Стая - Франк Шетцинг

Он был действительно на исходе сил. Команда пилотов хобота сменилась за это время уже трижды. Но в скором времени ожидалось прибытие Эрвина Сьюсса из Киля, и Борман хотел его дождаться.

Между тем опустилась ночь. Помещение наполняло тихое жужжание приборов. Световой остров и хобот медленно, но стабильно продвигались к северу. По данным «Полярной звезды», черви сосредоточены лишь на этой террасе. Потребуется ещё несколько дней, чтобы очистить всё, но надежда вновь оживала. Если черви и бактерии исчезнут, подточенный гидрат, возможно, снова восстановится.

Из-за сонливости он не заметил, когда изменилась картина на мониторе.

— Там что-то блестит, — сказал он, нагнувшись вперёд. — Отодвиньте хобот.

Ван Маартен прищурился: — Где?

— Посмотрите на монитор. В этом червивом месиве что-то блеснуло. Вот, опять!

Сон как рукой сняло. Теперь и камеры светоострова показывали: что-то не в порядке. Вокруг хобота взметнулось облако взбаламученного осадка. В нём кружились тёмные комья и поднимались вверх пузырьки.

Экраны хобота затемнились. Конец хобота отшвырнуло в сторону.

— Чёрт, что это?

Из громкоговорителя послышался голос пилота:

— Мы засосали что-то крупное. Помпа нестабильна. Я не знаю, может…

— Отъезжаем! — крикнул Борман. — Прочь от склона! Вот опять, в отчаянии подумал он. Как тогда на «Солнце». Прорыв газа. Они слишком долго долбили на одном месте, и плато потеряло стабильность. Осадочные слои потревожило отсосом.

Нет, не прорыв газа. Гораздо хуже.

Хобот не успел отодвинуться. Облако вдруг словно взорвалось. Ударная волна сотрясла светоостров. Картинка взметнулась и опустилась.

— Это оползень, — крикнул пилот.

— Отключайте отсос, — Борман вскочил. — Отъезжайте. Теперь он увидел, как сверху падают крупные обломки скал. Вулканическая порода обваливалась на террасу. Где-то в облаке грязи и обломков терялся едва видимый хобот.

— Отсос отключён, — отозвался ван Маартен.

Они во все глаза смотрели за ходом оползня. Вниз обрушивалось всё больше и больше камней. Если эффект передастся почти отвесной стене вулканического конуса, то повалятся ещё более крупные куски. Вулканическая порода отличается хрупкостью. Из маленькой осыпи за несколько минут может возникнуть обвал, и в конце произойдёт то, чему они как раз хотели воспрепятствовать.

Надо успокоиться, подумал Борман. Бежать всё равно уже поздно.

Водяная гора высотой шестьсот метров…

Падение камней прекратилось.

Долгое время ничего не происходило. Они молча смотрели на монитор. Над террасой стояло мутное облако, рассеивая и отражая свет галогеновых ламп.

— Перестало, — сказал ван Маартен немного дрожащим голосом и позвонил пилотам.

— Светоостров пострадал, — сказал один из осветителей. — Выпала одна камера.

— А хобот?

— Кажется, застрял, — ответили из другого крана. — Система передаёт сигналы, но хобот не в состоянии их выполнить.

— Похоже, конец завалило камнями, — предположил другой пилот.

— Много там нападало? — тихо спросил ван Маартен.

— Пусть сперва муть осядет, — ответил Борман. — Кажется, мы проскочили на голубом глазу.

— Хорошо. Тогда подождём. — Ван Маартен говорил в микрофон. — Никаких попыток освободить хобот.

Три часа спустя облако рассеялось. Правда, не полностью, но конец хобота можно было разглядеть. Снова появился Фрост. Волосы штопорами торчали во все стороны.

— Заклинило, — констатировал ван Маартен.

— Да, — Фрост поскрёб загривок. — Но, кажется, он цел. Только как его высвободить?

— Можно послать вниз робота, — предложил Борман.

— О нет! — застонал Фрост. — Сколько же это отнимет у нас времени?! А так хорошо всё начиналось!

— Придётся поторопиться. — Борман повернулся к ван Маартену: — Как скоро мы сможем снарядить «Рэмбо»?

— Немедленно.

— Тогда вперёд. Попробуем.

«Рэмбо» недаром получил своё прозвище от фильма с Сильвестром Сталлоне. Этот робот походил на уменьшенную версию «Виктора-6000», располагал четырьмя камерами, несколькими кормовыми и боковыми излучателями для стабилизации и двумя прочными, ловкими манипуляторами. Вскоре он уже спускался вдоль конуса вулкана, связанный с «Иеремией» электрооптическим кабелем. На мониторе появился светоостров. Робот опустился на террасу и направился к зажатому хоботу. Вблизи было отчётливо видно, что моторы и камеры хобота исправны, просто его основательно заклинило.

Манипуляторы «Рэмбо» принялись за работу. Он оттаскивал обломки, пока не дошёл до косо торчащего камня, который внедрился глубоко в осадок, прижав хобот к выступу скалы. Клешни манипулятора двигались взад и вперёд, пытаясь расшатать обломок. Но он засел прочно.

— Автомат не справится, — решил Борман. — Он не может развить достаточный импульс.

— А если пилоты просто дёрнут хобот вверх? — предложил Борман.

Ван Маартен покачал головой:

— Слишком рискованно. Рукав может порваться.

Они попытали счастья, тараня камень роботом под разными углами. К полуночи стало ясно, что машине не справиться. Между тем очищенная поверхность террасы снова начала покрываться червями, прибывавшими со всех сторон из темноты.

— Это мне совсем не нравится, — рычал Борман. — Как раз сейчас, когда и так всё нестабильно. Надо думать, как высвободить рукав, иначе я не вижу ничего хорошего.

Фрост наморщил лоб. И потом сказал:

— Хорошо. Тогда я посмотрю. Причём лично.

Борман вопросительно взглянул на него.

— Ну, если «Рэмбо» не может, вниз отправлюсь я. Венец творенья, как-никак. Четыреста метров? Найдётся на борту подходящий костюмчик?

— Ты хочешь спуститься вниз? — вскричал Борман.

— А что? — Фрост потянулся, хрустнув суставами. — Чем я тебе не нравлюсь?

15 августа

«Независимость», Гренландское море

Кроув использовала ответ Ирр как повод послать в глубину второе, более сложное сообщение. Оно содержало информацию о человеческой расе, об её эволюции и культуре. Вандербильт был не очень доволен таким самораскрытием, но Кроув втолковала ему, что терять им нечего: Ирр уже и так почти выиграли войну.

— У нас только один шанс, — сказала она. — Мы должны внушить им, что заслуживаем права на существование, а для этого надо как можно больше рассказать им о нас. Может быть, они над этим просто не задумывались.

Оливейра, Йохансон и Рубин забились в лабораторию. Они пытались довести желе в танке до деления или до полной диффузии. То и дело связывались с Уивер и Эневеком. Уивер наделила своих виртуальных Ирр искусственной ДНК и встроила феромонное сигнализирующее вещество. И схема работала. Теоретически они тем самым доказывали, что одноклеточные используют для слияния запах, но в практическом эксперименте желе отказывалось от всякого сотрудничества. Существо — точнее, сумма существ, — превращалось в широкую лепёшку и оседало на дно танка.