Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов

— Ну гоблинши сказали…

— А, эта большая беда!.. вот, смотри, здесь у тебя карта Горностая. Это значит, что тебе будет сложно, но ты победишь эту беду, как горностай побеждает ядовитую змею.

— А, хорошо, — облегченно сказала Вероника.

— Ну вот и все. С тебя три дайкиса.

— А, ладно… — стала перебирать монеты Вероника.

Она достала два серебряных дайкиса, два больших медных лема и девять мелких лемасов. Вот когда ей пригодилась арифметика. А мэтресс-медам немного наморщила нос при виде горстки мелочи, но сгребла ее в ящичек и распрощалась.

Вышла от ворожеи Вероника в некотором смятении. Ее как будто облапошили… но как-то очень приятно. Она подумала, что теперь можно и вернуться, альтернативное мнение она получила, и оно хорошее, можно успокоиться…

Но в кармашке еще звенели монеты. И ее, кажется, все-таки обманули. Как-то все слишком хорошо. И ворожея как-то странно прорицала. А подумав, Вероника поняла, что ничего точно она и не сказала. Ее прорицания звучали как просто куча пожеланий на день рождения.

И она пошла дальше. Зашла для начала к фуэтологу — ей давно хотелось узнать свой знак. Старый писвусъын, горбатый карлик, похожий на копну меха и перьев, из которой торчал только громадный нос, сидел в окружении тщательно подобранных цветов и чашечек с благовониями.

— Пахаыы, маая эушка, — трубно произнес он. — Паэе, паа э аужу.

— Что?.. — робко пискнула Вероника.

— Мэтр Ароматик просит вас пройти в сауну, — перевел состоящий при фуэтологе гоблин-помощник. — Нужно немного вспотеть, чтобы он смог в точности определить ваш знак. Раздеваться не нужно, пары минут хватит.

— А почему он так невнятно говорит? — спросила Вероника, снова снимая рюкзачок и прислоняя к стене посох.

— Писвусъыны глухие, юная госпожа. Их язык — это язык ароматов. Но мэтр Ароматик давно живет в Мистерии, и он выучился читать по губам и говорить на парифатском.

— Это был парифатский?! — изумилась Вероника, снимая шляпу и проходя в сауну.

— Я помогу вам его понимать, — устало сказал гоблин.

После сауны Веронику попросили посидеть еще минут пятнадцать. Мэтр Ароматик, как и все писвусъыны, обладает таким острым обонянием, что может проникнуть в мир запахов очень глубоко, но для того, чтобы провести точный анализ, следует дождаться, чтобы пот немного подсох.

— Пот не сразу начинает пахнуть, юная госпожа, — пояснил гоблин.

Вероника послушно подождала. Ей дали книжку с картинками, и она терпеливо сидела среди других высыхающих. Мэтр Ароматик пользовался в городе популярностью, все ходили к нему узнать свой фуэтологический знак.

— Муаная Куа, — буднично сказал писвусъын, когда время истекло. — Маэы.

— Ваш фуэтологический знак — Мусорная Куча, — перевел гоблин. — С вас три лема.

Вероника заморгала, отдавая монетки. А это что, все? А объяснения какие-нибудь?

— А что это значит? — робко спросила она.

— А вы хотите детальный прогноз, юная госпожа? — с интересом спросил гоблин. — Это будет стоить серебряный дайк.

Вероника смутилась. Это было дорого. Но то, что она просто посидела, завонялась, а потом ей сказали, что она Мусорная Куча — это как-то…

— Ладно, — согласилась она.

— Очень хорошо, очень хорошо, — закивал гоблин. — В таком случае ступайте теперь домой, три дня — минимум три дня! — не мойтесь, а потом возвращайтесь, и мэтр Ароматик по оттенкам запаха в точности определит ваш психотип и картину внутреннего облика.

— Три дня?! — обомлела Вероника.

Это было ужасно негигиенично. Невыносимо. Она даже один-то день пропустить не смогла бы, ее охватывал ужас при мысли о том, чтобы так долго не мыться.

— К сожалению, без этого фуэтологический прогноз будет крайне неточным, — пожал плечами гоблин.

В итоге от фуэтолога Вероника вышла недовольная. Она ничего не узнала о своем будущем или хотя бы настоящем, да еще и немножко завоняла.

Это стоило трех лемов? Нет, не стоило.

К счастью, на улице Лавра и Шалфея был еще и храм Просперины. С настоящими жрецами-предсказателями и Оракулом. Другим Оракулом, не тем, который в Делектории. Вероника решила, что раз уж она сюда пришла, то надо непременно его повидать, и поднялась по мраморным ступеням.

В храме было красиво, пахло благовониями, а издали доносилась тихая музыка. Веронике сразу стало как-то очень уютно — она словно пришла домой, хотя и не к себе, а к доброму соседу. Потолок, правда, мог бы быть и пониже, а то он такой высокий, что Вероника кажется совсем крошечной.

Людей почти не было. Только какая-то бабушка сидела на лавочке, да старичок-гном стоял перед изваянием Просперины. В дальнем конце возился у алтаря высокий жрец, задрапированный так, что походил на балдахин с торчащей сверху головой.

— Мир вам, а где Оракул? — спросила Вероника, подходя ближе.

Жрец посмотрел на нее немного устало. Нехотя оторвавшись от чашечек и тарелочек, которые переставлял на алтаре, он спросил:

— А что тебе нужно от Оракула, девочка?

— Оракул на экзамене мне ноль поставил, — пожаловалась Вероника. — Мне нужно знать, что там.

— Девочка, предсказание Валестрийского Оракула стоит серебряный дайк для частного лица и… впрочем, ты явно частное лицо. У тебя есть дайк?

Вероника со вздохом покопалась в кармашке. Там осталось еще семь дайкисов, девять лемов и один лемас. Она протянула все это жрецу, тот взял семь дайкисов и шесть лемов, а остальное вернул.

— Пойдем, — сказал он. — Но помни, ты можешь задать Оракулу только один вопрос.

— А если я еще дайк принесу?

— Валестрийский Оракул отвечает только на один вопрос одному человеку. Так что выбирай мудро.

Вероника растерялась. Выбирать мудро… ей это мама каждый день говорит, когда спрашивает, что Вероника хочет на завтрак.

Что же спросить? Может, станет ли она великой волшебницей? Но все говорят, что это очевидно. И великий волшебник может быть злым, и сделать много плохого, и все равно быть великим.

Может, будет ли она доброй волшебницей? Но тогда она все равно может сделать что-то плохое, просто из добрых побуждений или случайно.

Может быть, ноль баллов — это значит, что с ней произойдет какое-то несчастье? Может, спросить, не ждет ли ее большая беда? Но тогда какая большая беда, когда, как ее избежать? Это уже несколько вопросов.

Пока она думала, они вошли в святилище, где высилась огромная каменная статуя. Та изображала какого-то дядьку в одной набедренной повязке. Он сидел в позе лотоса, смотрел куда-то вдаль, и Веронике показалось, что взгляд у него грустный.

— Вот он, Валестрийский Оракул, — произнес жрец. — Этот монумент изображает древнего титана, Экольгена Горевестника, и говорят, что его дух снисходит сюда… иногда.

— А вы что, сами не знаете? — удивилась Вероника.

— Я авгур, девочка, служитель Просперины. Богиня судьбы учит нас,