Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

В середине октября 1929 г. ИНО ОГПУ доложил И. В. Сталину агентурное сообщение неназванного агента от 8 октября: «Турецкий штаб в Анкаре получил из Германии, Польши и Англии сведения, что война СССР с Польшей произойдет в начале 1930 года… Польша через шведское посольство в Берлине обращалась к немцам с просьбой в момент войны пропустить через территорию Германии все то, что потребует Польша из Франции в момент войны, включая и войска… Несмотря на поддержку шведов, немцы в этом категорически отказали… Англичане предлагают туркам в момент войны или быть нейтральными, открыв свободный проход в Дарданеллы английскому флоту, или принять участие в войне против СССР… Среди военных атташе в Москве также циркулируют слухи о близкой войне».

Ожидание агрессии, самими же спровоцированной, ничем не обоснованное завышение возможностей военных организаций белой эмиграции и, в частности, Русского общевоинского союза (невзирая на имевшуюся серьезную агентуру ОГПУ в руководстве этой организации) привело к совершенно ненужным и ничем не оправданным действиям ИНО ОГПУ за границей. Так, 26 января 1930 г. агентами ОГПУ был похищен председатель РОВС генерал А. П. Кутепов. Подобные действия ИНО ОГПУ серьезно подрывали внешнеполитический авторитет Советского государства и были на руку врагам советской власти.

Запущенная же дезинформация поступала назад в виде агентурных донесений, что стало одной из причин, приведших к проведению в то время в Советском Союзе целого ряда сфабрикованных процессов, на которых звучали обвинения в связи с иностранными шпионскими центрами, в подготовке интервенции, создании контрреволюционных организаций, а также обвинения во вредительстве.

В декабре 1929 г. были произведены первые аресты, положившие начало еще одному сфабрикованному ОГПУ «академическому делу». Среди обвиняемых были академики С. Ф. Платонов и Е. В. Тарле. По «академическому делу» первоначально были приговорены к расстрелу 28 человек. В последующем приговор был оставлен в силе только в отношении шестерых. Они не были главными фигурантами дела, но все были бывшими офицерами.

В октябре 1930 г. в Москве, Ленинграде и Киеве начались одновременные массовые аресты бывших русских офицеров, не служивших в РККА.

В декабре аресты коснулись уже первых крупных командиров Красной армии из числа военспецов. В одном из служебных документов написано: «По версии ОГПУ, возникшей в процессе допросов, каждый год, весной, военспецы, «недобитые» офицеры, «гнилая» интеллигенция и кулаки ждали интервенции. Надеялись якобы, что вот придут добрые освободители от большевистского рабства, ну а за военспецами дело не станет: радостно переведут под знамена мировых капиталистов части Красной армии.

Эти байки о весне и стали поводом для изобретения кодового названия «Весна» применительно к «контрреволюционному офицерскому заговору». Основная масса лиц, проходивших по делу «Весна», была осуждена в мае – июне 1931 года».

В результате массовых арестов бывшего офицерства в 1930–1931 гг. было репрессировано не менее 10 тысяч человек, часть из которых была расстреляна. Основной удар ОГПУ был нанесен по кадровому офицерству, оставшемуся в СССР

С 25 ноября по 7 декабря 1930 г. в Москве состоялся открытый процесс над руководителями Промпартии (Промышленной партии), которая характеризовалась как «…подпольная контрреволюционная вредительско-шпионская организация верхушечной части буржуазной технической интеллигенции, действовавшая в СССР с 1926 по 1930 г. по заданию французской разведки. Программа Промпартии сводилась к свержению советской власти и восстановлению в СССР капитализма руками иностранных интервентов и остатков белогвардейцев. Промпартия направила свою вредительскую работу на подготовку благоприятных условий для иностранной военной интервенции, на подготовку диверсионных организаций и создание контрреволюционных и шпионских ячеек». Во главе Промпартии стояли якобы «первоначально Пальчинский и Хренников, а после их ареста – Рамзин, Ларичев, Чарновский и др.».

Не вызывает никаких сомнений, что процесс был сфальсифицирован. Но в отличие от подобных процессов в последующие годы он опирался на реальные планы Генерального штаба Франции по организации интервенции против Советского Союза силами третьих стран с привлечением белогвардейцев и с опорой на внутренние антисоветские силы. И следователи принудили подсудимых озвучивать переданный в их распоряжение (по-видимому, ИНО ОГПУ) материал. Поэтому все и выглядело так правдоподобно в ходе процесса.

Выступая 11 марта 1931 г. на VI съезде советов Союза ССР, заместитель наркомвоенмора С. С. Каменев, в частности, подтвердил, что у Народного комиссариата по военным и морским делам не было никаких сомнений по поводу фактов, «вскрытых» в ходе процесса над руководителями Промпартии. «План интервенции, вскрытый процессом вредителей, несомненно, прорабатывался французским Генеральным штабом, – заявил, развивая тему завершившегося трагического фарса, С. С. Каменев, которого трудно представить в качестве человека, который сознательно подыгрывал обвинению на процессе. – Участие французского Генерального штаба видно по всей той работе, которая велась в этом направлении в соседних нам государствах: в Польше, Румынии, в Черном море и в Балтике».

С. С. Каменев остановился на реализации самого плана развязывания войны. «Тут два момента, которые чрезвычайно поражают, – говорил С. С. Каменев. – Первый момент, это начало интервенции, которая мыслится французским Генеральным штабом после какого-то эпизода на нашей бессарабской границе, чрезвычайно напоминает начало империалистической войны, когда гимназист Принцип в Сараево стрелял в герцога Фердинанда, царская Россия заступается за интересы Сербии, в защиту Австрии вступает Германия, – и разворачивается империалистическая война. Но нас спровоцировать не так легко. Мы придерживаемся политики мира. Мы не один раз показали, как мы относимся ко всем провокациям вызова нас на войну, и последние события на КВЖД особенно показали это.

Второй момент выполнения, это то, что решающая роль выпадает на польскую и румынскую армии… Рядом с польскими и румынскими вооруженными частями должны были выступить бывшие белогвардейцы. С надеждой на пополнение белогвардейской армии бойцами. Ну, конечно, рассчитывают на кулаков», – подчеркивал заместитель наркомвоенмора.

Бывшего полковника Генштаба Каменева, главкома в годы Гражданской войны, имя которого наряду с именем Тухачевского также использовалось в «играх» ОГПУ, не могла не поражать бесперспективность планов интервенции с опорой на армии Польши и Румынии и силы белогвардейцев.

И позиция на этот раз французского руководства не вызывала ни у кого удивления. И Англия, и Франция были заклятыми идеологическими врагами СССР, которых спустя десятилетие только гитлеровская агрессия против Советского Союза и вопрос собственного выживания временно, ненадолго – до разгрома Германии, примирили с Советским Союзом.

30 октября 1930 г. во французской печати была опубликована статья «Когти СССР» Раймонда Пуанкаре (в июле 1929 г. подал в отставку по состоянию здоровья с поста премьер-министра). Говоря о большевиках и называя их фанатики, Пуанкаре писал: «Фанатики – это неизлечимое зло, против которого нет иного средства, как преградить дорогу заразе». Здесь Пуанкаре цитировал французского журналиста Огюста Говена. И далее, уже без ссылок на кого бы то ни было, обрисовав мрачными красками внутреннее положение СССР, Пуанкаре отмечал: «Больно констатировать, что нации вместо того, чтобы объединиться против борьбы с опасностью, которая им угрожает, остаются распыленными перед наличием огромного заговора против их спокойствия». Что это, как не облеченный в туманную форму призыв к объединению капиталистического мира для интервенции в СССР?