Найти Мышиного Короля. - Ольга Солнцева

Скрягин сжал кулаки от праведного гнева, но тут перед ним, точно в замедленном кино, проплыла железная клешня Мамцурова. Она выглядывала из белоснежной манжеты с золотой запонкой.

Директор снова закашлял с надрывом и обеими руками схватился за саднящее горло. Валик подлил ему кипятку.

Скрягин кое-как отдышался и стал прикидывать план действий:

– Ты вот что. Составь-ка завтра список активных студентов, человек десять. Таких, кто не прочь заработать. Лучше тех, кто не и Москвы. Организуем для них специальную рекламно-ознакомительную практику. Это же сфера социально-культурного сервиса, так? Нормальное место отдыха, каких в Москве сотни. Может, кто-нибудь из них и диплом там напишет.

Но Макушину эта идея с ознакомительной практикой в ночном клубе не понравилась:

– Может, лучше агентство какое-нибудь подрядить?

«Черт! А ведь он прав! – подумал Скрягин. – Вот что значит молодежь!»

Он посмотрел на своего современного помощника с плохо скрываемой завистью:

– Ладно, завтра посмотри. Список агентств мне в десять на стол. А сейчас свободен!

Глядя, как помощник надевает серую курточку и натягивает шапку, Василий Петрович подумал, что он вряд ли когда-нибудь женится.

«Да может, оно и к лучшему», – вздохнул Скрягин и допил остывший чай.

14

Клавдия Авдеевна прихлебывала пустой чай, косясь на торт собственного приготовления. Этот нехитрый бисквит с самодельным кремом украшал Аннушкин день рожденья уже двадцать третий год.

– Анечка, детка, а он точно придет, этот твой Иосиф?

Ждать уже целый час неизвестно кого, было для старой девы из Моршанска настоящей пыткой. От торта исходил дразнящий запах, а чай уже успел давно остыть.

Голодная племянница сглотнула слюну и пожала плечами: кто его знает, этого Иосифа? Может, он вообще забыл о ее приглашении.

– Тетя, давай подождем еще пять минут. Если он не придет, то все съедим сами.

Вспомнив лицо бывшего однокурсника, Анна Петровна подумала, что от таких людей, как он, можно ожидать чего угодно. Лицо у Иосифа было тонким, всегда чуть заросшим черной щетиной, нос довольно длинный, а брови – густыми. Волосы у него тоже были черные, вьющиеся, сальные. Свои стихи Иосиф Гофман подписывал псевдонимом «Светлый». Его кумиром был Джон Леннон. Он даже очки носил такие же, круглые, железные.

Когда Аннушка сказала тете, что пригласила бывшего однокурсника на день рождения, то та почему-то очень обрадовалась.

– Купи хорошего вина, – велела она племяннице. – Ты должна дорожить такими связями.

Аннушка фыркнула:

– Вот еще! Да этот Гофман – настоящий бездельник. Живет на родительские деньги, сам нигде не работает, только стишки пишет.

– Девочка моя! – морщинистое лицо Клавдии Авдеевны растянулось в печальной улыбке. – Это мы с тобой работаем день-деньской. А он – элита. Ты уж будь к нему поласковее.

После того, как поэт-эсквайр сам позвонил Аннушке, тетя-математик еще раз взвесила шансы племянницы на выгодное замужество: они на порядок выросли. Клавдия Авдеевна надела очки и лично выведала в Интернете все возможные сведения про поэта Иосифа Светлого.

В половине десятого в прихожей, наконец, задребезжал звонок. Аннушка сменила тапочки на праздничные туфли и побежала в общий коридор.

Иосиф был в серой кепке, из-под которой виднелась марлевая повязка. Он что-то держал за спиной.

– А, Иосиф! А мы уж думали, что ты нас не найдешь! – с деланной веселостью воскликнула именинница.

– Это Вам, прекрасная дама! – гость галантно вынул букет из-за спины и вручил его хозяйке.

Анна Петровна слегка опешила – это были белые розы в розовой шуршащей обертке. Букет был точь-в-точь как тот, который ей утром преподнес Валентин Валентинович Макушин. Правда, тот, утренниц букет был свежим, а этот, вечерний – уже слегка помятым. На мгновение Анне Петровне даже показалось, что Иосиф вынул его из мусорного контейнера возле их дома. Именно туда она сама сунула его в сердцах, не на шутку перепугавшись страшного сна в трамвае.

– Проходи…те, Иосиф! – неуверенно произнесла именинница и кивнула головой на третью по счету дверь.

Квартира, в которой девицы Брынцевы снимали комнату, разительно отличалась от хором Светлого. Иосиф мялся на пороге, не снимая кепку и нерешительно оглядывая две дюжины всевозможных курток и пальто.

– Я и не знал, что у тебя так много гостей!

Аннушка стушевалась еще больше:

– Да нет. Это соседи. Мы тут комнату снимаем. Проходите же! Тетя испекла чудесный торт!

Аннушка вдруг страшно засмущалась своей бедности. По сравнению с хоромами Иосифа ее квартира напоминало притон бродяг.

Иосиф все мялся у дверей, не зная, снимать ли ему ботинки. Он с интересом разглядывал обшарпанный коридор, заставленный коробками и стоптанной обувью. Наконец, он шумно втянул в себя воздух и произнес задумчиво:

– Да… А думал, ты из Москвы.

– Мы из Моршанска. Снимаем тут пока.

Иосиф, не спеша, снял дорогое драповое полупальто и нерешительно повесил его на свободный крючок. Оставив на маленьком половичке комья грязи, он, наконец, последовал в направлении, указанному именинницей. Свою кепку он снимать так и не стал.

– А что это у вас, Иосиф? – не вытерпела Аннушка и кивнула на повязку. – Упали?

– Полагаю, что это результат испытания, – Гофман остановился посредине коридора и задумчиво посмотрел на нее. – Очень странное происшествие.

Аннушка не знала, спрашивать ли его дальше. Она вообще не знала, о чем с ним разговаривать. Она уже жалела, что пригласила его.

– Ванная у нас вот здесь, – пискнула она, нажимая клавишу выключателя.

Он два раза намылил руки и два раза аккуратно смыл.

– Представляете, вчера на меня напал какой-то молодой маньяк. Прямо на улице, неподалеку от ТЦ «Забавинский». Там рядом типография, где мою книгу напечатали. Вот я вчера и поехал туда за тиражом.

Аннушка слушала, стоя в коридоре. Иосиф нашел самое чистое полотенце и тщательно вытер руки.

– Так вот, этот юный монстр выхватил у меня сумку со всем тиражом и захотел с ней удрать! А рядом были его сообщники. Знаете, Анна, они были похожи на демонов! – с пафосом произнес он.

На полотенце остались серые следы.

Аннушкины глаза округлились. Только бы среди этих уличных хулиганов не оказалось ее студентов! Ведь вчера она сама отпустила их с русского языка!

– А в котором часу это было? – произнесла она как можно спокойнее.

– Да темнело уже, часов в пять.

В Аннушкину голову снова полезли нехорошие мысли. Если они ушли в три и где-то выпили, то в пять могли вполне напасть на человека. Не дай Бог, дело дойдет до директора! Тогда он припомнит ей все: и несданную вовремя справку из психдиспансера, и несданные планы, и несданные отчеты!