Сталин - Дмитрий Волкогонов

Сталин, которому вскоре предстоит взять на себя Верховное командование Вооруженными Силами в войне, при незаурядности его злого ума, военную теорию знал слабо. Ворошилов, долгое время бывший наркомом, тоже не очень жаловал теоретиков. А таковые, и весьма крупные, в Красной Армии были всегда. К ним прежде всего следует отнести безвинно погибшего М.Н. Тухачевского, еще в 1936 году в своем выступлении на II сессии ЦИК СССР пророчески предупредившего, что нам нужно быть готовыми к внезапному нападению германской армии. Незаурядным военным теоретиком был Б.М. Шапошников, будущий Маршал Советского Союза. Его выдающийся труд «Мозг армии» и сегодня не утратил своей актуальности. Шапошников – яркий пример военного интеллигента, человек широкого стратегического кругозора, высокой культуры, тонкого теоретического мышления. Борис Михайлович был одним из немногих людей, к кому Сталин всегда относился с подчеркнутым уважением и даже почтением.

Крупными теоретиками в области военного искусства были В.К. Триандафиллов, К.Б. Калиновский, Г.С. Иссерсон, А.А. Свечин. Последний, например, еще в 1927 году выпустил оригинальную работу «Стратегия», которая не раз переиздавалась как учебник, но, к сожалению, не была по достоинству оценена высшим политическим и военным руководством страны. Читая ее сегодня, нельзя отделаться от впечатления, что некоторые положения труда были как будто прямо обращены к Сталину, его окружению, высшему военному руководству. А.А. Свечин, например, писал: «Ответственные политические деятели должны быть знакомы со стратегией. Изучение стратегии требуется не только для высшего командного состава армии… Политик, выдвигающий политическую цель для военных действий, должен отдавать себе отчет в том, что достижимо для стратегии при имеющихся у нее средствах… Она (стратегия. – Прим. Д.В.) обречена расплачиваться за грехи политики… Чем гениальнее вождь, тем более он рассматривается массой как пророк… В стратегии пророчество может быть только шарлатанством; и гений не в силах предусмотреть, как фактически развернется война. Но он должен составить себе перспективу, в которой он и будет оценивать явления войны».

Вскоре после завершения польско-германской войны Г.С. Иссерсон написал книгу «Новые формы борьбы», в которой сделал глубокие стратегические обобщения по использованию «механизированных масс» в начальный период боевых действий. Однако Ворошилов продолжал настаивать на том, что «красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооруженной силой…». Даже Сталин, отдавая должное механизации армии, за полтора месяца до войны никак не мог кардинально пересмотреть ее роль: «Хотя конников мы немного сократили, роль кавалерии и сейчас исключительно велика…»

Следует сказать, что с середины 30-х годов по настоянию Тухачевского, Егорова, Шапошникова, ряда других военачальников стала издаваться «Библиотека командира». Это уникальное издание в несколько десятков томов. «Библиотека командира» включала в себя оригинальные труды советских военных теоретиков – В. Триандафиллова «Размах операций современных армий», А. Зайончковского «Мировая война 1914–1918 гг.», А. Вольпе «Фронтальный удар», Н. Левицкого «Русско-японская война 1904–1905 гг.», Н. Евсеева «Августовское сражение русской армии в Восточной Пруссии в 1914 году». Издавались в рамках «Библиотеки» и труды зарубежных теоретиков – Ф. Фоша «О ведении войны», В. Сикорского «Будущая война», Г. Куля «Германский Генеральный штаб, его роль в подготовке и ведении мировой войны», Ф. Хейгля «Танки» и другие монографии. Были здесь и малоценные работы, наподобие: «Основы выездки и езды», «Современная конница» и некоторые другие. В этой «Библиотеке» выделяется объемом и апологетикой Сталина книга К. Ворошилова «Оборона СССР». В ней нарком называл Сталина «первым маршалом социалистической революции, великим маршалом побед на фронтах гражданской войны», «маршалом коммунизма», руководителем, который «как никто другой знает, что нужно делать сегодня, чтобы победить завтра и навсегда…». В будущей войне мы победим безусловно, писал Ворошилов, но должны победить «малой кровью, с затратой минимальных средств и возможно меньшего количества жизней наших славных бойцов». Справедливости ради следует сказать, что данная книга не характеризует в целом достаточно высокий уровень «Библиотеки командира».

В 30-е годы принимались определенные меры по повышению военно-теоретического уровня командного состава, формированию у него гибкого, масштабного мышления. Но нельзя избавиться от горькой мысли, что десятки тысяч командиров не смогли (не по своей воле) применить знания и умение на поле брани, защищая Отечество. В целом накануне войны военно-стратегическая мысль в РККА не уступала немецким доктринальным установкам. Стратегические идеи носили прогрессивный, но, к сожалению, в ряде случаев односторонний и плохо увязанный с практикой оперативного искусства характер. Как уже отмечалось, недооценивалась стратегическая оборона. Многое, что было предвосхищено военной мыслью ранее, в недалеком будущем придется нащупывать путем кровавой эмпирии, в ходе страшной учебы на полях сражений.

Несмотря на заключение пакта о ненападении и договора о «дружбе» с Германией, Сталин чувствовал, что на западных границах сгущаются тучи. В то же время он ошибочно уверовал в то, что, пока Гитлер не добьется решающего успеха на Западе, он не решится вести борьбу на два фронта. В ряде своих выступлений, и в частности 5 мая 1941 года в Кремле, Сталин настойчиво проводил мысль о том, что немцы побеждают благодаря прежде всего правильной политической стратегии, исключающей одновременную борьбу и на Западе, и на Востоке. Но Сталина поразила легкость, с какой вермахт последовательно сокрушил ряд армий западноевропейских стран. Он не был уверен, что Красная Армия своевременно извлечет для себя уроки из стремительно разворачивающихся событий. Именно поэтому в своих беседах с Тимошенко Сталин, изучив обстоятельные обзоры действий немецких войск, подготовленные для него Генштабом, посоветовал новому наркому обороны усилить внимание боевой выучке войск.

Сталину многое еще было неизвестно. Не знал он, например, как гитлеровские военные оценивали состояние Красной Армии, ее кадров в начале 1941 года. Как выяснилось уже после войны, Гитлер, зная о прокатившихся по Красной Армии в 1937–1938 годах репрессиях, затребовал от своих разведорганов доклад о качестве офицерского состава РККА. За полтора месяца до начала войны, на основании доклада военного атташе Германии в СССР полковника Кребса, других данных, фюреру доложили: офицерский корпус РККА ослаблен не только количественно, но и качественно. «Он производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуются годы, чтобы достичь его прежнего уровня…»

Потенциальный (а точнее, реальный) противник не без основания включал в число благоприятных для себя факторов фактическую замену целых звеньев военной структуры СССР. В истории трудно найти прецедент, когда одна из сторон накануне смертельной схватки так бы ослабляла себя сама. И простить, и забыть это невозможно.

Г.К. Жуков вспоминал о том, что во время большой военной игры в декабре 1940 года ему предложили командовать «синими», т. е. играть за немецкую сторону. Генерал армии Д.Г. Павлов, уже ставший командующим Западным особым военным округом, руководил «красными». «Так получилось, – писал Георгий Константинович, – что я, командуя «синими», развил операции как раз на тех направлениях, на которых через полгода развернутся реальные боевые действия. Конфигурация наших границ, местность, обстановка – все это подсказывало мне именно такие решения, которые приняли потом и фашисты. Посредники в игре искусственно замедляли темп продвижения «синих». И тем не менее на восьмые сутки «синие» продвинулись до района Барановичей.