Академия Истины - Виктория Карелова

Здоровяк вежливо отворил дверь и пропустил меня вперед. Перешагнув порожек, я краем глаза заметила, как ко мне что-то летит. Увернуться уже не успевала, только руку вскинула, защищая лицо. Непроизвольно зажмурилась. Перед самым носом вроде что-то мелькнуло, раздался звон и грохот, но ни толчка, ни боли я не ощутила.

— Ты цела? Лицо, руки, ноги не порезало? — послышался встревоженный голос Питера. Он был на голову выше меня, и его широкая спина в данный момент полностью закрывала обзор.

— Д-да, кажется, — проблеяла я.

— Бывает, — спокойно ответил богатырь и сделал шаг в сторону. — Тебя точно не задело?

На полу валялись осколки грязной посуды, столовые приборы, остатки еды да треснувший поднос. Посреди этого разгрома раскорячился щупленький парнишка, с ужасом взирающий на моего спутника.

— Нет, со мной все в порядке. А что это вообще было? — выдавила я, соображая как-то заторможенно.

— Оступился, видимо, — пожал плечами Питер и слегка отодвинул меня в сторонку. — Осторожно, тут осколки, не поранься.

— Да, спасибо. А как это тебе удалось так быстро меня загородить? Ты же сзади шел, и вдруг — оп! — спросила я, аккуратно обходя место падения неловкого неофита.

— Тренировка, — невозмутимо обронил блондин.

Из-за столика в дальнем углу поднялась Франческа и активно махала мне рукой. Я кивнула ей в ответ, мол, заметила.

— Меня подруга ждет, — обратилась к Питеру. — Хочешь с нами поужинать или у тебя есть компания?

— Если твоя подруга не будет возражать, я приму твое приглашение.

Набрав еды, мы подошли к столику, занятому расторопной Чеккиной.

— Знакомьтесь: это Питер, мы с ним вместе ходим на танцы, а это — Франческа, моя соседка по комнате.

— Очень приятно! — отозвалась Чеккина, смерив здоровяка оценивающим взглядом. — Пожалуйста, присаживайтесь, молодой человек. Фея, а что там было — у двери, когда вы вошли? Загрохотало жуть как, я аж подпрыгнула.

— Да ерунда, просто паренек какой-то споткнулся и уронил поднос с тарелками.

Во время ужина подружка без умолку трещала об учителях и новостях, я с удовольствием слушала и поддакивала, а Питер сидел с отсутствующим видом. Единственная информация, которую удалось из него вытянуть Чеккине: наш сотрапезник тоже обитал в Яблоневом общежитии. Оказывается, жилища неофитов делились на два подъезда: в левом располагались комнаты девушек, а в правом — юношей.

— Странно, что за две седмицы ты ни разу не попался мне на глаза ни во дворе, ни в столовой, — подивилась я.

— Я лишь вчера прибыл в Академию.

После трапезы Питер проводил нас с Чеккиной до подъезда и дождался, пока мы зайдем внутрь.

— Симпатичный. — Франческа вцепилась в меня, как только за нами закрылась дверь. — Кто такой, откуда? Что у вас было?

— Ничего не было, только танцевали на занятии в паре. Он очень неразговорчивый, так что я знаю почти столько же, сколько и ты. Только фамилию могу назвать — Брант.

— Брант, Брант… Питер Брант… Нет, не слышала. А жаль. Что-то в нем скрывается… Что-то этакое — ух! — Чеккина изобразила целый ряд гримасок, сопровождаемых прищелкиваниями пальцев.

— Тебе видней, — рассмеялась я в ответ на эту пантомиму.

Всю седмицу я старательно училась, не поддаваясь на уговоры Франчески пойти развеяться в городе. Не то чтобы мне совсем не хотелось погулять, но очень уж надеялась заслужить стипендию. Знаний у меня было катастрофически мало, поэтому приходилось уповать лишь на собственное усердие. Самой-то мне много не нужно: одежда и жилье есть, в столовой кормят, на бумагу и чернила, скрепя сердце, беру монетки из отцовского кошеля… Но ведь будут каникулы, и так хочется привезти сестренкам столичных гостинчиков! Вот и сидела я над книгами, не разгибаясь.

А нынче был объявлен праздник — Осенний бал. По такому случаю Чеккина заставила меня сделать красивую прическу и макияж. Конечно, без ее помощи мне бы ни за что не управиться: я только начала изучать искусство грима и ничего еще толком не умела. Подруга заранее затребовала мой наряд, похмыкала, но пообещала сотворить из меня куколку. Я уж было испугалась, что она хочет превратить меня в копию Элинор Олбанс, но соседка лишь закатила глаза и беззлобно нарекла меня «дяревней».

Наряд для танцев у меня был пошит из бархата глубокого синего цвета: широкая юбка и лиф с золотистой шнуровкой, которые следовало надевать поверх короткой батистовой сорочки и плотного, накрахмаленного подъюбника. Из украшений я выбрала лазуритовые бусы и золотистую опояску. Франческа убедила меня повязать на голову очелье из тесьмы в тон бусам со старинными височными кольцами, унизанными желто-медовыми прозрачными камушками.

Оказалось, что макияж и прическа двух девушек занимают огромное количество времени: начали мы сразу после завтрака и провозились до самого вечера, с двумя перерывами на чай. После утреннего посещения мыльни Чеккина туго сплела и уложила две мои еще влажные косы на манер короны, а себе накрутила что-то невообразимое из множества тонких косичек, искусно уложенных на макушке и ниспадающих по плечам, и локонов, красиво обрамляющих ее лицо. Что уж там подружка вытворяла с моим лицом — не знаю, но получилось невероятное: глаза смотрелись огромными и яркими, брови потемнели, нос стал будто поменьше, а губы пухлее.

После всех приготовлений мы с Франческой представляли забавную парочку: я светленькая в темно-синем наряде, а она — брюнетка в вердепешевом платье. Хихикая, мы спустились на улицу и сразу же наткнулись на Питера в роскошном черном костюме с серебряным позументом. Теперь, после происшествия в столовой, парень постоянно попадался нам на глаза. Чеккина даже задразнила меня «просватанной» и не верила в то, что мое общение с этим молодым человеком ограничивалось лишь обсуждением танцевальных приемов. Но сейчас подружка вполне благосклонно отнеслась к привлекательному кавалеру и с ходу ловко уцепилась за его локоть. Питер же маневра Франчески, казалось, не заметил, беззастенчиво пожирая меня глазами.

— Ты такая красивая, как статуя в Храме! — произнес он наконец, когда я окончательно смутилась и покраснела под его настойчивым взглядом.

— Сомнительный комплимент, ты не находишь? — немедленно вмешалась Чеккина. — Ладно, орел, я прощу тебе, что меня ты полностью проигнорировал, но за это ты нас обеих проводишь на бал. Идет? А потом я от вас, так и быть, отстану и пойду танцевать, пока вы будете мимикрировать под колонны.

— Ты сама поняла, что сказала? — Питер соизволил обратить внимание на мою подругу.

— Я — да, чего и вам желаю! Ну, пойдемте уже, я хочу танцевать! — заканючила красавица, притопывая ножкой.

Питер протянул мне вторую руку, я, по примеру соседки, взяла юношу под локоток, и мы пошли к зданию администрации.

Листопадник вполне оправдывал свое название: желтые и красные листья, красиво кружась, опускались нам под ноги. Пахло одуряюще: яблоневым цветом и жухлой листвой. Мне всегда нравился запах осени, а здесь он смешивался с нежным ароматом цветов и становился еще насыщеннее.