстати, тоже. И особо мочилу не искали. Крыса-то вне закона был.

– А Найф что, не в розыске? СБ нет, прикрывать его некому.

– СБ нет, так и говорить о ней нечего, а…

– Ладно, – перебил Андрей. – Ладно, ты мне не пахан, так что я тебя тоже спрошу. Ответишь правду, будет разговор. Соврёшь – сяду в несознанку, и хрен ты что с меня получишь.

– Ты мне условий не ставь, – посоветовал Фредди. – Я нервничать начинаю. Но спрашивай.

– Как вы на неё вышли? Раз.

– Стоп. На кого на неё?

– А откуда ты ещё знаешь, когда меня ранило и когда я когти оборвал?

– Первого ноября тебя уже никто не видел, и Эркину в ту же ночь девчонка рассказала.

– Ладно. А про комендатуру?

Фредди усмехнулся.

– Ты ж сам и проболтался. Ну, в Сосняках. Что приехал в начале мая и что в Атланте два месяца просидел. А просчитать нетрудно. Съел?

– Допустим, – кивнул Андрей. – Теперь кто это такой умный? – он показал на спички. – И с чего он тебе это показывать стал?

– Про Бульдога слышал? – ответил вопросом Фредди. Андрей настороженно кивнул. – Вот он. А с чего? – Фредди вытащил ещё шесть спичек. – Смотри, чем он закончил, – и, выкладывая спички, заговорил уже с новой, незнакомой Андрею интонацией, явно кому-то подражая: – Здесь у тебя алиби, Ковбой, и здесь алиби. Здесь твои пастухи были, значит, и здесь они же, здесь тебе было выгодно, значит, и здесь для тебя делали, – и уже своим голосом: – И последний вопрос, – и опять тем же чужим. – Где лагерник, Ковбой.

– Ни хрена себе! – Андрей оттолкнулся от стола и встал, прошёлся по кухне.

Фредди молча следил за ним.

– Это что ж, – Андрей встал рядом с ним, разглядывая два ряда по двенадцать спичек. – Он эту сволоту на тебя вешает? Ты ж стрелок, и алиби у тебя.

– Ну, алиби у меня, – Фредди показал на второй ряд, – хреновое. Где мы с Джонни в ту ночь были, ты ж его под двадцать восьмое завалил, так? – Андрей кивнул. – Ну вот, а где мы были, лучше никому не знать. А что я – стрелок… так он меня организатором пускает. По совокупности.

– Хреново.

Андрей сел к