Бессонница - Стивен Кинг

Соню заворожило присутствие Сьюзен Дэй, но она все жевзглянула на рисунок сына. Последние два года она понимала, что ее сын натураодаренная, как называют это детские психологи, иногда она говорила себе, чтоуже привыкла к его изысканным рисункам и пластилиновым скульптурам, которыеПатрик называл семьей Клэй. Возможно, так оно и есть до определенной степени,однако от вида именно этого рисунка ее охватила дрожь, которую невозможно былосписать лишь на эмоциональный стресс такого ужасного дня.

— Кто это? — как можно спокойнее спросила Соня, указывая нафигурку, ревниво выглядывающую с верхней площадки темной башни.

— Красный Король, — ответил Патрик.

— А-а, значит, Красный Король. А человек с пистолетами, вонтам? Когда мальчик открыл рот, чтобы ответить, Роберта Харпер подняла левуюруку (с траурной повязкой) и указала на сидящую позади нее женщину.

— Друзья мои, мисс Сьюзен Дэй! — крикнула она, и ответПатрика Дэнвилла на второй вопрос матери потонул в буре аплодисментов:

— Его зовут Роланд, мама. Иногда он мне снится.

Он и Красный Король.

5

Теперь оба они сидели в темноте, в ушах звенело, а в головеСони, словно крылья мельницы, вертелись две мысли:

"Неужели этот.

День никогда не кончится? Я ведь знала, что не следуетприводить его сюда. Неужели этот день никогда не кончится? Я ведь знала…"

— Мама, ты мнешь мою картинку! — сказал Патрик, задыхаясь, иСоня поняла, что, должно быть, сильно прижала к себе сынишку. Она ослабилаобъятия. До них доносился визг, выкрики, бормотание из темной ямы внизу, гдесидели достаточно богатые люди, чтобы заплатить пятнадцать долларов.

«пожертвований». Сквозь этот шум прорвался визг боли,заставивший Соню подпрыгнуть на месте.

Взрывная волна, последкжавшая вслед за взрывом, больнодавила на уши ж сотрясала здание. Продолжавшиеся взрывы — на автостоянке ввоздух взлетали машины — показались незначительными, но Соня чувствовала, какежится и вздрагивает Патрик.

— Успокойся, Пэт, — сказала она. — Случилось что-то плохое,но мне кажется, это произошло снаружи. — Благодаря тому, что взгляд ее былприкован к яркому сиянию в окнах, Соня не видела, как голова ее кумира слетелас плеч, но она знала, что каким-то образом молния все же ударила в это место(не следовало приводить его сюда, не следовало приводить его сюда) и чтонекоторые люди внизу охвачены паникой. Если запаникует и она, то ей и юномуРембрандту придется туго.

«Но я этого не сделаю. Не для того я выбралась утром изсмертельной ловушки, чтобы паниковать сейчас. Будь я проклята, если поддамсяпанике». Соня, потянувшись, взяла Патрика за руку. Ладонь его была ледяной.

— Как ты думаешь, мама, ангелы появятся снова, чтобы спастинас? — слегка дрожащим голосом поинтересовался малыш.

— Нет, — ответила она. — Думаю, на сей раз нам лучше сделатьвсе самим. И это в наших силах. Ведь с нами все в порядке.

— Конечно, — согласился мальчик, но затем прижался к матери.В какой-то ужасный момент ей показалось, что Патрик сейчас потеряет сознание,но малыш выпрямился. — На полу лежат все мои книжки, — сказал он. — Мне нехочется оставлять их здесь, особенно ту, в которой мальчик Бартоломью никак неможет снять с себя шляпу. Мы уходим, мам?

— Да. Как только люди прекратят бегать и метаться. Когда яскажу, мы встанем и пойдем — пойдем — к дверям. Я не понесу тебя, но пойдусзади, придерживая за плечи. Ты понял, Пэт?

— Да, мама. — И никаких вопросов. Никаких рыданий. Толькокниги, врученные ей на сохранение. А рисунок он держал сам. Женщина прижала ксебе сына и поцеловала в щеку.

Они просидели на своих местах минут пять, пока Соня медленноне сосчитала до трехсот. Она чувствовала, что большинство их соседей ужеразошлись, когда она добиралась к концу первой сотни, но заставила себя ждать.Теперь Соня кое-что различала в темноте, чтобы поверить — да, на улице что-тояростно полыхает, но ближе к дальнему концу здания.

Какая удача! Она слышала завывание сирен приближающихсяполицейских машин, «скорой помощи» и пожарных".

Соня поднялась на ноги:

— Пойдем. Держись прямо впереди меня.

Патрик Дэнвилл сделал шаг по проходу, придерживаемый заплечи материнскими ладонями. Он вел ее вверх по ступеням к смутному мерцаниюжелтого света, лишь однажды остановившись, когда впереди них мелькнула теньбегущего человека. Рука матери сжала плечо малыша, и она дернула сына всторону.

— Будь прокляты сторонники жизни! — выкрикнул бегущиймужчина. — Проклятье! Я убил бы их, всех!

Затем он скрылся из вида, и Пэт вновь стал подниматься полестнице.

Теперь в мальчике чувствовалось спокойствие, отсутствиестраха, наполнившее сердце Сони любовью и странной темнотой. Он был такимотличным, ее сын, таким особенным… Но мир не любит иных людей. Мир пытаетсявырвать их с корнем, как сорняки.

Наконец они добрались до коридора. Несколько человек вглубоком шоке метались из конца в конец, глаза их были затуманены, а ртыоткрыты; они напоминали зомби из фильмов ужасов. Соня, едва взглянув на них,направила Пэта к лестнице.

Три минуты спустя они, целые и невредимые, вышли вразгоравшуюся ночь, а на всех уровнях Вселенной Предопределение и Слепой Случайпошли своим обычным курсом. Миры, на мгновение задрожавшие на своих орбитах,успокоились, и в одном из этих миров, в пустыне, являвшейся апофеозом всехпустынь, мужчина по имени Роланд перевернулся в своем спальном мешке и спокойнозаснул под чужими созвездиями.

6

В противоположном конце города в Строуфорд-парке открыласьдверца туалета с табличкой «МУЖСКОЙ», и в дымке тумана из нее вылетелиухватившиеся друг за друга Луиза Чесс и Ральф Робертс. Изнутри вырвался звукврезающегося в землю «Чироки», а затем взрыва. Последовала вспышка белогосвета, и голубые стенки кабины выпучились наружу, словно неведомый гигантколотил по ним изнутри кулаками. Через секунду донесся грохот еще одноговзрыва, эхом прокатившийся в воздухе. Вторая версия прозвучала слабее, но болеереально.

Ноги у Луизы подкосились, и она упала на траву с крикомоблегчения.

Ральф приземлился рядом с ней, но затем рывком сел. Не верясвоим глазам, он смотрел на Общественный центр, над которым завис огненныйкулак. Лиловый комок размером с круглую дверную ручку проявлялся на его лице втом месте, куда пришелся удар Эда. Левый бок по-прежнему болел, но вряд лиребра были сломаны.

— Луиза, с тобой все в порядке?