История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

сердцу Нашему событий Всевышнему угодно было усугубить горесть Нашу. Любезнейший брат Наш, Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович, пораженный заразительной болезнью, в Витебске свирепствовавшею, после сильных, но скоротечных страданий скончался от холеры в пятнадцатый день сего месяца. С душою скорбною, но со смирением к неисповедимым определениям Царя царей возвещаем всенародно о постигшей Дом Наш печали». На следующий день после смерти Цесаревича врачи приступили к бальзамированию тела. Покойника в мундире генерал-лейтенанта положили в деревянный гроб, обитый медью, а сердце и внутренности в особые ящики, залитые воском. Тело перевезли в столицу. Поскольку в то время в Петербурге свирепствовала холера, то из-за санитарных предосторожностей публика не была допущена в Петропавловский собор для поклонения усопшему, а императорская фамилия не присутствовала на совершавшихся по нем панихидах. Тело Цесаревича было погребено 17 августа 1831 года.

* * *

Представление о Николае Павловиче как «коронованном барабанщике», услаждавшем свой слух только барабанным боем, тенденциозно и неверно. Он не был утонченным любителем музыки, но обладал музыкальными способностями, хорошим голосом и слухом, посещал оперу, любил пение и музицировал на духовых инструментах. Еще будучи Великим князем, на вечерах в Аничковом дворце под аккомпанемент на фортепиано Александры Федоровны он пел басом народные песни. Русские песни всегда исполнялись военными оркестрами во время петергофских праздников. Особенно Николай Павлович любил песню «Как на матушке на Неве молодой матрос корабли снастил», сочиненную, по преданию, самим Петром Великим (Львов А.Ф., 1884). Любил он и церковное пение; став императором, не пропускал церковных служб и по старой привычке часто заезжал причащаться в церковь Аничкова дворца, где во время обедни пели певчие Егерского полка. Когда хора не было, Николай Павлович вместе с псаломщиком сам участвовал в пении Литургии. Эта привычка сохранилась до конца жизни. Во время воскресной обедни, по воспоминаниям А.Ф. Тютчевой (1990), «император Николай стоял один впереди, рядом с хором певчих, и подпевал им своим красивым голосом». По мнению современников, ему следовало бы «на клиросе петь», что он частенько и делал, подражая в том Петру I. Когда в 1837 году Алексей Федорович Львов после смерти отца – директора певческой капеллы – унаследовал его пост, Николай I поручил ему «привести в порядок все церковные напевы и положить на ноты духовно-музыкальные сочинения».

Это было вызвано тем, что посещая службы в разных церквах, император заметил отсутствие единообразия при исполнении песнопений. Композитор успешно справился с поручением. К духовному пению Николай Павлович обращался и в трудные минуты, так как молитва успокаивала душевные муки и физическую боль. Так, в 1846 году после известной аварии под Чембаром император был вынужден несколько верст пройти пешком со сломанной ключицей. Войдя в придорожную избу и увидев икону, он тотчас запел: «Спаси, Господи, люди Твоя» (Берс А.А., 1900).

* * *

Окончание царствования Николая I проходило под знаком экономического и военного кризиса, поразившего Россию. Человек смелый, стойкий в испытаниях, он не был искусен в политике, обнаруживая приверженность упрощенным средствам решения сложнейших проблем, которые вставали перед ним. Консерватизм Николая усилился после революций 1848 года, когда один за другим стали рушаться троны монархов Европы. После этих событий в стране окончательно утвердилась стагнация. Нагляднее всего кризис проявился в поражениях, которые терпела империя в боевых действиях Крымской кампании, начавшейся 4 октября 1853 года. Николай I с начала войны старался вникать в детали операций, способствовал быстроте прохождения решений, но чудовищно разросшийся бюрократический аппарат управления страной показал полную несостоятельность в экстремальных условиях. Известия о поражениях на фронте тяжело отразились на здоровье и настроении царя. А.Ф. Тютчева (1990) вспоминала: «…вид государя пронизывает сердце. За последнее время он с каждым днем становится все более и более удручен, лицо озабочено, взгляд тусклый. Его красивая и величественная фигура сгорбилась, как бы под бременем забот, тяготеющих над ним. Это дуб, сраженный вихрем, дуб, который никогда не умел гнуться и сумеет только погибнуть среди бури». Пытаясь переломить ход боевых действий, император направил с инструкциями в оборонявшийся Севастополь сыновей – Николая и Михаила, сменил главнокомандующего А.С. Меншикова, который скомпрометировал себя некомпетентностью. Все было тщетно. Неподготовленная к войне, отставшая в техническом отношении от противника, испытывшая трудности в снабжении армия терпела одно поражение за другим…

* * *

Проследим последние дни царствования Николая I с точки зрения судебного медика. 4 февраля 1855 года у государя повысилась температура, появились насморк и кашель. Врачи ему запретили до выздоровления покидать Зимний дворец. Томившийся от вынужденного безделья император, несмотря на нездоровье, 9 февраля нарушил предписание и отправился на смотр маршевых батальонов, причем приказал подать открытые сани. Лейб-медик Ф.Я. Карель протестовал: «…в Вашей армии нет ни одного врача, который позволил бы солдату выписаться из госпиталя в таком положении, в каком Вы находитесь, и при морозе 23 градуса» (Балязин В.Н., 1995). В очередной раз проигнорировав просьбы приближенных, император несколько часов пробыл в Манеже и на улицах города. На следующий день ситуация повторилась. В результате к вечеру 10 февраля резкая слабость, лихорадка и озноб вынудили Николая слечь в постель. Он стал раздражительным, несдержанным, склонным к принятию непродуманных решений. Эти признаки указывают, с моей точки зрения, еще на один характерный симптом вирусного респираторного заболевания – общую интоксикацию. Утром 12 февраля, узнав о ничтожном проступке коменданта Инженерного училища генерала А.И. Фельдмана, он лично отправился разбирать инцидент. По возвращении в Зимний дворец больного поджидало неприятное известие о поражении армии под Евпаторией и огромных потерях личного состава. Эта информация стала для императора тяжелым ударом – он понял, что приближается поражение в войне, и это вынудит его к необходимости вести переговоры с Англией и Францией в качестве побежденного. Легко понять состояние Николая I, если вспомнить, что почти полтора столетия до этого Российская империя не проигрывала войн! Болезнь не отступала. Николай, мучимый бессоницей, тяжело переносил нездоровье. Он бродил по Зимнему дворцу, придворные избегали попадаться ему на глаза. Лейб-медики М. Мандт и Ф. Карель продолжали лечение государя от простуды. По их информации членам царской семьи, состояние императора к 16 февраля стабилизировалось и не внушало опасений[186].

Дальнейшие события комментируются в мемуарах современников и в официальных документах по-разному. Согласно последним, 17 февраля наступило ухудшение состояния государя. В соответствии с записями в Камер-фурьерском журнале, ночью 18 февраля царь исповедался и причастился. Вся императорская семья собралась у его постели. Николай благословил детей и внуков, говорил отдельно с каждым. Страдания государя усиливались, но сознание оставалось ясным. К утру, по свидетельству медиков, как пишет