Бессонница - Стивен Кинг

Ральф держал смятую фотографию вне досягаемости Эда. Эдрванулся вперед, ремень безопасности врезался ему в живот, и Ральф что естьсилы ударил Эда по горлу, чувствуя одновременно неописуемую смесьудовлетворения и отвращения, когда удар пришелся по острому, выпирающемукадыку. Эд откинулся к стенке кабины, от боли и растерянности его глазавылезали из орбит, руки вцепились в горло. Изнутри вырвался сдавленный хрип.Ральф ринулся к штурвалу, увидев, что Общественный центр с бешеной скоростьюнабрасывается на самолет. Он снова повернул штурвал до отказа налево, а под ним— прямо под ним — Общественный центр стал смещаться в угол лобового стекласамолета, который вскоре прекратит свое существование… Но двигался он сагонизирующей неповоротливостью. Внезапно Ральф ощутил в кабине какой-то запах— слабый, приятный, знакомый аромат. Не успев подумать, что бы это могло быть,он увидел нечто, полностью выбившее его из колеи. Увиденное оказалось тележкойдля мороженого, иногда разъезжавшей по Гаррис-авеню.

«Боже мой, — подумал Ральф, скорее ощущая растерянность, чемстрах. — Кажется, мне придется умереть в глубоком холоде среди мороженого исливок».

Запах усиливался, а когда его плеч коснулись чьи-то руки,Ральф понял, что это Луиза Чесс.

— Поднимайся вверх! — крикнула она. — Ральф, глупый, тебенеобходимо… Не раздумывая, он сделал это. Внутри него что-то щелкнуло, и Ральфуслышал продолжение ее фразы тем странным, проникающим образом, болеенапоминающим мысли, чем речь:

— … Подняться! Оттолкнись ногами!

«Слишком поздно», — подумал он, но тем не менее подчинился,отталкиваясь ногами от приборной доски. Луиза поднималась рядом с ним сквозьстолб существования, в то время как «Чироки» стремительно преодолевал последнююсотню футов, отделявшую его от земли. Взлетая вверх, Ральф внезапнопочувствовал, как энергия Луизы обернулась вокруг него и дернула назаднаподобие каната. Ральфа пронзило секундное тошнотворное ощущение полета в двухнаправлениях.

Ральф бросил последний взгляд на Эда, прислонившегося кстенке кабины, но по-настоящему он его не видел вовсе. Грозовая желто-сераяаура исчезла. Эд также исчез, похороненный в черном, как ночь в аду, саване.

А затем они с Луизой падали и летели одновременно.

1

За мгновение до взрыва Сьюзен Дэй, стоя в горячих лучахсофитов перед Общественным центром, проживая последние секунды своей сказочной,противоречивой жизни, говорила:

— Я приехала в Дерри не для того, чтобы исцелять, оскорблятьили подстрекать — данная ситуация вышла за рамки политических соображений.

Насилие не может быть правым. Я здесь, чтобы попросить васотбросить предвзятость и риторику, чтобы помочь вам изыскать возможность помочьдруг другу. Отвернитесь от привлекательности… Высокие окна вдоль южной стеныОбщественного центра внезапно озарились сверкающим белым свечением, а затемвзорвались.

2

«Чироки» не затронул тележку для мороженого, но она всеравно не уцелела. Самолет, совершив в воздухе последний кульбит, врезался вавтостоянку в двадцати пяти футах от забора, на котором ранее тем же днем Луизаподдергивала сползающую нижнюю юбку. Крылья с треском отвалились, кабина пилотасовершила увлекательное путешествие через пассажирский отсек.

Фюзеляж взлетел в воздух с яростью бутылки шампанского,помешенной в микроволновую печь. Посыпалось стекло. Хвост навис над туловищем«Чироки» наподобие жала умирающего скорпиона, наталкиваясь на крышу«додж»-фургона с надписью:

«ЗАЩИТИМ ПРАВО ЖЕНЩИН НА ВЫБОР!»

Раздался яростный взрыв, сопровождаемый скрежетом металла.

— Боже… — начал было один из полицейских, стоявших на краюавтостоянки, а затем «С-4», спрятанный внутри коробки, взорвался огромным серымглобусом флегмы, ударившись об остатки панели управления, откуда во все стороныторчали оборванные провода. Пластиковая взрывчатка оглушительно взорвалась,освещая беговую дорожку Бэсси-парка, превращая автостоянку в ураган белогосвета и шрапнели. Джона Лейдекера, стоявшего под ней. Общественного центра ибеседовавшего с полицейским штата, взрывной волной отбросило в двери и пронеслопо всему вестибюлю. Он ударился о стену и рухнул без сознания на осколкистекла. Но по сравнению с человеком, с которым он беседовал, ему простоповезло; полицейского штата отшвырнуло на колонну, расположенную между дверьми,и разорвало пополам.

Ряды автомобилей защитили Общественный центр от болеетяжелых разрушений, но это благословение будет понято намного позднее. Внутриболее двух тысяч человек сначала замерли, не понимая, что им следуетпредпринять, и еще более не осознавая, что же они только что увидели: на ихглазах самая знаменитая феминистка Америки была обезглавлена рваным осколкомстекла. Ее голова пролетела над шестью рядами, словно странный белый мяч всветлом парике.

Пока не погас свет, никто не поддался панике.

3

Семьдесят один человек погиб в панической давке, когда всеринулись к выходу, а на следующий день «Дерри ньюс» пестрела заголовками,называющими случившееся величайшей трагедией. Ральф Робертс мог бы сказать,что, учитывая все обстоятельства, они еще счастливо отделались. Оченьсчастливо.

4

На балконе северной стороны сидела Соня Дэнвилл — женщина сосходящими с лица синяками последнего в ее жизни избиения со стороны мужчины иобнимала за плечи сына Патрика. Книжка-раскраска с изображением Рональда имайора Мак-Чиза лежала у него на коленях, но малыш успел раскрасить лишьзолотистые арки. Не то чтобы он потерял интерес, просто ему в голову пришласобственная картинка, и, как это часто происходило с ним в подобных случаях,она пришла словно по принуждению. Большую часть дня малыш размышлял надпроисшествием в Хай-Ридж — дым, жара, испуганные женщины и два ангела,спустившиеся, чтобы спасти их, — но его чудесная идея перекрыла все эти мысли,и он принялся увлеченно рисовать. Вскоре Патрику показалось, что он почти живетв мире, созданном его воображением и нарисованном фломастерами.

Он был удивительно хорошим художником, несмотря на стольюный возраст («Мой маленький гений», — иногда называла его Соня), и его рисунокбыл намного лучше, чем картинка для раскрашивания на обратной стороне. То, чтоудалось выполнить до того, как отключилось электричество, могло бы статьгордостью одаренного студента-первокурсника школы искусств. Посередине листаподнималась в небо темная, сложенная из закопченного камня башня <Авторимеет в виду свой роман «Темная башня».>. Ее окружало поле роз, настолькокрасных, что, казалось, они вот-вот оживут. С одной стороны стоял мужчина ввыцветших голубых джинсах. Плоскую грудь перекрещивала портупея; с каждого бокасвисало по кобуре. А на самом верху башни мужчина в красном взирал на Стрелкасо смешанным выражением ненависти и страха. Его руки, упирающиеся в парапет,также были красны.