История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

время Николаю шел уже пятый год, и в его душе сохранилось смутное воспоминание о страшном конце императора. Он любил кривляться и гримасничать – черта, подтверждающая законность его рождения. Это было в духе его деда Петра III. Несмотря на многочисленных воспитателей, юноша часто вел себя в обществе как недоросль. «Он постоянно хочет блистать своими острыми словцами, – писали о нем современники, – и сам первый во все горло хохочет от них, часто прерывая разговор других» (Чулков Г., 1993).

Эти замашки юного Великого князя беспокоили окружающих. На это были причины. Дело в том, что некоторые уже знали о будущей исключительной судьбе этого юноши. Г.И. Вилламов в своем дневнике 1807 года свидетельствовал, что вдовствующая императрица смотрела на Николая Павловича как на будущего государя. В записке об его воспитании, поданой Марии Федоровне, прямо указывалось на необходимость включить в программу учебных занятий науки политические, так как, «вероятнее всего, Великий князь в конце концов будет нашим государем».

В 1812 году началась Отечественная война. Николаю исполнилось шестнадцать лет, близкие стали замечать в нем некоторую перемену. Он сделался более сдержанным, суровым и озабоченным. Исторические события вынудили Николая Павловича задуматься над их страшным смыслом. Он просил, чтобы ему разрешили ехать в действующую армию. «Все мысли наши были в армии, – писал в мемуарах Николай (2003). – Учение шло как могло среди беспрестанных тревог и известий из армии. Одни военные науки занимали меня страстно, в них одних находил я утешение и приятное занятие, сходное с расположением моего духа». Наконец, в 1814 году Великий князь получил от своей матушки разрешение ехать на театр военных действий. 7 февраля вместе с братом Михаилом, в сопровождении графа Ламздорфа, юноша выехал в Германию. «Тут, в Берлине, – вспоминал он, – Провидением назначено было решиться счастию моей будущности: здесь увидел я в первый раз ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь». Принцесса, понравившаяся будущему императору, была дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III, друга Александра Павловича, – Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина, которая была моложе Николая на два года. Она вышла за него замуж в июне 1817 года, став в православном крещении Александрой Федоровной.

Что касается до военной кампании, в которой жаждал принять участие Николай, то желание его не было исполнено. Едва юный князь вступил в пределы Франции, пришло повеление императора вернуться в Базель. «Хотя сему уже прошло восемнадцать лет, – отметил Николай Павлович в своих мемуарах, – но живо еще во мне то чувство грусти, которое тогда нами одолело и ввек не изгладится. Мы в Базеле узнали, что Париж взят и Наполеон изгнан на остров Эльбу». Внезапная смерть старшего брата и события 14 декабря 1825 года оказали очень сильное влияние на характер Николая, фактически заново сформировав его как жесткого, твердого человека, ведущим мотивом поведения которого стало исполнение долга перед державой. В 1826 году русский современник так описывал его наружность: «Император Николай Павлович был тогда 32 лет. Высокого роста, сухощав, грудь имел широкую, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, нос римский, рот умеренный, взгляд быстрый, голос звонкий, подходящий к тенору, но говорил несколько скороговоркой. Вообще он был очень строен и ловок. В движениях не было заметно ни надменной важности, ни ветреной торопливости, но видна была какая-то неподдельная строгость. Свежесть лица и все в нем выказывало железное здоровье и служило доказательством, что юность не была изнежена и жизнь сопровождалась трезвостью и умеренностью» (Чулков Г., 1993). Известный английский путешественник и дипломат Д.Э. Александер (2003) так вспоминал о Николае I «образца 1830 года»: «Император строго придерживается распорядка дня. Он встает рано и некоторое время обсуждает военные проблемы с начальником Главного штаба графом Чернышевым. После завтрака царь принимает министров, в час едет на смотр войск, в экипаже или пешком отправляется с императрицей на прогулку. В четыре часа император обедает в кругу семьи, после чего принимает одного из министров либо уединяется со своим секретарем до десяти часов вечера. Из окон дворца я имел возможность наблюдать грандиозную церемонию водосвятия на Неве. Император прошествовал во главе высшего духовенства в выстроенный на набережной храм, где в воду был погружен крест; всех присутствующих и хоругви окропили освященной водой. В комнате кроме меня находились лорд Вильерс, Великий князь Михаил и его супруга… Император выглядит очень мужественно: он атлетически сложен, имеет рост шесть футов (189 см – Ю.М.), у него римские черты лица. Царь хорошо держится в седле, он был вооружен пехотным палашом, на нем был простой зеленый китель с золочеными эполетами, зеленые обтягивающие рейтузы с красными лампасами и треуголка с белым и желтым плюмажем». Современники считали, что внешне Николай Павлович очень походил на свою бабушку Екатерину II, хотя такое сравнение не всегда ему импонировало. Однажды, когда его деятельность начали сравнивать с политикой Екатерины, он раздраженно заметил, что у него, «кроме профиля, нет ничего общего с этой женщиной» (Корф М.А., 2003).

Остроумный ироничный человек, Николай I накладывал на документах нестандартные резолюции. На каком-нибудь пустом «прожекте» мог написать: «Не о том болит сердце русского народа» (Выскочков Л.В., 2001). Резолюции свидетельствуют о строгости и справедливости государя, в том числе в вопросах личных награждений и наказаний. Лаконичные и выразительные, они во многом характеризуют личность Николая. Многие историки, в том числе отечественные, считают книгу маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году» наиболее ценным мемуарным источником об империи времен Николая I. А вот мнение об этом произведении великого Бальзака, который имел возможность наблюдать русскую действительность в 1843 году: «Если обойти две или три романтические версии, сообщенных для этой книги самим императором, в ней останутся только эпиграммы о неизбежных явлениях, порожденных климатом, ряд совершенно ошибочных мнений о политике, описание русского великолепия и ряд общих мест в парадном облачении».

Далее – впечатления Оноре де Бальзака от царя, которого он видел на параде в Красном Селе: «Все, что говорилось о красоте императора, вполне подтверждается; не существует в Европе, а стало быть, и в других частях света человека, которого можно было бы сравнить с ним. Ледяное выражение лица вызывается им намеренно, ибо он может, подобно Наполеону, обворожительно улыбаться. В наши дни император Николай – единственный представитель власти, как ее изображает «Тысяча и одна ночь». Это халиф в мундире. Падишах Стамбула в сравнении с русским царем – простой супрефект» (Миронова Н.В., 2004).

Николай Павлович отличался хорошим здоровьем, унаследованным от родителей и укрепленным спартанским воспитанием, полученным под руководством генерала Ламздорфа. До последнего