Егерь. Последний билет в рай. Котенок - Александр Быченин

– Любимая, вставай. Нам нужно идти. Ты меня слышишь?

– Отпусти меня! Ты, чудовище!!! Я никуда не пойду! Хватит с меня этого кошмара… – Девушка забилась в рыданиях, сжавшись у моих ног в комочек.

Н-да. Истерика. Наиклассическая. Я покосился на табло – десять сорок две – и решительно сгреб ненаглядную в охапку. Та дернулась было, но я усилил хватку, и она покорилась судьбе в моем лице. Перекинув ее на манер мешка с мукой через левое плечо и поддерживая рукой, чтобы не сползала, побежал к дверям, тяжко топая сапогами по мягкому покрытию. Обеспокоенный Петрович держался рядом, но под ногами не путался. Времени в обрез, и использовать его следует с толком. В противном случае оставалось лишь сесть и безропотно ждать бесславного конца, что меня категорически не устраивало.

Система тау Кита, планета Нереида,

24 февраля 2538 года, утро

Дверь релакс-рума никто и не подумал заблокировать, так что убраться с места разыгравшейся трагедии удалось легко. Не тратя времени на предварительный анализ обстановки, я послал вперед Петровича с наказом держать ухо востро и торопливо зашагал следом. Обмякшая было Галя опомнилась и принялась дергать ногами и колотить меня кулаками в район поясницы, но с этим поделать я ничего не мог. Пришлось терпеть неудобства, стараясь лишь по мере сил держаться подальше от стен, чтобы не задевать их на поворотах. «Дефендер» я не выпускал из правой руки, и он пригодился трижды, прежде чем мы вышли к долгожданному шлюзу, отделяющему лабораторию от стартовой пятки. Спасибо напарнику, который заблаговременно предупреждал о противнике – мое появление для боевиков неизменно оказывалось сюрпризом. Подарочки в виде дабл-тапов с контролем в голову тоже не заставляли себя долго ждать, и очередная стена, а потом и пол украшались кровавыми брызгами. При каждом выстреле Галя вздрагивала и затихала ненадолго, чтобы вскоре снова впасть в буйную истерику. На убиенных я не обращал внимания более, чем они того заслуживали, и безразлично перешагивал через безжизненные тела. В результате у шлюза мы оказались, имея запас времени в пять минут девять секунд. Не так уж и много, если вдуматься. А мне еще как-то с пилотами договариваться. Впрочем, на этот случай у меня уже был план. Не сказать, что гениальный, но вполне себе работоспособный.

Остановившись у внутреннего створа шлюза, я сунул «дефендер» в большую для него кобуру и извлек из кармана давешний стартовый ключ. Намотал цепочку на ладонь, так, чтобы пластинка свисала на коротком конце, и решительно толкнул створку. Внешний люк сдвинул совсем чуть-чуть, вонзил в образовавшуюся щель носок правого сапога и цапнул пистолет, задрав его стволом вверх. Со стороны, конечно, виднее, но я очень надеялся, что выгляжу сейчас достаточно грозно и одновременно миролюбиво – с этакой-то ношей! Но больше всего я рассчитывал на плоскую прямоугольную финтифлюшку на неприметной цепочке. Вряд ли бы Линдеманн держал у себя ключ-карту от какого-то другого катера.

Штурмовик стоял в центре стартовой пятки, гостеприимно распахнув боковую аппарель – скорее всего, в десантный отсек что-то грузили и для удобства воспользовались ею, а не узким лючком ближе к ходовой рубке. Сейчас мне это обстоятельство сыграло на руку – не придется заморачиваться со способом проникновения внутрь. Главное охрану пройти.

А вот и она, легка на помине! По обе стороны аппарели истуканами застыли боевики в стандартном для них обвесе, направив на нас стволы «спектров». Петрович ощерился было, одарив меня воинственным образом из разряда «порву на тряпки», но я мысленно его одернул и поднял повыше правую руку, покачав для наглядности ключом. До парней нехитрое послание дошло, и они отступили. Хотя оружие не убрали, да и колебались подозрительно долго, особенно сейчас, когда каждая секунда на счету. Но мне было плевать: я под шумок преодолел половину пути до катера. Когда до цели осталось с десяток метров, я замедлил шаг и крикнул на интере:

– Эй, в рубке! Видишь, что у меня есть? Договоримся?!

Ответа не последовало, и я развил мысль чуть глубже:

– У нас меньше пяти минут. Гравимины активированы. Я войду?

По тому, как дернулись непроизвольно головы обоих охранников, я понял, что индикаторы системы самоуничтожения у них есть и последствия опоздания они осознают не хуже меня. Один аж заерзал от нетерпения, словно порываясь ответить за старшего, засевшего в пилотской кабине. Я, впрочем, пребывал в похожем состоянии, параллельно терзаемый дурным предчувствием: что мешает боевикам меня пристрелить и забрать ключ безвозмездно, то есть даром? Разве что эффект неожиданности, слишком уж я нестандартно действовал. И продолжил в том же духе: оказавшись между охранниками, я плавным движением навел «дефендер» на бойца справа и выжал спуск. Пистолет выплюнул УС, пробивший переносицу жертвы, а я уже поворачивался к оставшемуся противнику, в движении выбирая слабину спускового крючка. Бедный парень не успел даже сообразить, что произошло, как словил пулю в лицо. Оба тела ударами отбросило на пару метров от плиты аппарели, покоящейся одним краем на покрытии стартовой пятки, и я беспрепятственно шагнул в отсек, попутно выбросив из «дефендера» магазин с уэсами. Петрович по извечной своей привычке меня опередил, но ничего опасного в кубрике не обнаружил и расселся в его центре, обвившись хвостом. Я походя хлопнул ладонью по сенсору управления люком, и тяжелая плита начала медленно и неохотно подниматься, подчиняясь приводным гидроцилиндрам. Судя по показаниям таймера, в нашем распоряжении оставалось около трех минут. Посадив присмиревшую Галю в первое попавшееся кресло, опутавшее ее ремнями системы фиксации, я вогнал в рукоять «дефендера» магазин с УОДами и остановился у люка во внутренней переборке, отделявшей десантный отсек от ходовой рубки. Внутренняя связь тут, как и в любом другом транспортном средстве такого класса, имелась, и после первого же касания сенсора вызова на экранчике возникло знакомое лицо – я не ошибся, в рубке засел Эжен.

– Мужик, времени на раздумья нет вообще. Три минуты. Две пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Не успеем предстартовые тесты прогнать. Две сорок семь. Мне терять нечего, сам понимаешь. Иного способа выбраться просто нет. Линдеманн мертв, если ты его опасаешься. Две двадцать восемь…

Наконец, нервы пилота не выдержали – створ люка со смачным чмоком вышел из уплотнительных пазов и отъехал в сторону.

– Петрович, следи за Галей!

Я нырнул в узкий лаз, предусмотрительно пригнувшись, и невозмутимо устроился в кресле второго пилота справа от Эжена. Сгреб левой ладонью пластинку карты, резко дернул – звенья разорванной цепочки зазвенели по полу – и протянул ключ своему временному союзнику. Тот жадно вцепился в добычу и торопливо впихнул ее в приемное гнездо. Пальцы его заплясали по пульту, проигрывая неслышную, но невыразимо приятную мелодию, и приборная панель ожила, отзываясь на касания перемигиванием сенсоров. Протаял обзорный экран, дав нам возможность оценить обстановку визуально, и приятный женский голос объявил «готовность один». Эжен схватился за штурвал, потянул на себя, одновременно поддав «газку» на маршевые двигатели, и поднятый над стартовой пяткой на антиграве катер рванулся ввысь, что твой унитар, разогнанный магнитным полем по стволу. Гравикомпенсаторы сработали в штатном режиме, поэтому ускорения я не почувствовал. То, что мы взлетели, стало понятно только по картинке на экране. Я скосил глаза на таймер и облегченно выдохнул – до срабатывания системы самоуничтожения оставалось двадцать три секунды. Времени до фига, штурмовику вполне хватит для выхода в стратосферу, если движки хорошенько раскочегарить. Но Эжен с этим маневром отчего-то не торопился: набрав километровую высоту, пилот бросил катер в широкий вираж, обходя остров Флоранс по часовой стрелке.