Дом Земли и Крови - Сара Маас

Хант старался не думать о Брайс и о случившемся в вестибюле Комитиума.

Фэйская принцесса. Правильнее было бы назвать ее незаконнорожденной принцессой, но в любом случае она являлась единственной дочерью Короля Осени.

Наверное, она была очень зла на Ханта за вранье, но и она сама изрядно врала ему.

Барабанщики, эти долбаные, проклятые барабанщики заработали палочками, отбивая дробь. Через мгновение вступили трубачи, и под высокими стеклянными сводами зазвучал ненавистный Ханту гимн Республики. К дверям подкатил кортеж. Собравшиеся по обеим сторонам дорожки встали по стойке смирно.

Увидев Джезибу Робу, Хант затаил дыхание. Она вошла первой, в коротком черном платье, плотно облегавшем все округлости ее тела. В ушах и на шее поблескивало старинное золото. Черная прозрачная накидка на плечах трепетала на призрачном ветру. Высоченные каблуки не мешали Джезибе двигаться со сверхъестественной плавностью, свойственной обитателям Дома Пламени и Тени.

Возможно, это она подсказала Брайс продать душу правителю Спящего Города.

Серые глаза пепельноволосой колдуньи были устремлены на три флага над лестницей. Слева висел флаг Вальбары, справа – флаг Лунатиона с полумесяцем, луком и стрелой. Середину занимал флаг Республики с двойными ветвями звезд и буквами «С. И Н. М.».

Затем появились ведьмы. Их шаги разносились по всему вестибюлю. Первой по ковру шла молодая смуглокожая женщина в развевающихся лазурных одеждах. Сверкающая черная коса покачивалась в такт ее шагам.

Королева Гипаксия. Всего три месяца назад ей перешла от матери золотисто-красная «морошковая» корона. На безупречно красивом лице Гипаксии не было ни одной морщинки, но усталость в темных глазах подсказывала: молодая королева продолжает скорбеть по матери.

Если верить слухам, королева Гекуба растила свою дочь в чаще северного леса, покрывавшего склоны Хелирунских гор, вдали от разлагающего влияния Республики. Казалось бы, молодая королева должна робеть перед столь многочисленной толпой и имперским великолепием или с некоторым любопытством смотреть на все это. Но голова Гипаксии оставалась высоко поднятой. Она шла уверенно, словно привыкла это делать.

На Встрече ее должны были официально утвердить в звании повелительницы вальбаранских ведьм. Участие в этой показушной церемонии станет завершающим шагом перед восхождением на трон. Однако…

Гипаксия приближалась. Едва увидев ее лицо, Хант чуть не поперхнулся слюной. Это же медведьма из клиники! Она тоже узнала Ханта, бросив короткий взгляд в его сторону.

Интересно, знал ли Рунн об этом? Знал ли он, с кем познакомился и кто снабжал его сведениями по синту?

Ведьм сменили руководители русалочьего народа. Тарион, в костюме угольно-черного цвета, шел рядом с женщиной в полупрозрачном зеленовато-голубом платье. Нет, это была не Речная Королева. Та редко покидала Истрос. Скорее всего, красивая темнокожая женщина была ее дочерью, причем не обязательно родной, поскольку все русалы и русалки считали Речную Королеву своей матерью.

Темно-рыжие волосы Тариона были зачесаны назад, но несколько прядок сбились на лоб. Русалочий хвост он временно сменил на ноги, но двигался уверенно и даже не запнулся, увидев Ханта. В глазах Тариона мелькнуло сочувствие.

Хант не подал вида. Он помнил, кто в ту проклятую ночь заманил Брайс на баржу.

Тарион, надо отдать ему должное, не смутился. Грустно улыбнувшись, он перевел взгляд вперед – на лестницу и площадку перед открытыми дверьми конференц-зала.

Затем появились волки. Сабина сопровождала сгорбленного предводителя, помогая старику идти. Его карие глаза подернулись белесой пленкой, некогда сильное тело нуждалось в поддержке – он опирался на трость и на руку дочери. Сабина была в светло-сером костюме. Насмешливо взглянув на Ханта, она повела отца к эскалатору. Однако предводитель воспротивился и потащил ее к лестнице. И стал подниматься, с трудом одолевая каждую ступеньку.

Гордый упрямец.

Из черных машин вылезли фэйцы. Винно-красные волосы Короля Осени украшала ониксовая корона. Даже в ярком свете утра древний камень казался осколком ночи.

Как же он не заметил этого раньше? Брайс была похожа на отца больше, нежели Рунн. Многие фэйцы имели такой цвет волос и глаз, но холодность на лице Короля Осени… Такое выражение Хант очень часто видел на лице Брайс.

Не кто иной, как Король Осени, сопровождал тринадцатилетнюю Брайс к Оракулу. И он же выбросил оторопевшую девчонку на улицу.

Пальцы Ханта сжались в кулаки. Он понимал Эмбер Куинлан, сбежавшую от короля в тот момент, когда она распознала под внушительной внешностью затаившееся чудовище. Безжалостное, склонное к насилию. Тем более что она уже носила его ребенка. Потенциального наследника трона, способного осложнить жизнь его законному, чистокровному Избранному сыну. Неудивительно, что Король Осени с такой безжалостностью охотился на беглянку, намереваясь ее уничтожить.

Рунн, шедший на шаг позади отца, наверняка вызывал легкую оторопь у многих, кто его видел. В своем облачении принца, со Звездным Мечом у пояса, он казался первым Звезднорожденным. Первым, кто в незапамятные времена перешел через Северный Разлом на Мидгард.

Отец и сын прошли мимо Ханта. Король даже не взглянул на него, но Рунн не отвел глаз. Принц увидел кандалы на руках Ханта, охранников из 45-го легиона и слегка качнул головой. Любой заметивший счел бы это жестом презрения, но Хант прочел молчаливое послание: «Я сожалею, что так вышло».

На лице Ханта не дрогнул ни один мускул. Полное бесстрастие. Рунн прошел дальше, сверкая короной из золотых березовых листьев.

Еще через мгновение вестибюль замер. Ангелы прибыли сюда не на машинах. Они спустились прямо с небес.

В вестибюль вошли сорок девять ангелов астерианской гвардии. Все в их облике было сверкающим: белые с золотом доспехи, копья и в особенности их белые крылья. Каждого из них специально вывели и вырастили для службы в гвардии. Нести ее могли лишь ангелы с безупречно-белыми крыльями, без единого темного пятнышка.

Хант всегда считал их хвастливыми придурками.

Ангелы выстроились вдоль ковра и замерли по стойке смирно. Их крылья были высоко подняты, а копья нацелены в потолок. Белоснежные плащи свешивались до самого пола. На золотых шлемах белели пучки конского волоса, а забрала оставались опущенными.

Их прислали с Пангеры в знак напоминания всем, включая губернаторов: держащие бразды высшего правления следят за каждым их движением и видят все.

Следом опустились Микай и Сандриела. Они шли рядом, каждый – в губернаторских доспехах. Все ваниры встали на одно колено. Но астерианская гвардия, подчинявшаяся только шестерым своим хозяевам, осталась стоять. Их копья были похожи на двойную стену шипов, под которыми проходили губернаторы.

Никто не смел ни вздохнуть, ни произнести хоть слово, пока два архангела не пройдут. Да и кем были собравшиеся? Червяками у архангельских ног.