Загадать желание - Ольга Кай

Улыбаюсь сквозь подступившие слезы.

– Арис…

– Я не знаю этого имени, – отвечает он.

Мы сидим друг напротив друга на стволах поваленных давней бурей деревьев. В том, что ко мне вышел Арис, я уже не сомневаюсь. Здесь, при свете луны, хорошо видно лицо, хоть и скрытое наполовину черной бородой, и широкие ладони, лежащие на коленях.

– Арис – это ты, – повторяю.

– Здесь нет того, кого ты зовешь, – в его голосе звучит сочувствие, – я не знаю этого имени.

Небо над нами такое ясное, что куда ни глянь – нигде не увидишь черноты, только звезды, звезды…

– Арис – это ты. И я пришла за тобой.

Пожимает плечами – кажется, мои слова его забавляют. Но ведь… это действительно Арис! Разве можно перепутать? Только одежда другая, и борода, а еще глаза: когда он смотрит в сторону, мне чудится в них желтоватый блеск, как у филина.

– Я пришла за тобой.

– Зачем?

– Чтобы вернуть тебя к жизни. К людям.

– Зачем?

– Потому что… – вздыхаю, – ты хотел остаться человеком.

Он наклоняет голову набок.

– Многие из нас были когда-то людьми. Давно.

– Нет. Не давно. Три дня назад.

– Давно, – улыбается он.

– Недавно, – пытаюсь удержать руки на коленях, пальцы нервно комкают ткань. – Недавно. Ты попросил Хозяина Заповедного леса помочь мне, и за это он превратил тебя… в лешего.

– Если и так – какая разница?

– Но ты же хотел остаться человеком!

Он провожает взглядом летучую мышь, и я снова ловлю желтый блеск в его глазах.

– Это было давно.

Что же сделать? Что сказать? А может, это кто-то чужой притворяется Арисом? Или Арис притворяется чужим?

– Арис, я хочу тебя вернуть.

– Я не знаю этого имени.

– Арис, это ты, я знаю. И я хочу тебя вернуть.

– Зачем?

– Я… я люблю тебя.

Смеется.

– Врешь.

Пытаюсь возразить – он поднимает руку:

– Говоришь, а сама не веришь.

– Разве? – я замираю, растерянно прислушиваюсь к себе: неужели не верю?

– Не веришь, – он поднимается. – Ладно, и без тебя дел хватает…

– Стой! – вскакиваю, бросаюсь к нему, но в шаге замираю, не решаясь коснуться. – Не уходи, пожалуйста.

Смотрит сверху вниз – строго и серьезно.

– Чего ради?

– Я заплатила за эти три ночи высокую цену. Пожалуйста, останься хотя бы ради этого.

– Это твои дела, человек, – отвечает он мягко, – меня они не касаются.

Но стоит, не уходит, и я жду его слова.

– Имя отдала, – задумчиво произносит он. – Как тот, кого ты звала? Что ж, – вновь садится, – расскажи мне о нем.

– Х-хорошо, – голос немного дрожит от радости и облегчения. – На самом деле тебя зовут Валентин, но здесь все называют Арисом. У тебя есть мама. И сестра. Карина. Хорошая такая девушка. Твоего лучшего друга зовут Леон. Леопольд. Сын раславского воеводы, Алексея Леопольдовича…

Я говорю все, что приходит на ум и отчего-то кажется важным. Арис слушает, и скучно ему или нет – непонятно, но когда я берусь пересказывать историю со Змеем-Людоедом, останавливает меня:

– Погоди. А тебя-то как звать?

– Женя.

– А полностью?

Я хочу ответить, но так и замираю с открытым ртом. Молчу. Мой собеседник хитро щурится.

– Правильно. Хотя имя твое тебе не принадлежит, так что можешь сказать без боязни.

А ведь верно…

– Евгения.

Он качает головой:

– Глупая! Ладно уж, о себе лучше расскажи.

И я снова рассказываю – всякую чушь, мелочи, ненужные подробности – только бы он слушал. Только бы не ушел. Уже охрипла, и все боюсь замолчать, но что-то во взгляде сидящего напротив заставляет умолкнуть. Пока я пытаюсь прокашляться после долгой речи, мой собеседник поглядывает по сторонам, а потом говорит:

– Я так и не понял: зачем ты хочешь его вернуть?

Вот что ему сказать?

– Потому что, – опускаю голову, взгляд упирается в землю. Глаза привыкли к темноте, каждую травинку видно, какая-то букашка ползет по стебельку… Я совершенно растеряна, и единственное, что приходит на ум – пожаловаться: – А меня сегодня чуть не утопили.

– Жаль.

– Что не утопили?

– Реку жаль. Отравили ее.

Он морщится так знакомо, что я перестаю дышать.

– Арис, – шепотом, – Арис, это же ты, я вижу!

– Я не знаю этого имени, – и лукавинка в глазах.

Смеется? Я поднимаюсь, подхожу к нему, останавливаюсь рядом, едва не касаясь его коленей. Всматриваюсь в лицо и понимаю: Арис, это Арис пришел на мой зов. Он давно узнал меня и вспомнил себя, только почему-то не подает виду, притворяется. Может, ждет еще чего-нибудь?

– Ты сказал, что любишь меня, – говорю тихо.

И слышу безразличное:

– Вот как?

Но – разве так можно?

– Арис, прекрати! – и хватаю его за руку.

Она холодная.

Чуть теплее ледышки.

Пальцы дрожат, я смотрю в темные глаза Хозяина леса, но не отпускаю его руки и отчаянно пытаюсь услышать биение сердца под кожей. Не получается.

Но что с того? Я ведь и у Ариса, у настоящего, живого Ариса пульс находила не всегда. Может быть…

Тяну ладонь к его шее – он крепкой хваткой останавливает мое запястье. На руке Хозяина леса – узор коры, во взгляде желтых глаз – предупреждение.

– Ночь на исходе.

Разжимает крючковатые пальцы, и я падаю, не в силах удержаться на ногах. Бледнеют звезды, шелестят серебристые тополя. Силуэт Хозяина леса растворяется в сумерках.

– Не приходи завтра. Незачем.

Шум с улиц долетал сквозь маленькое окошко, сливаясь в монотонный, непрекращающийся гул, рядом от чьих-то шагов поскрипывали доски. Дремота наваливалась свинцовой тяжестью, то окуная в смутные, бессвязные видения, то вновь возвращая в небольшую комнату в трактире «Змеева Голова». Алина долго трясла меня за плечо, пыталась растормошить. И когда я, наконец, открыла глаза и повернулась к подруге, сказала виновато:

– Леон попросил… Они нашли кого-то с таким же даром, как у тебя, и хотят, чтобы ты позвала Всемила.

После бессонной ночи дневной свет резал глаза, а сочувственно-проницательный взгляд подруги заставлял опускать голову и смотреть под ноги. Паника, охватившая меня в тот миг, когда Арис, этот новый, чужой Арис ушел, сказав мне не возвращаться, временно отступила, но я понимала – это лишь затишье перед бурей.